— Ты всегда видишь самую суть, — хищно улыбнулась Катерина.
По дороге к дому Михаил задал команды Серентусу подготовить краткий отчет. Цифровой дворецкий с нетерпением ждал, ему было “что” рассказать. У Михаила не оставалось сомнений в том, что его личные вещи уже досматривались, а к дому пытались подключиться. Отсылка за хлебом не больше, чем предлог, чтобы выиграть дополнительное время, ведь он опять приехал раньше, чем думала Катерина. И словно в логове — от мирного участка, погруженного в природу не осталось и следа.
Стройный гул и стук заполнил его, рабочие как по линейке молчаливо и торопливо собирали сцену для выступлений, кто-то носил технику в только сооруженную летнюю кухню, кто-то из оргкомитета “Фестиваля” тихо переговаривался о последних деталях за столом, передавали друг другу списки гостей, оборачивались на Катерину и не поднимая головы обсуждали ярмарку овощей. Катерина перенесла ее на утро, когда большинство хозяек будут заняты приготовлением еды к вечернему празднику, а кульминацию — конкурс на “лучший овощ” отменили и проведут экскурсию для бизнес-гостей. Вопросы и недовольство старались не высказывать.
— как прошел ваш рабочий день, Микхаэль. — вежливо приветствовал его дворецкий. — я установил звуконепроницаемость второго этажа.
— спасибо, Серентус. Ты очень предупредителен. Спасибо, день выдался непростым.
— понравился ли вам завтрак, господин? — спросил Серентус. — сегодня в дом прибыли рабочие, личные гости Катерины и команда программистов. Они разместились в малом гостевом доме тогда, как рабочих поселили в гостинной “Терем”. Среди четырех семейных пар: два бизнесмена с женами, юрист с Аллой и ученая Ольга с мужем. Я составил подробный профайл на каждого.
— отлично, Серентус. А команда программистов, — спросил Михаил.
— бездарности. — хмыкнул Серентус. — Два раза пытались подключиться, но что-то у них постоянно сбит соединение с интернетом, да и свет работает с перебоем.
— не шали, Серентус. Для них все должно пройти просто. Не стоит мешать. — сказал Михаил. — отчеты посмотрю позже.
Он пытался отыскать бумажник с наличными деньгами, и стоял в спальне задумавшись о том, куда мог его положить, потому как в основном он использовал пластиковую карту или часы для оплаты.
Серентус вывел на экран зеркала сообщение “Вы можете воспользоваться сейфом в библиотеке”.
— зачем!? — спросил его Михаил.
— там достаточно места для документов. — уклончиво ответил Серентус.
— документов? я искал бумажник с наличными. Так… — Михаил усмехнулся — это опять “намеки” или, как ты выражаешься — систематическое программирование моего мышления? Где сейф?
Серентус показал положение картинкой. А потом внезапно стал транслировать диалог Катерины по телефону.
- “Агата будет дома? — спросила Катерина.
— да, конечно, я предупредила ее, чтобы она не уходила. — ответил старческий голос.
— хорошо, я зайду ближе к 21 часам. Пускай не ложится спать.
— Ой, она никогда! Не ложиться спать так рано. — интонации пожилой женщины то взлетали вверх, то подобострастно опускались, словно она отдавала поклоны при каждой своей фразе.
— до встречи”. - попрощалась Катерина и положила трубку.
Михаил дослушивал на ходу, он резко развернулся от сейфа и прошел в мастерскую к аппаратной части. Там и перезапустил системы, а в момент перезагрузки, в ручном режиме, вызванном через диспетчерское управление, он выбрал меню “отсутствие Серентуса”, блокируя тем самым дворецкому доступ к управлению домом, и прописал границы его действий до мелочей. Умная система стала функционировать в обезличенном урезанном режиме. Потом Михаил проверил разрешения на подключения сторонних компьютеров, чтобы команда взломщиков не заподозрила неладное, протестировал совместимость разрешений с созданной им оболочкой “crossworlds”, и перезапустил системы еще раз.
— поговорим, Серентус, вечером. Сбор данных разрешен. — хмуро сказал Михаил.
— Не забывайте господин, Микхаэль, с кем вы имеете дело. Никто не знает Катерину лучше меня. А для меня ваша жизнь и миссия господина Матвэя безусловный приоритет! я буду защищать вас любой ценой. — обидчиво, но гордо сказал Серентус.
— было б от чего. — Михаил вышел.
*** 1 день до Фестиваля. Кирпичный полдник
По боковой дороге, соединяющей Аукшино с другими деревнями и городами, первые машины дачников поднимали пыль. Отпросившись с работы люди торопились вырваться из столичных пробок и приехать пораньше.
А кто уже добрался, разбирали багажники, заносили сумки, отпускали животных с поводков и весело переговаривались с соседями. Некоторые хозяйки спешили к деревенским дворам, чтобы заказать яиц и творога на выходные. Детвора бегала по участкам в надувных нарукавниках и одних трусах, тянули родителей на вечернее купание. Солнце в полдень не пекло, но вода за день нагрелась теплее парного молока. Зеленая трава, бабочки и блики полуденных лучей мешались в впечатлении с предвкушением отдыха и вечерней пятницы, которая может затянуться до утра.
До центра Аукшино, где располагались все административные постройки и магазин было недалеко. Михаил шел размеренно, осматривался и вспоминал карту. Контраст между дачным Аукшино и деревенским проходил как раз по участку Анкельсонов. Популярные у дачников металлопрофильные заборы, скрывавшие их словно бетонные стены квартир в городе, заканчивались. Матвей поставил невысокий частокол с редкими столбиками, карбоновыми, тонкими и цилиндрическими, которые как кольчуга опоясывали протяженный неровный участок. Тем он показывал, что открыт, никакую тайную жизнь как богач не ведет и уважает, если не местные правила, то стремится не оскорбить самолюбие простого в привычках и скромного в доходах жителя.
Возможно, Матвей был излишне щепетилен в этих вопросах. Серентус полагал и смел высказывать замечания, что жители не видят дальше “своего носа”. Эта фраза, пояснял искусственный интеллект означает, что местные отнюдь не эгоисты, не индивидуалисты, но горизонт их мышления ограничен настолько, что они не уверены даже в том, что происходит с их собственной жизнью, а уж о посторонних судят из стереотипах и принятых взглядов. Как принято, так и думают. И поэтому для них нет разницы между тактичным Матвеем и диктаторшей Катериной — они богачи “и этим все сказано”. От того и Михаил чувствовал взгляд на него, цепкий. Осанка ли, уверенные движения или дорогая, хотя и не вычурная одежда заставляли замолкать и оборачиваться на мужчину. Он был “чужаком”. Вдруг, из открытых настеж ворот в плечо Михаилу полетел футбольный мяч, он быстро развернулся и принял его на грудь. Мальчишки с топотом и без извинений мчались вслед.
— вот, балбесы! — закричала на них мама.
— ничего, — Михаил набивал на ноге мяч, и когда мальчишки подбежали подбросил его самому слабому. Тот, не теряя времени на благодарность, совершенно счастливый, принял пас, высунул язык от старания и понесся забивать гол.
На крик из дома вышла девушка, грациозно сложила руки на груди и гордо взглянула на молодого мужчину, продолжающего свой путь. В следующее мгновение от ее надменного вида не осталось и следа, она стремительно схватилась за перила, поддалась вперед, чтобы лучше рассмотреть, и тут же пулей забежала в дом. Там, в девичьей комнате летели из комода на кровать платья, юбки, лифы, помада и тушь. Превращались в кучу.
— Алеся, помоги мне с ужином, — мама зашла к девушке, — ты чего?!
— это Михаил Анкельсон! справься мама, сама! Михаил Анкельсон!! Первый столичный жених. Он приехал. Он тут… — девушка одевала и тут же снимала джинсы, шорты, открытое в плечах платье с вышивкой из камней.
— да, что ты… — мама растерялась. — на каблуках по деревне!?
— мама, мамочка! заплети мне волосы! — девушку трясло от возбуждения.
Из любопытства и желания осмотреть как можно больше местности, Михаил свернул на боковую дорогу, проходящую по краю прибрежной линии. В косую повалку по ней лежали остатки фундаментов и сгнивших хат, лиственная поросль полностью захватила территорию. Тонкие в стволах деревца тесно переплетались, их налитая соком темная листва давала на дорожку приятную тень.
