Атаки боевиков, которые раньше были редким экстраординарным событием, теперь превратились в рутину, так что недостатка в острых ощущениях Рис не испытывал от слова совсем. В Ордене явно происходило что-то странное и оттого пугающее, он бросал в бой всё бо́льшие силы и совсем перестал беречь жизни своих боевиков. Причём в последнее время состав атакующих сильно омолодился, Рис всё чаще стал замечать среди опытных матёрых бойцов зелёный молодняк. Впрочем, это нисколько не снижало опасности орденских атак, скорее, прибавляло им азарта и молодецкого задора. Правда, и потерь среди боевиков теперь стало в разы больше. Так ведь Ордену на такие мелочи плевать, к его услугам ресурсы целого мира.
Рису очень хотелось верить, что омоложение орденского контингента всё же было свидетельством недостатка в кадрах, но он уже давно привык видеть за всеми действиями Ордена какой-нибудь подвох, а потому не слишком обольщался. Этих неопытных и горячих юнцов использовали как пушечное мясо, что вроде бы было глупо и нерационально, однако поставки этого мяса на передовую были налажены с чёткостью конвейера, и конца сему потоку не предвиделось. А вот людские ресурсы свободных городов были ограничены, так что их защитникам волей-неволей приходилось быть крайне осторожными.
Собираясь в очередной рейд по выслеживанию призрака, Рис рассчитывал оказаться у истока Варнаги засветло, чтобы хватило времени всё осмотреть и разбить лагерь для ночёвки. Спускаться вниз он планировал уже на следующее утро, когда высохнет ночная роса, иначе на скользких камнях можно было запросто навернуться. Увы, вызов в городской совет поломал все планы незадачливого скалолаза. Когда он подошёл к заветной тропе, ведущей наверх к истоку, солнце уже успело скрыться за ближайшей горой, погрузив предгорья в сизый мутный сумрак. Только самый верхний краешек скалы ещё сиял в лучах заходящего солнца, как золотая корона на иссиня-чёрной шевелюре царственной особы. Зрелище было великолепное, однако для подъёма на скалу освещения было явно недостаточно.
Полюбовавшись в качестве утешительного приза на закатный спектакль, Рис отправился собирать хворост для костра. Судя по всему, ночевать ему светило под скалой, а не наверху. В целом, это было даже к лучшему, внизу, по крайней мере, не было ветра. Сухих дров поблизости не нашлось, видимо, сказалась близость реки, поэтому Рис провозился с костром до самой темноты. И всё-таки человеческое упрямство победило негостеприимную природу. Ближе к ночи птичьи трели таки уступили сцену потрескиванию горящих сучьев, а улетающие ввысь алые искры затмили своим весёлым танцем звёздный хоровод.
Рис задрал голову к небесам, провожая в последний путь беспечных огненных танцоров, а когда снова опустил глаза к земле, то обнаружил, что у него появилась компания. С противоположной стороны от весело потрескивавшего костерка сидел совершенно незнакомый белобрысый мужик. На первый взгляд незваному гостю было между тридцатью и сорока, и выглядел он довольно неухоженным. Его лицо не встречалось с бритвой как минимум дней десять, а торчащие в стиле «сам себе парикмахер» клочки волос на его голове откровенно свидетельствовали об отсутствии у него зеркала, да, скорее всего, и ножниц тоже.
Зато одет незнакомец был в новенькую и хорошо узнаваемую униформу, какую обычно носил военный контингент Алата. Собственно, на самом Рисе была точно такая же униформа, только более потрёпанная. Сидел незнакомец по-турецки, руки его спокойно лежали на коленях, и в них не было никакого оружия. Странно, но почему-то именно эта беспечность заставила Риса напрячься.
– Классный причесон,– он старательно изобразил на своём лице приветливую улыбку, пока его рука незаметно потянулась к кобуре.
– Не сто́ит,– предупредил его жест незваный гость и тоже улыбнулся, но как-то устало, словно ему каждую ночь приходилось вразумлять бестолковых туристов, так и норовивших напороться на неприятности,– давай лучше просто поговорим.
Наверное, если бы незнакомец сам схватился за оружие или хотя бы проявил хоть каплю агрессии, Рис проигнорировал бы предупреждение. Кто знает, чем бы тогда закончился этот незапланированный визит. Однако белобрысый даже не пошевелился, и это отчего-то охладило воинственный пыл охотника не хуже ледяного душа. В целом, чувства, которые он сейчас испытывал, представляли из себя такой сумбур, что Рис совершенно потерялся. Разумеется, он сразу сообразил, что к его костру явился тот самый неуловимый призрак, за которым он охотился уже три года, и от этого следопыта буквально распирала гордость за собственную прозорливость. Но с другой стороны, вёл себя этот тип совсем не так, как должен был бы себя вести орденский шпион, и это конкретно выбивало из колеи.
– Кто ты такой? – наконец сподобился поинтересоваться Рис.
– Я твой ангел-хранитель,– сказано это было на полном серьёзе, даже самый большой скептик не заподозрил бы в тот момент говорившего в лукавстве.
– А имя у ангела имеется? – продолжил допытываться охотник.
– А как ты сам меня обычно называешь? – чужак явно не собирался раскрывать своё инкогнито.
– Призраком,– усмехнулся Рис. – Кстати, я до сих пор не уверен, что ты существуешь в реале.
– Так и есть, я тебе просто снюсь,– впервые с момента своего таинственного появления незнакомец пошевелился, однако в его жесте не было даже намёка на агрессию. Он потянулся к запасённым дровам, выбрал ветку потолще и подбросил её в огонь, а потом снова застыл в своей позе будды.
– Чем обязан визиту потусторонних сил? – Рис вроде бы попытался пошутить, но получилось как-то не убедительно.
– Призрак и охотник на призраков,– задумчиво произнёс незнакомец. – Забавная у нас компания, не находишь?
Риса уже начало доставать это отрешённое лицо и спокойствие каменной статуи, ему хотелось действия и хоть какой-то ясности. Перед ним сидел человек, на чьи поиски он потратил три года своей жизни, и меланхолично философствовал, словно просто заглянул к приятелю на огонёк. Три года прятался, а теперь вдруг сам объявился. Ну абсурд же.
– А почему ты назвался ангелом-хранителем? – пошёл в наступление Рис. – От кого ты меня охраняешь?
– От убийц,– призрак печально улыбнулся, правда, улыбка на этот раз оказалась мимолётной, через мгновение его лицо снова сделалось мрачным. – Ты вообще в курсе, что местный Магистр имеет на тебя большой зуб?
– Я-то в курсе,– Рис подозрительно прищурился,– а вот тебе это откуда известно? Ты тоже из Ордена? – он ухватился за эту мысль, как утопающий хватается за соломинку, поскольку состояние когнитивного диссонанса, в которое его загнал этот странный мужик, начало затягивать бравого охотника как вязкое болото. Что ж, Рису никак нельзя было отказать в логике, уж больно хорошо чужак был осведомлён о тайнах Ордена, чтобы быть просто сторонним наблюдателем.
– Пятеро бессмертных за три года,– бесстрастно заметил призрак,– это даже для предателя Ордена многовато.
В первый момент Рис вообще не понял, о чём тот говорит, и только через несколько секунд до него дошло. Призрак только что признался, что убил пятерых орденских боевиков, причём не просто боевиков, а бессмертных. Вот это уже было, пожалуй, за гранью даже самого абсурдного абсурда. Ну не мог же этот тип всерьёз думать, что кто-то в такое поверит? И всё же больше всего Риса взбесило не откровенное враньё чужака, а то, что этот нечёсаный бродяга разговаривал с заслуженным командиром охотников, как с напроказившим ребёнком.
– А что, у нас теперь ангел может завалить бессмертного? – ехидно поинтересовался заслуженный командир, чтобы спровоцировать своего собеседника на ответную агрессию.
– Так я не такой ангел,– призрак потешно помахал согнутыми руками, изображая ангельские крылья,– я ангел вроде как с мечом,– он немного подумал,– с пылающим, вот.
Наверное, если бы незнакомец начал оправдываться или предъявлять доказательства своего «подвига», Рис бы просто поднял его на смех, но тот тупо отшутился, словно не видел в случившемся ничего необычного. Как ни странно, именно эта банальщина заставила Риса поверить в искренность странного ангела, и ему сразу сделалось как-то зябко и неуютно. Он, конечно, предполагал, что Медина станет мстить за свой провал с вирусом, но даже представить не мог, что тот кинет такие несоразмерно более ценные ресурсы для устранения виновника этого провала. Жертвовать бессмертными ради удовлетворения чувства мести – это было как-то слишком даже для такого циника, каковым был Магистр.
