— Все это, конечно, крайне содержательно. Время идет, а где результат? Помимо разговоров? — резко заметил командующий Гилрэс, когда полковник замолчала. Слушал он недовольно и мрачно и то и дело порывался перебить, но все же удерживался — дергал себя за кольцо в левой мочке, с силой запускал руку в коротко остриженные темно-рыжие волосы и все поправлял и поправлял портупею. — Хватит — хватит трепаться! Надо брать и трясти каждого гнома в этом городе. А еще лучше каждого голдо! Последнему болвану понятно, что без них не обошлось. Может, даже спелись друг с другом. Не справляется хваленая полиция — давайте подключать армию. Мои ребята с удовольствием пообщаются и с теми, и с другими!

— А начнут с жены моего внука… — негромко заметил Эльмо.

— Не надо меня подлавливать! Начнут… вон, разведка знает, с кого начать, — Гилрэс отмахнулся в сторону Халькона, но свирепо посмотрел при этом на Белега. — Должна же она знать хоть что-то?

Особое указание подчиняло Разведывательное управление непосредственно и исключительно королю. А потому начальник разведки, даже уступая чином, мог по собственному разумению принимать или игнорировать любые мнения любых армейских генералов. Чем всю жизнь и занимался.

— Разведка знает. По своим каналам мы работаем. Ваши вопросы переадресуйте к городским властям, — хладнокровно отбил Халькон.

— Городским?! Издеваетесь?! — сходу завелась Руиндис. — У города ресурса не хватает, об этом говорено-переговорено! Все на нас — порядок, службы, конфликты!..

— …где порядок?..

— …вся стройка, весь комфорт ваш, все капризы бесконечные!

— …капризы? Да от вас ничего, кроме жалоб, не дождешься!

— …даже визит принцессы с семьей — и то почему-то должны мы организовать! Почему не посольские? Почему нужно лично коменданта слать на ТолГален!

— Успокойтесь, полковник, визита не будет!..

— Будет, конечно, принцесса приедет! Им ведь сообщили уже?..

— …у нас не хватает ни денег, ни сотрудников! Зато Граница в деньгах купается!

— Да одна только Граница и работает!..

— Ага, знаем, как работаете: вы свой расход спирта и патронов видели?..

— Не надо завидовать!

— …давайте еще сметами померяемся!..

— У всех своя служба!..

В зале поднялся изрядный шум, некоторые повскакивали на ноги и норовили сгоряча толкаться или через стол кидать комканую бумагу. Орофер наблюдал молча, давая всем выпустить пар. Выждав, хлопнул по столешнице, повысил голос.

— Довольно! Генерал! Полковник! Сядьте.

Не сразу, но тишина вернулась, и Орофер, убедившись, что все перевели дух и снова слушают, продолжил:

— Про степень и меру вины каждого мы поговорим позднее и в другом составе. Но один момент обойти вниманием нельзя уже сейчас — в противном случае это помешает эффективности расследования. Здесь уже правильно заметили: работа комендатуры никуда не годится. Налицо системные просчеты, халатность и личная некомпетентность.

Орофер откинулся в кресле и ровно, спокойно, с расстановкой, посматривая по очереди на всех, кроме безмолвного Маблунга, принялся перечислять прегрешения — в организации охраны дворца, в организации режима, в выдаче без должной проверки разрешений на проживание в городе и так далее, и так далее…

Отповедь слушали молча, озадаченно переглядываясь.

— …в свете сказанного и для более эффективного управления городом в нынешней экстренной ситуации выношу на голосование предложение: составом Чрезвычайного кабинета немедленно снять с должности господина Маблунга Фаротиона и назначать исполняющего обязанности из числа кандидатов. Вот предлагаемый мною список.

Этим могло закончиться: Маблунг рассматривал стол, не реагируя и не делая попыток оправдаться. Но медлили и остальные, и Орофер для пущей убедительности продолжил:

— Если у вас остались сомнения, то напомню: всем известно, как поставлена кадровая работа комендатуры, что за сотрудники поступают на службу, какова их квалификация. Я неоднократно выносил протест, что отбор на должности проходят в том числе сомнительные лица — не установленные толком беженцы, переселенцы с неясной биографией, полукровки-голодрим. Стоит ли удивляться, что в городе процветает и контрабанда, и подделка документов, а уровень преступности среди смертных постоянно растет? Что говорить: были случаи выявления среди жителей чистокровных голодрим — и отнюдь не из союзных нам королевств! Между прочим, с полного потакания разведки. Не так ли, господа? И именно они теперь будут вести расследование? А где гарантия, что они его не саботируют? Да и вообще: где гарантия, что они сами не причастны к произошедшему? Это все, кстати, равно касается и вас, полковник Руиндис, с вами будет отдельный разговор…

Тяжелый деревянный стул, спотыкаясь, проехался по ковру, пудовый кулак уперся в столешницу, второй — в подлокотник кресла отпрянувшего профессора Сульвега: Маблунг поднялся и с видом взъярившегося медведя развернулся к Ороферу. Орофер невольно застыл с приоткрытым ртом.

Внезапных вспышек гнева за добродушным, уравновешенным Маблунгом не водилось — всерьез вывести его из себя казалось делом невыполнимым, но Орофер успешно угадал едва ли единственный способ.

— Какая степень вины, какие сомнительные лица? Ты что тут устроил? Тебя уже выбрали куда-то? — полурыком поинтересовался Маблунг, не обращая внимание ни на вытянувшиеся лица, ни на осторожные оклики из-за стола, ни на то, что профессор Сульвег втиснулся в спинку кресла и дышит через раз. — Я виноват — я отвечу. Но не раньше, чем сделаем дело. Я — комендант города, а в городе — чрезвычайное положение. Подписано. Мною. Только что. Назначить и снять меня может только король и только Государственное Собрание. Проголосует — подчинюсь. А пока на ребят моих даже смотреть косо бойся. А армия в городских границах, — он повернулся к подобравшемуся в кресле Гилрэсу и показал стиснутый кулак в темных прожилках татуировки, — без моего одобрения даже воробьев пугать не будет.

Ростом Маблунг не так уж сильно уступал Тинголу, но казался шире в плечах и потому мощнее. Да и сам контраст между всегдашним благодушием и нынешним перекошенным лицом был слишком убедителен. Поэтому никаких возражений более не последовало, и спор вместе со взаимными межведомственными обвинениями окончательно сошел на нет.

— Я думаю, остальные распоряжения стоит рассмотреть позже, — безмятежно проговорил Эльмо, пока все молча переваривали услышанное. Ни на слова сына, ни на вспышку Маблунга он никак не отреагировал, зато не преминул вставить нередкий свой мрачный каламбур — кто-то за столом, как всегда, смущенно покосился. — Остался последний вопрос.

— Да, — откашлявшись, поборол смятение Орофер, стал сосредоточенно копаться в бумагах и украдкой косился на отца, — последний…

Маблунг уже уселся: шумно ворочался в кресле, буркнул что-то наклонившейся Руиндис. Белег поймал его сумрачный взгляд и слегка кивнул. Маблунг тоже кивнул — и чуть улыбнулся.

— Что ж… да… да… Последний пока вопрос — передача власти. Утверждать кандидатуры и ставить вопрос о выборах короля будет Государственное Собрание, но нам есть что заранее уточнить.

— Я думаю, противоречий возникнуть не должно? — удивленно заметил полковник Ириу.

— Надеюсь, — выдерживая паузу, Орофер медленно обвел взглядом присутствующих и остановился на Турине.

— Господин Турамбар! — молодой человек, до того озадаченно наблюдавший за происходящим, вздрогнул от неожиданности. — Всем известно отношение к вам покойного короля. Вы воспитывались в Менегроте на правах члена семьи, и Его Величество подписал некий документ о своем опекунстве. Но! — Турин открыл рот и стал подниматься с места, Белег в кресле выпрямился, Орофер повысил голос еще сильнее. — Никакого официального усыновления проведено не было. И даже если бы оно состоялось…

— Да вы в своем уме?! — через стол крикнул Турин. — Я не…

— Турин, — мирно позвал Эльмо, успокаивающе поднял гибкую белую руку — широкий рукав мантии сразу сполз до локтя, — присядь, пожалуйста. Я не думаю, что ты успел взглянуть на ситуацию с этой стороны. Но взглянуть надо.