И мы не станет говорить об этом после. Это я уже знал, но я бы украл этот момент. Я бы забрал это у нее. Спрятал бы его подальше для сохранности.

Ее густые локоны рассыпались по моим пальцам, когда я схватил ее за затылок, и Чарли придвинулась ближе ко мне, ее ноги соприкоснулись с моими. Каждый дюйм моей открытой кожи касался ее, и, наконец, впервые в жизни я почувствовал себя как дома с другим человеком. Комфортно. Совершенно не похоже на меня.

Я не мог остановиться, откинул голову назад, чтобы посмотреть на нее сверху вниз, в то же самое время, когда она посмотрела на меня снизу вверх. Она вглядывалась в мое лицо, и я чувствовал, как ее сердце бьется у меня в груди.

Боже, пусть она думает о том же, о чем и я.

Она облизнула губы, а я облизал свои, чувствуя ее притяжение. Возбуждающее и манящее. Я не знал, как мы так быстро дошли до этого, но я не собирался с этим бороться. Не сегодня.

Я бы дал себе одну ночь, чтобы что-то почувствовать.

Чарли медленно начала приподниматься на цыпочки, ее глаза оживились, и я наклонился. Как раз в тот момент, когда наши губы почти соприкоснулись, Хэм уронил что-то сзади, металлическую тарелку или стакан, и мы отпрыгнули друг от друга, разрываясь на части.

Мы моргали, глядя друг на друга, и улыбка Чарли была великолепна.

— Увидимся завтра, — сказала она.

Я улыбнулся, глядя в пол, затем рискнула взглянуть на нее. Ее зубы прикусили нижнюю губу, щеки раскраснелись, и она помахала мне.

Я усмехнулся и наблюдал за тем, как она двигалась плавными движениями, жалея, что не могу снова прикоснуться к ней.

ЧАРЛИ

Записка с тяжестью пролежала на моем пассажирском сиденье всю прошлую ночь, а сегодня она будто насмехалась надо мной. Я не могла заставить себя открыть ее. Эти слова каким-то образом помогали мне справиться с непонятными чувствами, которые я, очевидно, все еще испытывала к Брэндону. Мне было неприятно признавать это, и, возможно, именно поэтому я не осознавала этого раньше.

Он избил мое сердце и оставил на нем шрамы, но не убил его.

И записки от «В.» помогли мне осознать это.

А потом еще был Рид и наш «почти поцелуй». О, Боже мой, о чем я только думала? Он намного моложе тебя, Чарли. Ладно, может быть, не намного моложе, но это все равно вызывало беспокойство. Но он также был удивительным, очаровательным и добрым, и когда его глупые, надутые губы и глубокий акцент соприкасаются со мной, я, очевидно, не могу сдержать свои чувства.

Кем была эта новая Чарли и что случилось со старой? Очевидно, у новой Чарли не было никаких границ.

Я больше не могла этого выносить, схватила записку с сиденья и развернула ее.

Твои шрамы не определяют тебя. Это выбор, который ты делаешь после того, как боль проходит.

— В.

— Что это? — спросила Блейк, садясь в мою машину со стороны пассажира. Нам нужно было выполнить кое-какие поручения, но я думала, что она не выйдет еще минут десять. Эта девушка всегда опаздывала.

Я взглянула на время и поняла, что читала и перечитывала записку почти пять минут.

Я быстро сложила листок, прижимая его к груди. Как будто слова каким-то образом могли бы исчезнуть, если я их отпущу:

— Ничего.

Блейк закатила глаза и пристегнула ремень безопасности:

— Ты дерьмовая лгунья, Ли Ли. Что за скрытность?

Я колебалась.

— Ты… вроде как ужасно умеешь хранить секреты, — это не было ложью. Конечно, я рассказывала ей все, но это не значит, что я не замечала ее длинного языка. Не то чтобы она рассказывала кому-то что-то важное, она держала все важное при себе, но мне ради этого пришлось нелегко.

И, может быть, это было глупо, но я чувствовала, что важность записок потеряла бы свое значение, если бы она узнала. Но опять же, может быть, если бы она была посвящена в курс дела, то смогла бы помочь расшифровать, что я к ним чувствую.

Господи, я больше ничего не знала.

— Порежь меня, и разве я не истеку кровью? — она театрально схватилась за грудь.

Я закатила глаза и остановилась у знака «Стоп» в конце улицы:

— Тише ты. Не веди себя так, будто моего фиаско с влюбленностью в седьмом классе не произошло.

— Боже милостивый, оставь уже эту тему в покое!

Хихикая, я поймала свое отражение в зеркале заднего вида. Мои щеки пылали, но глаза блестели, и я была более бодрой, чем чувствовала себя.

— Не могу. Ты ранила меня, черт возьми. Ранила! Мое хрупкое сердце, возможно, никогда больше не исцелится.

— Я же случайно сказала Нейту Генри, что он тебе нравится. Мне было двенадцать лет, мы все совершаем ошибки.

— Неприемлемо.

Блейк скрестила руки на груди и фыркнула, глядя в окно:

— Отлично. Ты отстой. Не могу дождаться, когда ты облажаешься, чтобы я могла тыкать тебе этим в лицо следующие пятнадцать лет.

Я хихикнула, сворачивая на парковку магазина товаров для дома:

— И не мечтай.

В любом случае, ей не с кем было поделиться моими секретами. Блейк лишь однажды проболталась, и я до сих пор упрекаю ее за это.

Основой любых хороших отношений было умение подшучивать друг над другом. Мы с этим разобрались.

Как мы всегда делали по субботам, мы купили кое-какие мелочи в магазине товаров для дома, которые нам были нужны, и некоторые, которые нужны не были, но мы их заслужили. Мы быстро сгоняли на местный фермерский рынок, чтобы прихватив что-нибудь перекусить на неделю.

— Ой! Я забыла тебе рассказать, наш риэлтор наконец-то получил ответ о том помещение на Мейн-стрит, — сказала Блейк, когда я открыла дверь нашего магазина после экскурсии по магазинчикам.

У меня отвисла челюсть, как и пакетик с орехами, который я держала в руке.

— Чт… что? Мы были вместе весь день, и ты только сейчас говоришь мне это? — у этой женщины не было чувства времени.

Блейк рассмеялась, запихивая в рот кренделек:

— Она звонила сегодня утром.

Я застонала и подобрала свои оброненные закуски:

— Значит ли это то, на что я надеюсь?

Мы почти восемь месяцев мечтали о бизнес-месте на Мейн-стрит. Именно ради этой цели я и хотела получить ученую степень. Наконец — то у нас будет магазин — настоящий магазин, где люди смогут делать покупки. И место, где можно стать частью общества, а не просто секретным заведением, в котором я боялась признаваться.

Я так боялась совершить этот прыжок, но мы с Блейк договорились, что если магазин станет доступным, мы совершим официальный скачек. Без страха. Мы бы восприняли это как новую ярко освещенную неоновую вывеску.

Легче сказать, чем сделать.

— Она хочет, чтобы мы посмотрели его в понедельник.

До него оставалось почти два дня. Могла ли я ждать так долго? Маленькая часть меня хотела нажать на курок прямо сейчас, но слова моего отца звенели у меня в ушах. Выдели время, чтобы отдышаться.

— Черт, — мне кое-что пришло в голову. — У меня же занятия. Ты назначила точное время?

Лицо Блейк сморщилось:

— В восемь.

Я ударила себя по голове:

— Вот дерьмооо.

— Ты можешь прогулять?

— Нет, у меня презентация, — я закрыла шкафчик с нашей едой и обернулась, чтобы посмотреть на Блейк. — Может быть, я смогу прийти и посмотреть на него позже в тот же день. Если это тот, что мы хотели, нам нужно хвататься за него.

— Давай я быстренько отправлю ей сообщение.

Я подождала, пока она занимается своим телефоном, и позволила своим мыслям отвлечься. О магазине и о том, как это было бы красиво. О том, что это идеальное место для такого малого бизнеса, как наш. О том, каково это было бы, наконец, оказаться на свободе, а затем о Риде и нашем «почти чем-то» прошлой ночью. Черт. Я провела целый день, не думая об этом. Каким-то образом ноготь моего большого пальца нашел мой рот, и когда я улыбнулась, зазвонил мой телефон.

Рид: Итак, я решил не идти сегодня вечером.