— Я хотел поговорить о Ли. — после это фразы Маша едва ли не станцевала победный танец и всём своим видом транслировала что-то вроде «Я же говорила, что Чон Сок-оппа всё порешает!»

— Что-то случилось? — тревожно спросила я.

— Вообще-то да. После отпуска он приехал сам не свой, постоянно говорил о тебе. Всё бы ничего, но он стал ругаться с менеджерами, агентами. Грозился уйти из группы, если ему не позволят открыто иметь отношения… — мои глаза с каждым его словом принимали размеры пятирублевых монет. — Вчера он прямо на съемочной площадке надерзил директору, который там случайно оказался… Элис, ты же понимаешь, что он объективно не сможет разорвать контракт?

Я ошарашено кивнула и машинально подняла взгляд на Машку. Та стояла растерянная, но руки медленно сжимались в кулаки, а выражение лица медленно сменялось с разочарованного на злое. Пришлось пнуть её под столом ногой, чтобы она не выдала ни себя, ни меня. Вроде помогло.

— Понимаешь, Ли сейчас очарован тобой, вашим отпуском, но он не может загубить свою карьеру из-за мимолетного романа! Если он тебе действительно дорог, и ты желаешь ему лучшего, то тебе стоит прекратить ваше общение вовсе. Он гробит свою жизнь. Я уже молчу о том, как он подставляет нас, это неважно сейчас. Но То Гу сегодня случайно услышал разговор нашего менеджера и одного из агентов… Ничего хорошего они не обсуждали. Если так пойдёт и дальше, Ли станут штрафовать, применять санкции… А в конце концов спишут. Разорвут контракт по его вине, ему придётся выплатить сумасшедшую неустойку… Контракт действителен ещё год. Если за это время ваши чувства не пройдут…

— Остановись, пожалуйста. — попросила я, и он замолчал. — Я всё поняла. Я… всё сделаю. У меня только одна просьба: присмотри за ним. Прощай. — не дожидаясь ответа я нажала на сброс вызова. Внутри разливался холод…

— Какой гад! Как он мог такое говорить? Я просто в бешенстве! Он был моим кумиром… Как он может петь о любви, если ничего о ней не знает? Даже о любви к своему другу. Действительно, пусть Ли страдает, зато контракт сохранит! — возмущалась подруга.

Она всё продолжала и продолжала разоряться по поводу отсутствия совести у отдельно взятых айдолов и бесчувственности оных, а у меня внутри медленно рушился карточный домик.

— Погоди… А что это за похоронное выражение на твоём лице? — подозрительно спросила Маша. — Ты же не всерьёз говорила, что прекратишь общение с Ли? Ты должна ему нажаловаться на этого… этого… Этого! — возмущённо заключила она.

— Маш… Вот позвоню я сейчас Ли Сону. Пожалуюсь. Скажу, что очень люблю и скучаю. Что изменится? — спросила я.

— Он будет знать какие «друзья» его окружают. И будет радоваться, что ты о нём думаешь. — пожала плечами она.

— А я думаю, что он поссорится с Чоном. Со своим лучшим другом. Они там всемером противостоят всем. Родители далеко, брат далеко. Поддержка только от других мемберов. Рассорится с Чоном, потом с другими ребятами. Ведь им наверняка тоже не нравится то, что сейчас происходит. С ним разорвут контракт. И что дальше? Он всегда мечтал о сцене. Что будет делать?

— Не знаю! Только решать за него тоже нехорошо! — выпалила Маша. — Может ты и права… но как же так? Неужели любовь ничего не значит? — грустно спросила она.

— Почему же? Ведь я люблю его. И сделаю всё для того, чтобы он сохранил то, что имеет. — заключила я.

— Не о такой любви я мечтала… — сказала подруга.

— Я не смогу сказать ему в глаза. Лучше напишу сообщение. Да, так будет проще. — сама себе кивнула я.

— Мне побыть с тобой? — осторожно спросила Маша.

— Я… сама. Чуть позже.

Наши посиделки довольно быстро сошли на нет и подруга поехала домой. Немного помявшись, я взялась за телефон.

«Привет, Ли!

Я долго думала об этом, но сегодня я окончательно решила, что нам стоит прекратить общение. У нас был классный месяц, который мы провели вместе, я не жалею о нём, но пора двигаться дальше. И тебе, и мне. Спасибо тебе за всё! Давай больше никогда не будем звонить и писать друг другу.

Прощай!»

Обливаясь слезами, я нажала на кнопку «отправить» и сразу же заблокировала его номер везде, где только смогла. Я не хочу читать ответ. Я не хочу знать его реакцию. Я ничего не хочу… Полностью выжатая эмоционально, я смогла отправить ещё только одно короткое сообщение Мин Су:

«Мин, прошу тебя, не говори обо мне с Ли. Ничего ему обо мне не говори. Я всё расскажу завтра»

Остаток вечера я пролежала на своей кровати, прокручивая в голове воспоминания о том, времени, когда мы были вместе. Прощаясь с этой прекрасной мечтой уже навсегда. В этот раз точно.

— Всем доброе утро! — произнёс Мин Су и, выцепив меня взглядом, направился ко мне. — Объясни мне что произошло! — требовательно произнёс друг. — Почему мне в пять утра звонит Ли и говорит, что ты его бросила и заблокировала? А ещё твое странное сообщение с вечера…

— Мин, успокойся. — почти нейтрально сказала я. Все свои слезы я выплакала вчера, а сегодня я была просто дико уставшая, у меня болела голова, я чувствовала, что у меня опухли щеки он рыданий. В целом, я была в состоянии какого-то странного отупения.

Медленно и спокойно я пересказала события вчерашнего вечера. Последовательно и безэмоционально.

— Вот и всё. Поэтому я написала ему то сообщение и попросила тебя не обсуждать с ним эту тему. — закончила я свой рассказ.

Друг смотрел на меня ошарашено.

— Что он творил? Ругался с руководством? Дерзил? Чего он пытался добиться, он совсем из ума выжил?

— Мин… Ты же понимаешь, что другого выхода не было? — полувопросительно сказала я.

— Не уверен. Мне кажется, что я мог бы поговорить с ним… — начал друг.

— Ты уверен, что получилось бы?

— Он слишком упрямый! — сердито сказал Мин Су. — Наверное, ты права. Черт, как бесит. — он зло провёл ладонью по своему лицу и с силой потер лоб. — Ты как? Совсем плохо?

— А что, так ужасно выгляжу? — усмехнулась я. Что сказать, в зеркало утром смотрелась, знаю, что плохо…

— Не то, чтобы…

— Доброе утро, студенты! Занимаем свои места… — в аудиторию вошла наша преподаватель, и мы дружно зашуршали конспектами.

С того самого дня прошло чуть больше недели. Наступил ноябрь, а с ним пришёл почти зимний холод. Все кутались в пуховики, тёплые шарфы, грели руки в карманах и никто лишний раз не хотел появляться на улице. Странно, но я почти не чувствовала холода за окном… наверное, потому что всё заглушала холодная пустота внутри.

Я запретила друзьям рассказывать мне что-либо про KPS в целом и Ли в частности. Мин Су снова делал вид, что он единственный ребёнок в семье. Машка — наша главная фанатка KPS — вдруг резко превратилась в почти антифанатку, но всё равно не упоминала при мне группу. Однако, случайно я слышала, как саркастично она высказывается о своём бывшем кумире Чоне. Да, пожалуй, он и правда знатно разочаровал её тогда.

Я потеряла интерес к жизни, существовала на автомате: ходила на пары, делала домашнее задание, проекты. Однако, я перестала ходить куда-либо с друзьями, забросила рисование. Полюбила просто сидеть на кровати, смотря в окно.

В воскресенье в мою комнату вошла мама с какой-то коробкой в руках.

— Дочь, у нас с папой для тебя сюрприз. — с этими словами она протянула мне ту самую коробку.

Без особого энтузиазма, но не желая обидеть маму, я взяла в руки предложенное и открыла. Внутри оказался набор масляных красок, которые я очень давно хотела. Это очень дорогая фирма, а учитывая как много и часто я рисую, то хватило бы мне их ненадолго.

— Спасибо, мам. — искренне поблагодарила я и встала, чтобы обнять её. Она обняла меня в ответ и сказала:

— Алиса, я вижу, что ты не рисуешь в последнее время. Но я хочу, чтобы ты попробовала эти краски. Если не захочешь больше рисовать — ерунда. Но сейчас — попробуй. Пожалуйста. — попросила мама.

— Хорошо. Спасибо вам с папой. И прости меня, вам, наверное, сложно со мной, когда я такая…