И если так посмотреть, для меня это сотрудничество – шанс разобраться с отцом, получить так нужную защиту. Но в то же время то, что предлагает этот мужчина…

– Что входит в понятие стать вашей парой? – уточнила я, пока мужчина терпеливо ждал моих вопросов.

– Вы позволите мне прикасаться к вам, целовать и обнимать, чтобы на дипломатических приемах ни у кого не возникало сомнений в наших отношениях.

Он понял меня с полуслова, и к щекам прилил жар.

– Пустынники – раса непростая, со своими традициями. Обычно они не проявляют чувств на виду у всех, не терпят этого и от других.

Логично, собственно. Для того, кто является эмпатом и способен улавливать запахи, чужие отношения практически перестают быть тайной.

– Но, если потребуется, нужно будет пойти и на небольшую, в пределах норм приличия, демонстрацию наших чувств, чтобы не было никаких подозрений. Другие границы я не переступлю, даю слово.

Голос мужчины звучал искренне и твердо, а взгляд оставался прямым.

Мои мысли забились, как испуганные птицы. Целоваться с этим мужчиной, который всегда казался недосягаемым, как звезда? Оказаться в его объятиях? Стать парой?

– У меня репутация весьма честного человека, но ваши опасения и сомнения понятны. Я переговорил с Маркусом Веэйрасом, он готов заключить договор, где будут четко, насколько это возможно, обговорены все условия и обязанности сторон. Таким образом, гарантию вам дам не только я, но и он.

Нар Рафаэль уже и с моим начальником переговорить успел? И раз пришел ко мне сам вести переговоры, нар Маркус явно оставил решение за мной.

Только вот договор не защитит меня, когда я останусь наедине с этим мужчиной. А сократить наше общение не получится, потому что для поддержания легенды, что мы – пара, необходим постоянный контакт.

Во что вот я готова ввязаться?

– Вам необязательно давать ответ прямо сейчас, нара Гвендолин. Я готов подождать сутки, больше не получится. Через четыре дня, в ближайшие выходные, состоится первый прием в дипломатическом корпусе, – пояснил ректор Рафаэль. – На нем нельзя показаться неподготовленными. Я сейчас скину вам мой личный номер, чтобы вы могли со мной связаться, когда примите решение.

Я кивнула, все еще не зная, что делать. Дождалась, пока на лиаре появится уведомление с данными мужчины.

– Решение любой вашей проблемы в обмен на вашу помощь, – глядя в глаза, повторил он, поворачиваясь и направляясь к двери.

Я на мгновение зажмурилась, вспомнила встречу с отцом, ощущая, что страх никуда не ушел, лишь затаился и выберется при первой же возможности. И с этой проблемой я точно сама не разберусь. Вдохнула поглубже, решаясь.

– Нар Рафаэль, я согласна на ваше предложение.

Сейчас, этими простыми словам я, наверное, совершила самый сумасшедший поступок в своей жизни.

Мужчина на секунду замер, обернулся и буквально врезался в меня взглядом.

– Мне нужна защита от отца, – выпалила я, чувствуя, как руки дрожат, и тело начинает потряхивать.

– Так, полагаю, речь пойдет не об устройстве вашей практики с последующей работой. С этой проблемой вы справились и сами.

Я кивнула, кусая губы, и старательно попыталась успокоиться.

Ректор Рафаэль перестал сверлить меня взглядом, подошел к полке, где стоял кувшин с водой, налил ее в стакан и протянул мне. Я взяла воду из его рук осторожно, чтобы даже случайно не задеть кончики пальцев в черных перчатках. Сделала несколько глотков, вдохнула.

– Рассказывайте, – велел он.

Я немного сбивчиво пересказала нашу встречу на стоянке флаеров возле Ариатской Звездной Академии, угрозы отца, попытки охранников меня поймать и спровоцировать на нападение при помощи способности. К концу моего рассказа глаза ректора Рафаэля потемнели, словно внутри зарождались грозовые раскаты.

Мужчина уточнил у меня номер стоянки, примерное время произошедшего и набрал по лиару главу безопасности. О чем он с ним говорил, я не знала, разговор шел под защитным куполом. Но, судя по тому, как бледнел и коротко кивал ариат, ректор отдавал четкие указания, которым беспрекословно подчинились.

Пока Рафаэль ждал звонка от главы безопасности, связался со следственным отделом, своими юристами, чтобы приготовить иск о нападении, и набрал нара Маркуса, попросив ментально, на расстоянии просканировать всю охрану академии.

Через четверть часа выяснилось, что мой отец подкупил четырех охранников Ариатской Звездной Академии, которые на время отключили камеры и согласились закрыть глаза на то, что происходит на стоянке.

Еще через полчаса виновных забрали стражи, отцу было предъявлено обвинение в нападении, подписанное как ректором академии, где я училась, так и моим начальником, и допуск на территорию учебного заведения остался открыт только для преподавательского состава, студентов и проверенных работников.

Все это ректор Рафаэль решил, практически не сходя с места, действовал спокойно, уверенно и непоколебимо.

– Часть проблемы я закрыл, – сказал он, скидывая раскрытые голограммы. – Маркус считал последние воспоминания Мариуса, подкупить кого-то из студентов он не успел, так что доучиваться можете спокойно. Вам же четыре дня как раз осталось до начала преддипломной практики?

Я кивнула, ощущая, как внутри растекаются тепло и невероятное восхищение этим мужчиной, разом успешно решившего мою самую главную проблему.

– Остальную защиту обеспечу вам сам. Так как вы согласились мне помочь…

Все же, как тонко этот мужчина выбирает слова!

– Большую часть времени будем проводить вместе.

О, да! Связаться с Рафаэлем, зная все слухи о его даре, решит только сумасшедший.

– В «Звездном ветре» под присмотром Маркуса тоже будете в безопасности. Если соберетесь выбраться куда-то еще, придется дать мне знать, отправлю с вами охрану. Мера временная, пока ваш отец не осознает, насколько он не прав.

Я нервно сглотнула, мужчина окутал меня непередаваемым взглядом.

– Вы можете защищать себя не только, используя дар напрямую и через прикосновения, усиливая чужие эмоции и чувства, – неожиданно сказал он. – У вашей способности есть вариант создания энергетического щита.

– Я этого не знала.

Удивление скрыть не удалось, так же, как и мелькнувшую в моем голосе надежду.

– Научить? – спокойно поинтересовался нар Рафаэль.

– Да, – отозвалась я, не задумываясь.

Мужчина невозмутимо кивнул, словно другого ответа и не ожидал.

– Ну, что ж… Раз вопрос решен, собирайте вещи и отправимся к Маркусу подписывать договор.

– А вещи-то зачем собирать? – растерянно поинтересовалась я.

Рафаэль немного изумленно приподнял брови.

– Затем, что вы будете жить в моем доме.

Звездочки ясные! Соглашаясь на эту авантюру, о подобном развитии событий я почему-то и не мыслила. Но если так подумать… учитывая перечень в нашем договоре, состоящий из объятий и поцелуев, и выдумку о том, что мы – пара, жить порознь не вариант.

– Вас что-то смущает?

Да все меня смущает! И больше всего реакция на этого мужчину, невозмутимого, кажется, в любых обстоятельствах.

– Вы понимаете, что одно мое прикосновение – и я буду знать о вас если не все, то… почти все? – нашлась я.

Эта проблема волновала меня не меньше остальных, просто я никак не решалась озвучить ее вслух.

Ректор одним рывком переместился ко мне, сократив расстояние до двух шагов.

– Тогда давайте решим этот вопрос прямо сейчас, нара Гвендолин.

Не сводя с меня глаз и заставляя едва ли не задыхаться от этой близости, когда еще нет даже прикосновений, лишь невероятный уволакивающий в бездну взгляд, и усиливающее ощущение ненормальности происходящего, он провел пальцем по полоске на перчатке правой руки, и та исчезла, открывая абсолютно чистую, без единого шрама и мозолей, ладонь.

Так и знала, что все эти слухи лгут!

Спокойно протянул руку мне, замершей и не решающийся прикоснуться и нырнуть в чужую жизнь. Всегда старалась избегать прикосновений, и сейчас хотелось бежать от них на край света.