– Возможно, твое неприятие чужих касаний связано с дремлющей силой, близкой к таланту Гвенда. Реш-кери способны сдерживать свой талант от непроизвольного проявления, но в пору становления он может прорываться помимо воли и желания. Через контакт плоти – самый простой путь, – чуть прищурив глаза цвета темной-темной вишни, прикинул охотник.

Я лишь плечами пожала: мне-то откуда знать такое? Логические рассуждения не помогут найти верный ответ. Тут знать и испытывать надо, а не гадать на кофейной гуще.

Чуть склонив набок голову, Чейр попытался прощупать границы моего психоза:

– А меня ты готова близко терпеть?

Вот тут уже настал мой черед крепко задумываться. Покрутив идею так и эдак, я с удивлением признала:

– Одеваться, конечно, сама буду, но, знаешь, готова. Ты меня не раздражаешь. Каким-то чудом ухитрился пройти фильтр «свой-чужой» за минимальный срок. Наверное, угроза совместной шинковки сильно сближает. Окончательно слиться в виде фарша нам оказалось не суждено, но так, по отдельности, мне значительно больше нравится.

Чейр на этот мой пассаж расхохотался и, приложив руку к сердцу, простонал тоном опытного соблазнителя:

– Моя княгиня, я покорён!

– Ага, я тебя тоже уже обожаю, особенно хвост! – с зевком поддакнула я, выбираясь-таки из кровати.

– А почему хвост? – заинтересовался подробностями предпочтений охотник, не забывая косить одобрительно на мою классную пижамку. Ладно, смотрит и смотрит, за просмотр денег не берут. Только руки пусть при себе держит. Он хоть и не раздражает, но смущает.

– Хвост, потому что бзик у меня такой, то есть фетиш. Мужские прически из белых длинных волос. Я даже в играх всегда себе таких персов конструировала. И вообще, Элрик из Мельнибонэ со своим мечом Повелителем Бурь был одним из моих детских кумиров. В старом шкафу на даче книжку откопала и залипла на картинку.

– Не слышал о таком. Эльф? – пренебрежительно фыркнул Чейр. Охотник явно не испытывал к расе остроухих союзников особого уважения.

– Элрик-то? – на секунду-другую я призадумалась, приостанавливая путешествие до ванной. – Вроде нет, автор на расе не акцентировал внимание. Альбинос, потомок древней расы колдунов с дурными замашками, носитель меча, пожирающего души.

– Хороший кумир, в духе реш-кери, – одобрил охотник, снова возвращаясь в кресло и являя собой образец вежливого ожидания. Даже галантно успел предупредить: – Коль ты отказалась от горничных, я распоряжусь, чтобы завтрак подали в покои.

– Вау, меня еще и накормят прямо тут! Не только покушения с расчлененкой, но и еда! Полный пансион, однако! – восхитилась я и отправилась просыпаться под струями теплой воды. На прохладную силы воли никогда не хватало. Закалка – это не мое!

Когда я пришла к накрытому в покоях столу и увидела меню, то поняла – некоторые продуктовые гадости имеют универсальное значение и масштаб их распространения не ограничивается старушкой Землей. На столе стояла красивая фарфоровая, вся такая изысканно-полупрозрачная кружка с кипяченым молоком! Буэ! Там даже пенка, большая, жирная желтая пенка плавала с краю.

– Одно из двух: или меня желают травануть, или мы с реш-кери находимся на разных гастрономических полюсах! – зашипела я, отшатываясь от стола.

– Хм, – Чейр, заинтригованный моей реакцией, сунулся к столу. – Ты так не любишь кашу?

– Каша – это необходимое зло во имя здоровья желудка. Но молоко с пенками – это вообще за гранью добра и зла! – взвыла я, отодвигая мерзость на самый дальний край стола. Искушение открыть окно и вылить было велико, но от вандализма удержалась. Я еще не настолько ненавижу своих подданных! Они мне пока ничего не сделали. Вдруг попаду по закону Мерфи?

– Ты тоже не любишь? – довольно уточнил Чейр.

– Не-на-ви-жу! – по слогам отчеканила я и вынужденно подпихнула к себе тарелку с кашей. Вот что толку быть вампиром, если меню привлекательнее не становится?! Где, спрашивается, справедливость?

– Тогда пей вайс, – посоветовал охотник, присел рядом и даже поухаживал. Налил из пузатого кувшина темно-красного напитка, протянул с вежливым наклоном головы. В нос ударил знакомый аромат кофе с нотками корицы.

Я взяла темный бокал. Да-а-а, как кофе пахла эта странная, красная, будто каркаде, жидкость. Осторожно омочила кончик языка. И замерла, оценивая впечатления. На вкус это не был кофе, это был кофе с корицей, сахаром, но без привычной кислинки и горечи.

– Ого! – я с наслаждением сделала несколько глотков, чувствуя, как по венам растекается тепло и искорки энергии. – У меня появился любимый напиток! С ним даже кашу можно схомячить, не напрягаясь!

Налив себе вайса в другой бокал, Чейр довольно кивнул. Кажется, у нас будет собственный маленький клуб ненавистников кипяченого молока и любителей вайса по совместительству.

А каша… Эх, это зло нужное. На вкус, хоть и бледно-зеленого цвета, натуральная, чуть подслащенная овсянка. Так что можно зажмурить один глаз и есть под девизом «зато очень полезно для организма».

И я ела. Глядя на мое мужественное сражение, даже Чейр присоединился к поглощению завтрака. Мы мирно делили трапезу, пока не пришел дядя Ивер.

Нет, он вовсе не заставил нас подавиться. Даже пожелал доброго утра. По реш-кери это звучало интересно: яркого восхода, светлого полдня и закатного пожара. То есть, как я поняла, отличного дня в комплексе, от восхода до самого заката. Поздоровавшись, Ивер, чуть смущенно кашлянув, сказал:

– Алира, я хотел попросить тебя не снимать с себя Архет по крайней мере еще несколько дней. Артефакт пока подстраивается под нового носителя, не должен с ним разлучаться надолго.

– Даже если бы хотела, не сняла бы, дядя Ивер. Он не снимается в принципе, вне зависимости от моих попыток. Вчера перед ванной пробовала, – растерянно пожала я плечами, припоминая свои вчерашние эксперименты с раздеванием.

– Хм, – почему-то смутился от моих слов некромант. Эдак машинально подцепил на краю стола кружку с кипяченым молоком и выдул его залпом с явным удовольствием.

– Глянь, Чейр, теперь мы точно знаем, у кого самая вредная работа. У дяди Ивера! Молоко за вредность не только выдается, а еще и пьется с удовольствием! – выпалила я, пораженная тем, что эту жидкость можно не только пить без рвотных позывов, а еще и наслаждаться процессом поглощения.

– Как ты меня назвала? – вот теперь некромант совсем растерялся.

– Дядя Ивер, – снова повторила я. – Извини, я пока здешних этикетных обращений не знаю, вот и ляпаю. Обидела?

– Н-нет, – качнул головой мужчина. – Просто странно слышать. Я последний в роду, и давно уже никто не обращался ко мне как к родственнику. Хотя да, по линии Гвенда у нас есть общие корни.

– Ты же хранитель, то есть вроде как практически регент, пусть и без близкого кровного родства, но дела-то Киградеса, а значит, мои, везешь на своем горбу, и за замок Нейссар тоже отвечаешь. Вот и легло на язык, – я развела руками.

– К мужчинам обращаются – креш, к женщинам – криш, добавляя имя. Если говоришь с тем, кто несравнимо выше тебя, то прибавляешь приставку ри, если неизмеримо ниже – ро, – небрежно проинструктировал меня Чейр, поигрывая почти пустым бокалом с вайсом. – Но эти правила лишь для официальных приемов. Обычно имени и должности бывает достаточно. Скажем, хранитель Ивер, охотник Чейр.

– Можешь и дальше звать меня дядей, Алира, – торопливо вставил некромант, будто не хотел, чтобы отныне и навсегда к нему обращались креш или даже давно опостылевшим ри-креш Ивер.

– Спасибо, дядюшка, – улыбнулась я и не выдержала. Выскочила из-за стола, обняла смущенного мужчину, звонко чмокнула его в щеку и еще разок обняла, удивляясь самой себе. Никогда меня особо не тянуло на обнимашки, тем паче с едва знакомыми, а тут вдруг накрыло странным порывом. Но кое-кто удивился поболее меня, и вовсе не Чейр.

Ивер замер, будто его паралич разбил в вертикальной позиции, а потом как-то неуверенно обнял меня в ответ и осторожно уточнил: