— Что дальше.

— Дальше? Имеете в виду, что будет потом? После того, как вековые связи между народами нарушены, а угроза ширится по рубежам? Конечно, в такой ситуации нужно просить о помощи…

— Пф-ф, хотите сказать, с какого-то перепугу позвонить за океан? А оттуда не могут вызваться сами? Пока ангбандские полки не двинулись…

— Увы, господин Турамбар. Помощь такого рода приходит лишь к тем, кто искренне просит о ней. Это не акт унижения, нет. Просто нельзя спасти кого-то силой. Это уже не будет спасением. Мы не можем принуждать Эрухини — только присматривать, направлять, ждать их зова. Вы должны прийти сами. Я осознаю, что уже переступил дозволенные границы и отвечу за это, но… Но ангбандских полков пока можете не опасаться — Ангбанд еще не готов ударить всей силой. Еще нет.

Турин закатил глаза и шумно выдохнул.

— Мне кажется, кто-то из нас бредит! Белег, скажи ты! скажи наконец что-нибудь! Отомри!

— Повторю: что дальше.

— Да-да… Белег, мы добрались до главного. Дело в том, что мы с доктором Адвэллионом оказались в неожиданном затруднении. Мы должны были приступить к реализации следующего этапа нашего плана еще некоторое время назад, но возникло препятствие. Сильмарилл. Вы случайно не знаете, где он?

Турин открыл рот, закрыл, снова открыл и осторожно посмеялся.

— Вы… вы что же… продолбали свой трофей?

— Не уверен в формулировке, но, видимо, да. Сильмарилл загадочно исчез оттуда, где я его оставил. Признаться, я не вижу подтверждений, но все еще думаю на вас, Белег, — он сделал паузу, подождал реакции, не дождался и продолжил: — Это было бы крайне огорчительно, но объяснимо в свете вашего стремительного отъезда на Амон-Эреб. И-и-и… стало менее объяснимо после возвращения. Развейте же мои подозрения.

— Развеиваю.

— Может быть, вам нужно немного подумать и ответить еще раз?

— Сильмарилл, — вмешался вдруг безмолвно слушавший все это время Адвэллион — заговорил негромко, но отчетливым резковатым тоном и так же резко посмотрел на Белега — пристально и хватко, словно хотел взглядом удержать; может, так оно и было — Белег повел плечами и снова ощутил секундную скованность. — Сильмарилл — не семейная безделушка. Не красивая диковинка, чтоб носить по праздникам. Это материя высшего порядка. Считайте, в детские руки попало то, что отдаленно похоже на игрушку. Но игрушкой не является.

— Поэтому лучшая идея — у детишек ее отобрать?

— Сидите спокойно. Нет, не отобрать. Это не вещь, которой можно завладеть силой. Заполучить — да. Заслужить, получить в дар. Но не забрать. Иначе благо обернется злом.

— Пф-ф, наверное, поэтому король перед смертью с почтением отдал вам его?

— Нет, господин Турамбар, — ответил Игливин, — Сильмарилл пришлось забрать, но именно поэтому мы не оставили его у себя даже на время. Он должен быть отдан добровольно. Это действительно тонкая материя, ее долго и излишне объяснять, но вы только что высказали несколько саркастичную, а в общем-то верную мысль: он должен послужить входным билетом.

— Для кого?

— О, есть очень подходящая кандидатура. Буквально примиряющая. Но видите — все застопорилось из-за исчезновения самого Сильмарилла. Так мне повторить свой вопрос: Белег, вы не знаете, где он?

— Нет.

— Очень жаль, — поморщился Игливин. — Я надеялся до последнего… В таком случае, давайте подумаем, как нам поступить. Предлагаю компромиссное решение: я, доктор Адвэллион и Ее Величество уходим. Вы, господин Турамбар и принцесса Галадриэль остаетесь здесь целые и невредимые, дав нам маленькую фору. И я, в свою очередь, дам обещание, что никто больше не пострадает — ни вы, ни принцесса Лютиэн, ни ее семья или кто-либо из моих пациентов. Но все же побуду настойчив и спрошу в последний раз: может, у вас есть соображения относительно Сильмарилла?

— Серьезно думаете, Белег сейчас камень из кармана выудит?

— Это многое бы упростило.

— Где вы оставили его? — перебив, спросил Белег.

— Представьте себе, на дереве. Согласен, символическая ирония не сильная моя сторона, но она напрашивалась. Здесь, — Игливин кивнул на торчащее из-за ширмы Урожайное дерево, — у всех на виду и под хорошей охраной, но после произошедшего никого не заинтересует еще очень долго. Я положил Сильмарилл в такую маленькую подарочную коробочку и повесил на ветку поглубже в крону.

Хохот Турина отразился от стен пустого зала и, двоясь эхом, пронесся по всему залу.

— Понимаю, господин Турамбар, вышло на удивление глупо. Я осмотрел все дерево, но ни коробочки, ни каких-либо следов ее не осталось. Что вы думаете? Вы побывали здесь раньше нас с доктором Адвэллионом? Как будто нет, но не могу поручиться и не могу предположить, чтобы кто-то еще сделал такую находку и ее утаил!..

Белег развернулся и молча, без спешки пересек зал от окна до того места, где стояла ширма и грудились за ней и вокруг нее коробки, свертки, плетеные корзинки с украшениями, мотки лент и гирлянд. Из стыка между двумя ящиками от пинка выкатилось подвявшее яблоко, со стуком покатилось по паркету, сверкая красным-желтым, красным-желтым боком. Белег взялся за створку, немного отодвинул ее от стены и под деревом, у большой глиняной кадки, у груды сваленных возле нее подарков встретил полный ужаса мальчишечий взгляд.

— Возможно, коробка упала, и ее выкинули с мусором.

— О нет, я крепко привязал ее специально на такой случай!

Трандуил сидел, сжавшись на корточках, прихлопнув ладонями рот, и, кажется, давно забыл дышать.

— И что же, ветка, к которой привязывали, цела?

— Да! Она довольно низко, не на виду. Я нашел следы от своей бечевки и того, как ее отвязывали.

— Чудненько, во дворце завелся еще и воришка…

Белег задумчиво пощупал ближайшую ветку, снял с нее шоколадный бретилин в серебряной фольге, развернул и сунул в рот. Трандуил, бледный, с расширившимися зрачками, невидимый из зала, таращился на него, не меняя позы.

— Похоже, вы правы, господин Турамбар, в дориатском королевстве дела идут все более неважно… А… — Игливин внезапно встрепенулся и нахмурился, словно услышал что-то, шагнул вперед. — Что там? Кто там? — изменившимся голосом приказал: — Выйди!

Белег бросил смятую фольгу прямо на пол и протянул руку: мальчишка замотал головой и отклонился, чуть не опрокинулся, потеряв равновесие.

— Выйди!

— Давай же.

Поднялся на ноги он тоже не сразу, запнулся за коробки и, выходя, сразу схватился за Белега, стиснул его руку.

— Дядечка Белег… Я…

— Помолчи.

— Да-да… — недоверчиво покачал головой Игливин и тут же улыбнулся: — Конечно, можете теперь надо мной смеяться. Но с другой стороны: видите, ваша помощь оказалась так кстати. Надо же, такая мелочь: проверить снова…

— Мелочь, — повторил за ним Турин, — мелочь! я сам попрошу твоего отца тебя выпороть!

Трандуил, похоже, не понял.

— Подойди сюда, дитя, — ласково позвал Игливин. — Расскажи мне, ты ничего не брал с дерева до праздника?

— Стой, — оборвал Белег, задвинул мальчика себе за спину.

— Ну нет, господин Куталион, совсем не время препираться. Пусть дитя подойдет и расскажет. И мы решим, как поступить дальше. Решим ведь? Ваше Высочество, куда вы заиграли коробочку?

Белег крепче сжал руку мальчика и посмотрел на него: тот так и таращился в ужасе и почти беззвучно шевельнул губами.

— Я… смотрел просто… и ел. И там вдруг… а никто… Никого не было. Я подумал…

— Ай-ай. За такие шалости впору надолго остаться без сладкого. Вы сняли коробочку, Ваше Высочество, и что же дальше?..

— Не бойся, — произнес Белег и чуть повернулся. — Окно рядом, я успею тебя вытолкнуть, а бегаешь ты быстро.

— Я досчитаю до…

— Нет! — Игливин резко повернулся, упреждающе выставил в сторону Адвэллиона ладонь, и тот сразу замолчал.

Воздух вокруг дрогнул, словно его рассекло что-то острое и стремительное — как пущенная стрела, как птичьи когти — и словно завязло, кануло в чем-то, что опять сгустилось, замылилось, оплыло зыбким туманом. И пропало.