Завершив короткую речь, дяденька некромант негромко хлопнул в ладони. И от этого простого действа из-под его пальцев с кончиков эффектных черных ногтей потек дымок или туман. Нет. Все-таки туман. Сиреневый. На обман, как в ретро-песне, он не походил, а вот на изящный женский силуэт – очень даже.

И пусть цвет был только один – сиреневый, но каждую черточку этой прозрачной девушки я и остальные, наверное, тоже разглядели превосходно. Красавица, тонкая и изящная, какими на картинках рисуют у нас на Земле эльфиек. Миндалевидные глаза в пол-лица, длинные и волнистые, как у меня, волосы. Она возникла лицом к Иверу и тут же принялась крутиться, как всякая непоседливая девица.

– Расскажи про свою дочь Алиру, – начал с самого актуального некромант.

– Алира… – самодовольно ответила красавица. – Моя ошибка, моя гордость. Я спрятала ее от взгляда реш-кери, проведя ритуал подмены, оставив лишь имя. Тот ребенок, как и я, все равно умирал. Я заплатила остатками своей жизни, чтобы моя дочь заняла ее место и жила, не зная страха. А погибающую крошку я отдала в Рощу Дриад. Пусть лучше танцует в тени дерев, сливаясь с ними, но будет жива.

– Ого, – коротко прокомментировал Чейр, оценивая рассказ.

– А можно поподробнее? – попросила я, окончательно переставая что-либо соображать.

Не знаю, была ли эта красивая, но, совершенно очевидно, далеко не очень умная особа болтлива при жизни, но после смерти она палила контору с превеликим энтузиазмом, ничего не скрывая. Кажется, выражение «мертвые сраму не имут» сейчас обретало новый смысл. Эта призрачная дамочка совершенно ничего в своих речах не стеснялась.

Оказывается, она где-то и как-то ухитрилась словить смертельное неснимаемое проклятье и решила перед кончиной пожить на всю катушку. Пустилась девица-красавица во все тяжкие, мужиков как перчатки меняла. Встретила Гвенда на карнавале в каком-то городе не Киградеса, но мира неподалеку, даже поняла, что он реш-кери. Испугалась чуток, но, когда он начал ее обхаживать, решила пощекотать нервы и позволила себя соблазнить.

Считала, что семя реш-кери не взойдет на ее ниве (натурально, это особа сказала именно так). Но в расчеты вкралась ошибка. Когда стало ясно, что ребенок есть, избавляться от него было уже слишком поздно. И тогда дамочку посетила гениальная мысль. Она решила родить в таком мире, откуда зов родства не дотянется до отца, и там дитятко оставить. Семья Алиры подвернулась весьма удачно.

И вот тут я от новой порции откровений просто выпала в осадок. Дамочка трещала о том, что она провела с дочерью обряд маски. На подмену она решилась именно потому, что один ритуальный подменыш в семье уже был – махонький мальчишка. Мой брат Лён.

– Он тоже реш-кери? – не удержалась я от нетерпеливого уточнения.

– Глупость какая, нет, мальчик был чисто эльфийских кровей. Я это чуяла явственно. Как чужой облик верный принять, если истинную суть под маской не зришь? – беспечно отозвался призрак мамаши.

Мамочкой или матерью у меня почему-то язык ее назвать не поворачивался. Да и от нее никаких родительских чувств не шло, лишь самодовольство чувствовалось. Дескать, вон как я ловко все провернула. Так что сейчас я ничуть не жалела, что росла в своей человеческой семье. Но один невыясненный вопрос, особенно после обмолвки про чужой облик, меня все-таки чуток беспокоил. Так, самую малость, процентов на двести-триста! Потому и спросила призрак:

– А ты сама к какой расе относилась?

– Мет-а-мофи, – явно гордясь своей былой сутью, выдала приосанившаяся призрачная красотка.

«Это что за хрень такая и с чем ее едят?» – озадачилась я, окончательно начиная чувствовать себя неведомой зверушкой. Лёну, выходит, еще повезло, если он чистый эльф получился. А я вообще неизвестно что и сбоку бантик, или вовсе какой-нибудь хвостик, а то и рожки!

– Создания этой расы могут изменять внешне свои тела, копируя чужие по памяти единожды виденного, – помог мне с информацией Ивер, не дожидаясь вопроса.

А-а-а, точно! С запозданием в несколько секунд из-за странного произношения, по темечку тюкнула ассоциация: мет-а-мофи, то есть метаморфы! Теперь чуток яснее.

– Эй, а почему ты меня настоящему отцу не подкинула или своим родным, а в левый мир спихнула? – осенило меня еще одним актуальным вопросом. Может, меня из-за родства с этой красоткой враги-неприятности ждут?

Альтернативно-одаренная дамочка задумалась, прикусив губку, а потом пожала плечами и ляпнула то, что выглядело как откровенная глупость, но, если прикинуть хорошенько, таковой вовсе не казалась:

– Мне хотелось, чтобы у дочери был выбор пути.

Дядя некромант тем временем предупредил:

– Время призыва истекает, душу, отозванную с пути перерождений, на срок больший не след звать. Желаешь ли ты иные вопросы задать, княгиня?

Я только головой покачала. Пустого любопытства к жизни этой чужой для меня женщины, пусть и сыгравшей в эпизоде рождения роль матери, у меня не было. Все важное для себя я вроде услышала. Спасибо уже за то, что не на помойке для создания ситуации с выбором кинула, а по своему разумению худо-бедно позаботилась и пристроила. Но ответить, где мне было бы лучше расти, я вот так с ходу не могла. Но зато точно знала: при всех прочих вариантах Лён никогда не смог бы стать моим братом. Уже за одно это ее решение умершей добавочное спасибо!

Если перевести на русский, без зауми и самоназваний, ориентируясь на нашу фэнтези-традицию, папа у меня был вампир, а мама метаморф. Интересная я зверушка получаюсь по комбинации генов. Еще бы разобраться, чем мне это грозит в перспективе и какие преимущества открывает. Внешность я явно менять не умею. Умела бы, глаза были бы побольше и цвета другого, а ресницы погуще, и вообще. Короче, какая девица не мечтает хоть иногда что-то в своей внешности подкорректировать? Ткните в нее пальцем, не поленюсь, схожу, плюну в лицо этой врушке.

Пока я рассуждала о своем генетическом наследстве, Ивер выдал повеление в смысле «ступай с миром, дух, по назначенному тебе пути» и сосредоточил свое внимание на мне. Призрак беззвучно испарился.

– Непонятно, – прерывая несколько секунд молчания, выпалил Чейр. – О какой подмене идет речь, если Алира копия Гвенда с девичьим ликом?

– Теперь! Изначально ритуал маски придает ребенку обличье и частью повадки мнимых родителей, но чем ближе к совершеннолетию и осознанию своих сил, тем явственнее в чаде проступают истинные черты, – рассеянно пояснил Ивер.

– А как можно точно узнать, какие у меня есть силы, таланты, ну и все такое прочее, желательно по списку, – оживилась я, предвкушая очередное волшебное шоу со спецэффектами. – Вон, Чейр всех пугает и от этого кайф ловит, а я?

– В первую очередь скажи, Алира, о каких дарах сути своих ты ведаешь? – вернул мне подачу Ивер.

– Не знаю ни о каких, – пожала я плечами, ничего феноменального за собой не числя: паутину из ладоней нитями не выбрасывала, летать не умела, пироманией не страдала, мыслей не читала и не внушала. – А Гвенд что мог? Эти ваши дары по наследству передаются?

– Дары не наследуются, но линия сути может быть близка. Ригаль-эш Гвенд обладал властью обращать плоть в прах.

– Бр-р! Не-е, я такое точно перенять не захочу, лучше уж вообще бесталанной жить! – Меня слегка передернуло. Воображение хорошее не всегда во благо. А уж воспитанное на всяких классных ужастиках со спецэффектами, такое в голове нарисовать может, что Спилберг отправится нервно перекуривать в уголке в компании с Квентином Тарантино!

– Я девочку из странного мира достал, магии в нем своей, считай, и нет вовсе. Немудрено, коль дары покуда спят, – раздумчиво обронил хвостатый. – Даже я там во сны скользнуть сразу не смог бы.

– Любой реш-кери обладает талантом, Алира, тем более ригаль-эш Киградеса! И талант соответствует внутренней сути, он не может быть противен носителю. Пока достанет и того, что тебя в полной мере принял Архет, – спокойно промолвил некромант.

Хранитель Ивер вообще выглядел очень спокойным. Практически на грани буддийского пох… пофигизма. Думаю, в его стрёмной профессии по-другому нельзя, чтобы не слететь с катушек и в какого-нибудь монстра-маньяка, одержимого жаждой собрать собственную армию Франкенштейнов, не превратиться. Классный дядька!