– Действительно.

– Что за старик?

– Ливиу. Хоран Ливиу. Ведьмак, мастер щита, бывший инструктор по ближнему бою Нодлутской академии магии. Сегодня четверг, а значит он с большой вероятностью будет сидеть в гостиничной таверне.

Глава 4

* * *

Вонь от диковато выглядящего фиала из белой глины способно было мертвого на ноги поднять, а само зелье, проглоченное неимоверными усилиями, подняло и меня. Выморозило изнутри до волдырей, выдавило слезы из глаз, колкие, как стеклянная крошка, а окружающее сделалось похожим на эскиз углем по серой бумаге. К моменту, когда краски стали понемногу возвращаться, мне было совершенно безразлично, какого цвета обои в комнате, или покрывало на постели, где я вполне себе уверенно сижу, хотя несколько часов назад едва могла шевельнуться. Бернету даже пришлось повысить голос, а потом чуть похлопать меня по руке, чтобы я обратила на него внимание. Я посмотрела сначала на него, потом на упавший на покрывало пузырек, подняла за узкое горлышко, качнула в пальцах – осталось еще на один мучительный глоток. Впрочем, это мне тоже было безразлично.

– Потом, – сказал маджен Нери и отобрал фиал, когда я собиралась допить. Вонь меня больше не беспокоила, а вот Бернет, сглатывая и стараясь не дышать, поспешил закупорить узкое горлышко.

– Здесь ровно две дозы, – продолжил он, пристально вглядываясь мне в лицо. – Так сказал ведан Ливиу. Обещал, что вам сразу же станет легче. Добавил, что отсутствие эмоциональной реакции – довольно серьезный побочный эффект. Но если не принимать зелье регулярно – пройдет быстро и почти без последствий.

– Почти? – спокойно поинтересовалась я, вставая и игнорируя протянутую Бернетом руку.

– Есть вероятность спонтанных эмоциональных всплесков: гнев, эйфория, влечение…

– Думаю, это не так фатально, как перестать дышать.

Комментировать было излишне и маджен Нери промолчал. Затем мне был предложен ужин и ночной пассажирский скорый до Корнэ.

Мое желание возместить траты Бернет принял в штыки, попросил не обесценивать чарами его, возможно, единственный стоящий поступок.

– Так странно, – признался некромант, проводив меня к экипажу, который оказался запряжен конструктами, а не живыми лошадьми. – Старик ждал именно меня, хотя я бываю здесь довольно редко. Пару месяцев назад наткнулся на него как раз в пабе. Ливиу весь вечер буравил взглядом, но так и не подал знака, что хочет поговорить. Цедил из кружки, кривился и смотрел. Разносчик сказал, что старик приходит по четвергам, проводит несколько часов с одной кружкой, и уходя, говорит, что никогда не пил пива отвратнее. Только возвращаясь, снова берет то же самое. Как будто забывает. Впрочем, не удивительно, ему уже значительно больше сотни. Надо было видеть облегчение с каким ведьмак отодвинул кружку, когда я подошел. Я рта не успел раскрыть, как получил то, что вы выпили. «Помогло спрятать пламя, укроет и свет от него», – заявил Ливиу. Затем добавил про два глотка и что сделал, что должно, а дальше не его забота, посоветовал не брать имбирное и ушел.

– Так не бывает.

– Отчего же? Очень даже бывает. – Нери устало потер переносицу, он заметно вымотался от того, что пришлось почти непрерывно делиться силой. – Ходили слухи, что Хоран – темный прорицатель. Я не особенно верил, такой дар сложно утаить, однако вот. И получается, что я не ошибся, решившись вам помогать.

– Знаете, – спокойно ответила я, после выпитого меня вообще мало что беспокоило, даже мое незавидное положение и весьма неопределенное будущее, – как человек, которому я не настолько нравилась, вы сделали неоправданно много.

– Хоран назвал это «сделать, что должно». Именно это чувство не дало мне уехать из Дат-Кронен после того, как я закончил свои дела. И оно же подсказывает мне сейчас, что должное исполнено. Надеюсь, у вас все получится, Эленар. Прощайте.

Рукопожатие. Пауза. Деликатный поцелуй руки. Вежливая улыбка с оттенком сожаления. Кивок. Так мы расстались.

Я заняла свое место. Наверняка мне было бы страшно или беспокойно, или еще как-то неуютно, но гадкое зелье напрочь избавило меня от каких-либо эмоций и почти лишило ощущений. Я видела окружающее, подернутое пыльноватой дымкой и даже не пыталась гадать, что будет дальше.

До Корнэ было далеко. Экипаж сделал остановку только к следующей ночи, лошадям-конструктам это не требовалось, а вот тому, кто ими управлял и пассажирам – да. Краски и чувства вернулись еще до остановки, а вместе с ними то, что не давало мне дышать, тянуло обратно в не-живой особняк Холинов. В комнате приземистого гостевого дома, я опрокинула в себя оставшийся в фиале глоток. Второй раз прошло легче.

По всему выходило, что старый ведьмак знал моего отца. Иначе к чему слова о пламени и отсветах. Это удивило бы, но после дозы снадобья я была не способна на удивление и просто отметила как данность. Провела ночь, бездумно глядя в низкий потолок, а остаток пути – размышляя, что скажу при встрече хладену Лайэнцу Феррато, которого видела лишь однажды в детстве. Зато помню мамины беседы с ним по магфону, папины язвительные комментарии и почти сомкнувшиеся над переносицей брови, отчего ведан Пешта становился похожим на ворона даже в человеческом обличье.

Вряд ли к главе клана можно попасть прямо с порога. Да и чем я смогу заинтересовать его настолько, чтобы он для начала согласился меня принять и выслушать, а потом оказать покровительство? Мама была его музой, а я – назойливым ребенком, который опрокинул вазу с вареньем на белоснежные брюки почетного гостя, чтобы обратить на себя внимание.

Я так торопилась сбежать, что не догадалась взять с собой ничего, что указывало бы на общее прошлое. Лучшим доказательством был бы подаренный маме “феррато”, но у меня при себе имелся только документ, подтверждающий, что я – Эленар Пешта, и воспоминание о глупом детском проступке.

Глава 5

– Лем, ты больной придурок! Какого предка? Тебя на полдня подменить как нормальное существо попросили. Тебе условно-досрочное зубы не жмет, идиота кусок?

Голос угрожающе шептал, но приемная была большая и гулкая и даже эти приглушенные звуки разносились прекрасно.

– Да не пил я ее! – воскликнул обвиняемый собеседник.

– Не ори, как в зад укушенный! А чего она белая и дышит через раз?

– Я ей сказал, глава не примет, все расписано, а она – я подожду.

– А кровь откуда?

– Губу о подлокотник рассадила. Сидела-сидела, и раз.

– Вот я тебе сейчас два раза так же сделаю и еще добавлю. Не у нее, у тебя на морде кровь откуда, чудовище?

– Так она… пахнет так… Но я ни вот ни капельки, я ее положил аккуратно, чтоб на пол не свалилась, и тебя вызвал. Лизнул только.

– Лем! Вот же слов приличных нет кто ты такой! А еще брат. На принудительное лечение захотел с пожизненным лишением права на кровь? Я за тебя, упыря, поручился, тебя, зараза, на стажировку взяли в приличное… Клыки подбери, стыдобище, распустил по колено. У-у-у… уйди! На пост уйди и… Набирай главе.

– Думаешь? Она все бормотала, мол не ругайте, Лайэц, но я мамкин маард продала. Только этих девок за день по три штуки тут бывает, что, всем на слово верить?

– Нет, вот ты мало того, что идиот, так еще и слепой. На портрет смотри. Какие тебе еще доказательства.

– Так не похожа она на главу.

– На другой портрет смотри, балда.

Эти портреты бросались в глаза сразу же, стоило шагнуть в приемную, потому что находились как раз напротив входа в широком простенке между двумя арочными окнами.

На одном красовался импозантный и довольно молодой для своего статуса Лайэнц Феррато, глава нового клана, отделившегося от анАтрай. На хладене Феррато на портрете был странноватый черный плащ с алой подкладкой и высоким стоячим воротником с острыми удлиненными уголками. Шейный платок пристегнут вычурной рубиновой брошью, волосы – гладко зачесаны. Лукавая и немного зловещая улыбка чуть оголяла края клыков. А еще глава носил в ухе серьгу каплей. Во всяком случае, на картине она была.