Опять длинный коридор, который надо пробежать под окрики конвоиров.
Новый кабинет.
– Фамилия?
– Карп Иван Петрович.
– Дата рождения?
– Первое января тысяча девятьсот восемьдесят восьмой.
– Статья?
– Сто пятая, часть вторая, пункты «А», «Д», «Е».
– Срок?
– Вышка.
– Я тебе что? Зека?
– Осужден к пожизненному заключению.
– То-то.
Коридоры, лестницы, коридоры. Стена с дверями.
– К стене, – щелчки замка, – пошел.
Вот и камера, где должен «мотать срок» Карп Иван Петрович.
– Добрый деньвечер.
– Добрый, – сиделец сидел на стуле, облокотившись на стол и читал книгу. На вошедшего даже не взглянул. – Падай. Сейчас главу добью и поболтаем.
Сокамерник был не худой, а очень худой. На лице под кожей явно не хватало массы мышц и хорошо просматривались некоторые кости черепа. Спусти пару минут книга была отложена, и сокамерник обратил свой взор на новенького, внимательно рассматривая его из-под круглых стекол очков в старомодной оправе.
– Как я вижу, ты уже чуток нахватался жаргона? «Добрый деньвечер» на пересылке научили? Или еще в СИЗО?
– В СИЗО.
– Бросай эту дребедень. У нас «вышка» – вот и весь перечень жаргонных словечек. Жаргон или «музыка», или «феня» была придумана для общения в воровской среде и что бы посторонние ее не понимали. Нам с тобой это ни к чему. Иваном меня зовут.
– И меня Иваном.
– Пару слов, с кем сидеть мне придется.
– Карп Иван Петрович. Восемьдесят восьмого. Статья Сто пятая, часть вторая, пункты «А», «Д», «Е».
– Ого. Хорошо покрошил. И скольких упокоил?
– Восемь.
– Стрелял?
– В одного. Главного. Когда добивал. Остальных гранатой, потом топором и сжег всех в доме.
– Веселый ты человек, тезка. Откуда сам.
– Сам из Перми.
– А это не то дело, где вначале была авария, а потом смерть отца погибшей в аварии девчонки?
– Угу.
– «Кровник» значит. Родственник?
– Нет. Просто хорошо знал покойных. И тех, тоже хорошо знал.
– Не снятся?
– Девчонка пару раз снилась. Смеялась, – Иван улыбнулся. – Довольная.
– Главное, чтобы ты не жалел. А то сгоришь от самоистязания, а мне потом привыкать к новому соседу. Ты, кстати, к суициду не склонен? А то мне как-то не нравится просыпаться в одной камере с холодным трупом. Есть в этом и положительные моменты. Допросы, прогулки по коридорам туда-назад, новые лица. Но лучше без этого обойтись. Тебе обо мне уже успели рассказать?
– Нет. Сразу с этапа сюда.
– Меня на воле Маркером называли газетчики. Слышал?
– Маньяк из электрички? Слышал. Читал пару коротких заметок и видел репортаж, когда тебя взяли. Девочка-полковник с накачанными губами и все сиськи в орденах, корявыми предложениями довела общественности, что с после долгих бессонных ночей, правоохранители задержали подозреваемого в нескольких нападениях на женщин.
– Восемнадцать! А не несколько.
– Это одна смерть – страшная трагедия. Особенно, если близкий человек. Десяток в маршрутке в лепешку – горе. Но ты их лично не знаешь. А тысячи погибших, это просто статистика.
– Философ.
– Это не мое. Читал где-то, но полностью согласен. А покойников сколько?
– Десять, но я их не планировал убивать. Они сами. Кто замерз, кто-то кровью истек.
Видя, что у сокамерника начинают закипать эмоции от своего рассказа, Иван решил свернуть тему.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
