– Да ты просто маньяк! Отпусти! – еле дыша, выдавил из себя наглый таксист.

– Руслан, что тут происходит?! – обернулся на тестя и быстро отошел от этого козла.

– Ничего не происходит, просто таксист уже уезжает, говорит, что у него срочный заказ поступил, так же, дорогой?! – повернулся к нему и посмотрел на него так, что ничего другого, как подтвердить мои слова, ему не оставалось.

– Д-да, мне срочно нужно уехать.

Как бегом забежал во двор, точно так же выбежал. Ну а Андрей Николаевич наградил меня недоверчивым взглядом и после вошел в дом, и я следом за ним.

– Проходи на кухню, я сейчас ружье на место положу и вернусь.

Я ничего не ответил, молча прошел на кухню, а потом не смог удержаться и направился в ту часть дома, где находилась комната Маши. Остановился напротив ее двери и никак не мог решиться открыть ее. Сердце сжимается и кровоточит. Блядь, ну почему же так больно?! Протянул руку, чтобы открыть дверь, но в паре сантиметров от ручки остановился и зажал пальцы в кулак, одергивая себя и руку. Нельзя. Нельзя, но пиздец как хочется. Так хочется, что готов завыть от бессилия. Я сглотнул и прислонился лбом к двери – на короткое мгновение мне стало так спокойно на душе. Мне казалось, что даже через дверь комнаты я ощущаю ее запах и тепло.

– Господи, дай мне сил пережить все это или верни мне ее, – шептал совсем тихо, как мантру, прямо в дверь.

– Кхм, кхм… – позади меня раздался голос Андрея Николаевича, и я поднял голову, понимая, что время вышло. – Пойдем, Руслан, нечего тут тебе делать.

– Андрей Николаевич, прошу… Я хочу ее увидеть, всего лишь разочек.

Я даже не стал оборачиваться к нему, потому что уже знал, что вне зависимости от его решения я увижу ее. Просто хотел по-хорошему и без шума сделать это.

– Руслан… – недоверчиво произнес мое имя тесть, но я прервал его, не давая времени на раздумья.

– Обещаю, что не разбужу и она не узнает, что я здесь был, даю вам свое слово.

Повисло молчание, после чего Андрей Николаевич все же сдался.

– Ладно, только недолго. И имей в виду, я буду здесь, с места не сдвинусь, пока ты не выйдешь оттуда. Знал бы, что так будет, не пустил бы тебя в дом.

Я уже не слушал недовольное ворчание тестя, когда открыл дверь.

Зайдя внутрь, сразу вдохнул запах моей женщины. Боже, как я скучаю по ней. Она лежала на середине кровати, свернувшись калачиком. Волосы наполовину закрывали лицо и не давали мне полностью увидеть ее красоту, в которую я по уши влюбился и по которой безумно успел соскучиться. Я сейчас многое отдал бы за возможность прилечь рядом и почувствовать ее тепло. Подошел к ней ближе, рискуя не сдержать свое слово. Осторожно наклонился над ее головой и вдохнул запах волос. Боже, как мне этого не хватало …

– Кхм… кхм, – подал голос Андрей Николаевич, давая понять, что пора уже выходить.

Тихо закрыл за собой дверь, чтобы не разбудить Машу, как обещал ее отцу, и молча направился в сторону кухни. Позже, когда мы уже сидели за столом с бутылкой домашнего самогона и банкой соленых огурцов, Андрей Николаевич разоткровенничался:

– Ты помнишь, что я тебе сказал, когда ты впервые пришел в этот дом, чтобы познакомиться с нами?

– Вы мне много чего тогда наговорили, Андрей Николаевич, уточните, пожалуйста, о каких словах идет речь, потому что я сейчас ни хрена не могу сообразить, – не понимая, куда он заводит разговор, ответил я.

– Я тогда сказал тебе, что ты мне не нравишься, теперь вспомнил?

Усталые смешки сорвались с моих уст, и я протер большим и указательным пальцами глаза в надежде, что навалившаяся сонливость уйдет хотя бы временно, но не помогло.

– Помню, конечно.

– Так вот, ничего не изменилось с того момента, ты мне до сих пор не нравишься!

И тут мои губы расплылись в идиотской улыбке, которая перешла сначала в смешок, а затем в неудержимый хохот.

– Андрей Николаевич, ради бога …

– Да тихо ты, разбудишь мне тут еще всех! Я не договорил, – перебил меня строго. – Ты мне все так же не нравишься, но теперь я верю тебе, точнее, твоим глазам. Любишь ты ее, видно невооруженным взглядом. Вот только не пойму я, что между вами двумя произошло. Почему моя дочь настаивает на разводе?

– Если б я мог ответить на этот вопрос…

На самом деле понимаю и знаю, что Маше нелегко со мной жить, в моем мире тоже. Когда я звал ее замуж, у меня не было никаких проблем с прошлым. Все тайные и грязные дела были оставлены и максимально забыты, но само прошлое не желало меня отпускать. Фраза «за грехи родителей будут расплачиваться их дети» была для меня далекой и чужой ровно до тех пор, пока на Машу не организовали нападение, вследствие чего она и мой лучший друг чуть не погибли в автокатастрофе. А у Маши случился выкидыш, и мы потеряли нашего малыша, о существовании которого я еще не успел узнать на тот момент.

Я был разбит, растерян и плохо соображал первые дни после нападения. Но больше всего запомнилось чувство страха. Я боялся, что Машу не спасут и я ее потеряю. В такие минуты реально осознаешь, насколько человек стал тебе дорог и как глубоко он поселился в твоем сердце и душе.

Всевышний мне свидетель, я молился каждую свободную минуту, секунду, лишь бы он у меня ее не забирал. Дал столько обещаний ему, что до конца жизни, наверное, буду теперь исполнять данные обещания. И случилось чудо, он меня услышал. Помню тот день, когда мне сказали, что ее переводят в обычную палату, потому что состояние стабилизировалось и в реанимации ей делать больше нечего. Я выдохнул и почувствовал облегчение. Игнорируя радости и объятия окружающих, направился в уборную и впервые тогда заплакал. Я почувствовал такое облегчение и такую благодарность, которую просто словами не передать. Я понимал, что просто вымолил ее у него, и теперь у меня больше нет права на ошибку.

Из моих мыслей меня вырвал тихий скрип. Мы с Андреем Николаевичем резко застыли и одновременно устремили взгляды в сторону двери. Уверен, он думал о том же, о чем и я. Как бы сильно мне ни хотелось, чтобы это была Маша, я понимал, что нам лучше не встречаться. По крайней мере, сейчас. Она сейчас не готова меня видеть, а мне будет стыдно показаться ей на глаза в таком виде.

– Коля, почему ты не спишь?

Фух, слава богу, это оказалась Ирина Алексеевна, мама Маши. Вот только она немного была в шоке, когда увидела, что вместе с тестем на кухне сижу я. Так и застыла в дверях, непонимающе смотря на нас.

– Руслан? – громко спросила, будто не веря в то, что это я.

– Да тихо ты, Ира! Закрой дверь, а то Машу разбудишь.

И пока Андрей Николаевич рассказывал жене, что да как, я заметил, как на улице светлеет на глазах. Понимал, что пора уже уходить, достал телефон, чтобы Антон выслал за мной машину, но я не успел этого сделать, так как экран загорелся и я увидел входящий вызов от своего адвоката. Он говорит, что у него все готово и прямо сейчас даже может выслать мне документы на развод.

Молодец, конечно, оперативно работает, но впервые я недоволен скоростью его работы, хоть и сам его в жесткие рамки загнал. Положил трубку и бросил СМС Антону, что жду машину с водителем от него. Антону тоже в той аварии досталось, но основной удар был направлен на пассажирское место, где сидела моя Маша. Потому он быстрее и выкарабкался.

Я уже собирался успокоить разнервничавшуюся от моего появления тещу, как в кухню вошла сонная и болезненно бледная Маша. Все притихли, в том числе и я, вот только, в отличие от других, я перестал дышать. Сердце предательски заныло и начало разгоняться при виде нее. А бешеные удары в груди будто разрывали грудную клетку. Черт. Черт. Черт.

Маша не смотрела в нашу сторону. Достала стакан из шкафа и налила себе водички, после чего повернулась к нам и увидела меня. Стакан упал на пол, разбившись на мелкие кусочки, и она хриплым еще ото сна голосом, будто не веря, что видит меня, спросила:

– Ты?