Утром, покормив дочку, я встала и подошла к своему портрету. На нем снова была я – светловолосая и счастливая. Алексей подошел ко мне, держа в руке зеркало…

– Не хочешь ли взглянуть сюда, родная моя?

Я медленно, с трепетом, подняла глаза, взглянув в свое отражение… И увидела в нем себя! Да, там была я, Таис, синеглазая, с льняными растрепанными волосами, глядящая с радостным испугом!

– Здравствуй, Таис! – сказала я себе, затем c восторгом обернулась к мужу и поняла, что жизнь вернулась ко мне во всем ее великолепии! Проснулась Анечка, я стала кормить ее, и Алексей не мог налюбоваться на нас с дочкой! Но вдруг мы оба разом вздрогнули! Сквозь кружева распашонки, на плечике дочки виднелось родимое пятнышко… Маленькая бабочка.

Прошло уже два года с той ночи, которая несомненно была для нас чудесной и ужасной одновременно – ведь я родила доченьку, но сразу после родов появилась ведьма, и Алексей отправил ее в иную реальность. Во всяком случае, мы очень надеялись, что она отправилась туда, откуда больше никогда не вернется.

У нас росла чудесная девочка – черноволосая и белокожая, как Алексей, с огромными глазами глубокой синевы, как у меня. Мы стали любящими и заботливыми родителями. Это было настоящим счастьем! На первый взгляд, она была обычной девочкой, с отличным здоровьем, живой и любознательной, как все дети.

Единственное, что беспокоило нас, это то, что Анечка начала говорить на каком-то своем языке. Ей исполнилось два года, когда она стала щебетать, как птичка, произнося смешные забавные звуки, вместо простых слов. Окружающие совсем не понимали нашего ребенка. Сначала мы просто забавлялись этой ее особенностью, но чем дальше она развивалась, тем отчетливее мы понимали, что разговаривать, как все люди, Аня не хочет или не может.

Я полностью посвятила себя дочери, занимаясь с ней дома. Читала ей книги, разговаривала с ней, объясняла, как устроен мир. Она понимала абсолютно все, и когда я называла на картинке предметы или животных, она правильно показывала пальчиком на все, что я просила. Но отвечала на мои вопросы только на своем «птичьем» языке.

Шло время. Кроме речевых особенностей, Анечка развивалась нормально, как все дети. Но как-то я заметила, что она, беря в руки книжку, не просто смотрела картинки, а водила пальчиком по строчкам. Я кинулась к мужу.

– Леша, она читает! Ей всего лишь два с половиной! Она уже читает книги. Посмотри сам.

Мы с Лешей тихонечко заглянули к Анечке в комнату. Сидя на полу, раскрыв книгу, дочка водила пальчиком и произносила на своем смешном языке текст сказки. Мы переглянулись с большим беспокойством, осознавая, что Анечка не совсем обычный ребенок.

И она продолжала нас удивлять все больше. Однажды я водила ее в зоопарк, и она долго стояла около клетки с тиграми. Правила посещения зоопарка не позволяли близко приближаться к зверям. Для этого существовали заграждения, разделяющие клетку и посетителей. Также было запрещено громко разговаривать и кричать, чтобы не вызывать агрессию у животных. Человеку обычно не хватает смелости долго смотреть в глаза хищнику, да и такое поведение могло быть опасным. Но то, как повела себя моя дочь, это было удивительно!

Стоя у ограждения, как живая кукла, в пышном белом платье, с распущенными волосами, в которые я вплела ярко-красный бант, держась за мою руку, Анечка спокойно и тихо что-то говорила на своем языке, глядя сквозь прутья клетки прямо в глаза хищника. Бенгальский тигр – великолепный красавец, с переливающейся, как бархат, шкурой оранжево-черного окраса, – грациозно сидел, не шевелясь, и неотрывно смотрел на маленькую девочку, и, казалось, внимательно слушал ее.

Закончив свою беседу со зверем, помахав ему ручкой, Аня повернулась и потянула меня за руку к следующему животному. Я оглянулась на тигра. Он продолжал сидеть неподвижно, и когда я посмотрела в его глаза, мне стало жутко – они были словно неживыми…

Переходя от одной клетки к другой, я увидела, что все животные реагируют на Анечку так же, как тигр. Они застывали, словно восковые фигуры со стеклянными глазами. Когда мы шли обратно к выходу, Аня чертила в воздухе своей маленькой ручкой воображаемый полукруг, напротив каждого недвижимого зверя, и они словно отмирали, убегая по своим делам. Слава богу, никто из посетителей ничего не заметил. Ведь в каждой клетке было не по одному животному, и другие звери вели себя, как обычно.

Дома вечером, уложив нашу маленькую кудесницу, я рассказала Алексею о ее поведении в зоопарке. Мой муж, как всегда, был невозмутим.

– Таис, милая, что же нам остается? Быть любящими родителями и растить нашу девочку такой, какая она есть. Просто надо быть внимательными, следить за ее особенностями, чтобы вовремя помочь ей освоиться в нашем мире.

«Какое счастье, что у меня такой муж!» – эти мысли утешали меня, как небесная музыка, но беспокойство за судьбу нашей дочери не оставляло ни на секунду.

С того самого дня мы полностью осознали, что наша девочка уникальный ребенок и стали пристально наблюдать за Анечкой, чтобы понять, как нам ее воспитывать. И все мои прошлые страхи вернулись. Я снова стала плохо спать по ночам, часто вскакивая к дочери, и перестала смотреться в зеркало, боясь увидеть там чужое лицо. Поэтому мой любимый муж по-прежнему причесывал меня по утрам. Страх за дочь и друг за друга заставлял нас проживать каждый новый день, как последний. Мы поняли, что находимся в опасной близости страшного необъяснимого мира, который в любой момент мог отнять у нас ребенка и сделать нас несчастными.

Прошло еще немного времени, и дочка снова поразила нас с Алексеем. Как-то ранней весной мы пришли в гости к знакомому. Он был владельцем великолепного черешневого сада. Мы сидели в плетеных креслах и любовались красотой стройных деревьев, утонувших в белом кружеве цветенья. Анечка бегала по саду и громко распевала свои песни…

Приятель, глядя на нашу дочь, заметил:

– Какая славная у вас девчушка… Вы не переживайте, что она еще не разговаривает – это ерунда. Мой сын тоже молчал до трех лет, а потом так разговорился, что не остановить. Мы уже не знаем, куда от него деться, столько вопросов задает. Намолчался! Сейчас мои жена с сыном поехали навестить бабушку и вечером приедут назад. Я уже скучаю по ним…

Так мы сидели и беседовали, попутно глядя на бегающую Аню. Но в какой-то момент я перестала ее видеть и забеспокоилась.

Муж быстрым шагом отправился в ту сторону сада, откуда слышался дочкин голосок. Вернулся он через некоторое время, ведя нашу певунью за руку и сказал, смущенно глядя на своего друга:

– У тебя там деревья плодоносят уже…

Хозяин сада не поверил и улыбаясь смотрел на Алексея.

– Этого не может быть! Им цвести еще месяц. Апрель на дворе…

Муж рассмеялся в ответ:

– Не знаю, я не садовод, но спелой черешни там тьма… Пойдемте, сами увидите!

И он поманил нас всех за собою… В глубине сада стояла старая черешня, самая большая и ветвистая… Ее ветки наклонились почти до земли, утяжеленные налитыми сочными плодами. Анечка смеялась и щебетала, радостно глядя на взрослых. Хозяин сада обомлел.

– Это необъяснимо! Весь сад еще только зацвел, а моя старушка черешня уже дала плоды… Невероятно! Ну что же, давайте поедим!

И мы стали обрывать плоды, наслаждаясь их вкусом. Друг щедро одарил нас черешней, когда мы прощались с ним вечером, уходя домой, и все не переставали удивляться, как это могло произойти в его саду такое чудо…

По дороге, сидя в машине рядом с мужем, я взглядывала на него с нетерпением. На заднем сидении мирно спала наша дочка, набегавшись в саду. Боясь ее разбудить, Леша отвечал мне загадочными взглядами, и я поняла, что дома меня ждет рассказ о чем-то удивительном.

И действительно, как только мы уложили Анечку, муж усадил меня в мое любимое кресло у камина, и рассказал такое, от чего я потеряла покой окончательно.