Я дошла до двери на вторую половину дома. Она была открыта настежь, что было удивительно – на этой двери всегда висел замок… Я не дыша заглянула внутрь и отпрянула от неожиданности, вжавшись в боковую стену… Посреди зала стоял гроб, обитый белым шелком. Это было ужасно – в гробу лежала мертвая молодая женщина в белом платье, с распущенными светлыми волосами, прикрытыми кружевной накидкой… Алексей сидел рядом, в глубокой скорби, и не видел ничего вокруг. Горели свечи по бокам гроба, и лишь их треск прерывал звенящую ночную тишину…
Алексей взял покойницу за руку, надел на ее палец кольцо с огромным камнем. Затем достал из-за пазухи диадему необыкновенной красоты, сверкающую самоцветами, и украсил ею лоб лежащей в гробу красавицы. Поцеловав мертвую женщину в губы, он присел рядом с гробом, и его лицо будто окаменело от горя. Он сидел, не шевелясь, как изваяние и не отрываясь смотрел на лицо покойницы. Сквозь треск свечей я слышала его дыхание, которое прерывали с трудом сдерживаемые рыдания… Я попятилась и бегом кинулась в свою комнату. Добежав до своей каморки, я крепко захлопнула за собой дверь… Сидя на кровати, поджав ноги, сдерживая крупную дрожь, я пыталась понять, что происходит? Кто эта женщина? Соперница была мертва, но мою душу терзала дикая ревность. Любимый так горевал, что было ясно – это его настоящая любовь.
Утро разбудило меня ярким светом. Я встала, оделась, умылась и спустилась на кухню. Быстро приготовив завтрак, понесла его на подносе в комнату к Алексею. Обычно он звонил в колокольчик, чтобы позвать меня. Но мне так захотелось его увидеть после ночного происшествия, что я нарушила запрет – не входить в его спальню без звонка.
Алексей крепко спал, разметавшись по своей постели, и улыбался во сне. Я смотрела на любимые черты – они были сейчас умиротворенными и спокойными… И я засомневалась, не привиделось ли мне все это – женщина, лежащая в гробу, и Алеша, сидящий возле нее в глубоком горе. Он проснулся и, увидев меня, нахмурился, будто был недоволен, что я вторглась в его потаенные мысли, затем его губы искривились в обычной усмешке. Я положила поднос с завтраком на столик и вылетела из спальни. Сердце мое успокоилось. Я убедилась, что прошлой ночью все было сном, рожденном в моем воспаленном измученном мозгу, ведь ни следа былой скорби в лице Алексея не было видно.
В этот день, убирая дом, я очень внимательно осмотрела замо́к, висящий на двери закрытой половины дома. Там стояла гробовая тишина, и пыль на замке говорила о том, что его давно никто не открывал. Я вздохнула с облегчением и еще раз уверила себя, что женщину в гробу и Алешу рядом с нею я видела лишь во сне.
Однажды я сидела у окна, устав от забот по дому, как всегда печалясь и думая о нем. Алексей подошел ко мне с обычной холодной усмешкой на красивых губах. В руках он держал все тот же клинок. Бесцветным ровным голосом он приказал мне убить себя. Попросил об этом так буднично, словно велел подать чашку чая. С обреченной усталостью, я молча посмотрела на него и быстрым движением, не задумываясь, направила клинок к своему сердцу. Мне было страшно и непередаваемо отрадно от такой покорной любви, что не было животного страха смерти, было только тоскливо и холодно от того, что я больше никогда его не увижу. Еще мгновение, и я вонзила бы клинок себе в грудь. Но резким движением Алексей перехватил мою руку, клинок упал на каменный пол с тяжелым лязгом.
И вдруг этот холодный и бесчувственный человек страстно обнял меня и стал целовать мое лицо, губы, плечи и говорить с таким отчаянием, словно решился наконец открыть великую тайну. Он рассказывал о том, что женщины предавали его, любя лишь его богатство, и он возненавидел женский род, навсегда, как ему казалось, разочаровавшись в любви, и лишь я полюбила его самого, не требуя ничего взамен. Я своей искренней любовью исцелила его душу от жестокости и равнодушия, и он понял, что тоже полюбил меня. Но мучал и себя и меня, не в силах отдаться этому забытому чувству, и теперь он больше никогда не причинит мне боли – отныне я его госпожа. Я слушала его, и моя измученная душа замирала, чувствуя, как счастливые слезы потекли из глаз, смешиваясь с его поцелуями…
– Девушка! Скоро ваша станция! – прозвучал над моим ухом голос проводницы.
Я проснулась на верхней полке поезда, в котором ехала к своему Леше, потрогала затылок – шишка на голове сильно болела на самом деле… Люди в вагоне вели себя спокойно и обычно, значит не было никакого крушения! Я прожила во сне странную историю, которая оставила во мне чувство полноты настоящей жизни… Снова сон обманул меня, выдав себя за реальность. А может быть реальность и сон одно целое?
Поезд остановился, я вышла на родном вокзале. Никто не встречал меня, одиночество снова стиснуло мне душу. Медленно брела я к дому в слепой надежде, что Алексей сидит в своей машине и ждет меня у подъезда. Каким чужим был он в сновидении! А вдруг это правда, и он такой и есть? Но меня влекло к нему еще сильнее, а вдруг Алексей не поверит, отвернется от меня, как Вадим, и станет холодным, как в моем последнем сне?
Моя душа рвалась на части, я не понимала, что со мною, но тем не менее любовь огромным теплым океаном заполонила меня, и я тонула в ней с трепетом, окунаясь все глубже и глубже в ее томные ласковые волны. Кто он, мой любимый? Был ли он моей судьбою, моим счастливым будущим? А может, мне снова надо бежать от него куда-нибудь подальше и не возвращаться? А вдруг меня ждут страшные события и горькие разочарования?
С таким сумбуром в голове я поднялась к своей двери. На ней белел листочек… Сердце мое бешено колотилось, я никак не могла прочитать текст записки. Она была от Алексея! В сотый раз перечитывала я две строчки: «Таис! Я очень хочу тебя видеть! Пожалуйста, позвони!» Все сомнения тут же оставили меня, и я с трепетом набрала номер, указанный в записке…
Заходя в пустой неприветливый свой дом, я не могла поверить, что наконец-то скоро увижу своего Алешу. Все во мне пело от радости, вспоминая, как он обрадовался, услышав мой голос по телефону. Мы договорились о встрече, и я весь день убирала квартиру, готовясь к нашему свиданию. Алексей, узнав, что я уехала, тоже покинул наш город и теперь мчался обратно, торопясь меня увидеть. Он обещал вернуться как можно быстрее. Сколько ждать его приезда? День или два? Я сходила с ума от своих мыслей и желания его увидеть.
Резкий звонок в дверь прервал мою уборку, и с веником в руке я подскочила к глазку. Поглядев в него, я никого не увидела. «Спокойно! Это не Алексей, так быстро он не приедет, и он позвонил бы по телефону, прежде чем прийти. Не Вадим – он тоже всегда предупреждает о своем приходе и еще не знает, что я вернулась в город. Соседи не ходят ко мне. Я ни с кем из них не разговариваю уже много времени. Сейчас поздний вечер. Кто же это?» – все эти мысли быстро пролетели в моей голове. Снова громко и требовательно прозвучал звонок… И опять никого не было видно за дверью…
Я бросилась на балкон. Дверь в него была открыта, и я выглянула наружу, перегнувшись через перила. Стемнело… Парк под моим балконом, густо заросший деревьями, был мрачен и тих… Только шелестела листва от порывов ветра. Что я могла там увидеть? Я закрыла балконную дверь, задернула занавеску и развернулась лицом в комнату, намереваясь закончить уборку, но застыла от ужаса…
Посреди моей маленькой спальни, залитый электрическим светом, стоял мертвец – то самый водитель маршрутки, увезший меня от церкви, когда я ходила просить у Бога помощи… Черные глазницы монстра смотрели на меня с пустым равнодушием, натянутая вместо рта кожа не могла произнести ни звука. На нем был серый балахон, на голове капюшон, из-под которого виднелся голый череп. Костлявою рукой в черной перчатке он показал на балконную дверь. Я оглянулась и с удивлением обнаружила, что балкон был не заперт… В зловещей тишине монстр толкнул меня в открытый проем балкона… Занавеска, надутая от сквозняка парусом, облепила меня, и я, ничего не видя, полетела вниз, ощутив под ногами пропасть…