Поначалу заявление Риса о чужаке вызвало в городе ажиотаж, отряды охраны принялись прочёсывать долину Алата, все входы под землю были перекрыты, а жители попрятались в своих домах. Стоит ли говорить, сколько насмешек и проклятий вылилось на голову паникёра, когда тревога была признана ложной. Правда, несколько человек, в основном, из отряда Риса продолжили поиски и после отмены режима ЧС, но больше из уважения к прославленному командиру охотников, нежели потому, что действительно верили в чужака.

Через полгода все благополучно забыли про эту историю, тем более, что активизация Ордена переключила внимание жителей Алата на более актуальные проблемы, и Рис остался единственным, кто не отказался от идеи выследить призрака. Правда, теперь он старался не афишировать свои охотничьи потуги, чтобы не провоцировать соседей на презрительные насмешки, а то и откровенную враждебность.

– Что-то ты сегодня припозднился, охотник,– язвительно заметил Кейтиль,– обычно сваливаешь ещё затемно, чтоб никто тебя не засёк.

– Ну чего привязался? – Рис недовольно насупился. – Сколько раз тебе говорить, что я этого типа чувствую. Кстати, не только я, Тиночка его тоже засекла во время испытания купола.

– Да говорил я с малышкой,– Кейтиль устало махнул рукой,– она ничего такого не помнит. Лучше бы провёл время с детьми. Ей богу, они папу уже вторую неделю не видят.

– Кит, отвали,– Рис закинул мешок за спину и повернулся, чтобы уходить,– Кира вернётся только завтра, до утра я успею прочесать исток Ва́рнаги.

Варнагой называлась река, бравшая своё начало высоко в горах, куда редко забредали даже дикие козы, а уж люди и подавно. Речка была быстрой и довольно полноводной, особенно, весной, когда таял снег на вершинах гор. Правда, доступ к ней был сильно затруднён, так как текла она либо в глубоких узких ущельях, либо вообще под землёй. Зато устье Варнаги представляло из себя феерическое зрелище. В самом конце своего пути водный поток взбирался на широкую плоскую скалу и обрушивался мощным водопадом в озеро с кристально чистой водой.

Как нетрудно догадаться, сей живописный объект был излюбленным местом для всякого рода пикников и пляжного отдыха жителей Алата, поскольку озеро находилось совсем близко от города. Увы, в последнее время налёты орденской авиации участились настолько, что сделали прогулки на природе смертельно опасным приключением, поэтому эта естественная курортная зона теперь всё больше пребывала в медитативном одиночестве. Большую часть своей жизни алатцы вынужденно проводили под землёй и выползали наружу, только когда погода была нелётная.

Впрочем, Риса эти правила безопасности не касались, он, как и прочие защитники Алата, имел право беспрепятственно перемещаться по всей долине, чем и пользовался для своих поисков призрака. Правда, раньше его аппетиты до экстрима не заходили так далеко, чтобы карабкаться по практически отвесным скалам. В своих походах Рис всё больше шатался по ущельям и прочим укромным уголкам долины, что было относительно безопасно, поскольку не требовало альпинистской подготовки. Однако без навыков скалолазания, которых у настырного следопыта отродясь не наблюдалось, до истока Варнаги было никак не добраться.

– Совсем спятил,– Кейтиль выругался сквозь зубы. – Что я скажу Кире, когда ты свернёшь себе шею на этих камнях? Мало тебе перестрелок с боевиками, захотелось чего-то по-настоящему остренького?

– В остальных местах я уже облазил каждый дюйм,– ничуть не смущаясь, пояснил Рис свой выбор места поиска. – Если чужак где-то прячется, то именно там, у истока реки.

– Да нет никакого чужака,– в голосе Кейтиля на этот раз чувствовалась уже не просто досада, а самая настоящая злость,– просто Орден обломал охотников с этими вашими играми в спасителей, вот ты и бесишься. Ну чисто адреналиновый наркоша в поисках дозы.

Рис только мрачно зыркнул на приятеля, но огрызаться не стал, и тому была причина. Если тезис про наркоманию ещё можно было оспорить, то насчёт всего остального Кейтиль нисколько не преувеличивал. Из-за новой жёсткой политики Ордена отряды охотников, раньше помогавшие беглецам из оккупированных городов обрести новый дом, действительно утратили смысл своего существования. Теперь сбежать из-под власти Ордена стало практически невозможно. Все городские заставы были перекрыты боевиками, а вдобавок круглосуточные патрули контролировали все более или менее значимые дороги.

Люди, конечно, всё равно пытались вырваться, но удачные попытки стали такой редкостью, что всерьёз говорить о них не приходилось. Подавляющую часть отчаянных беглецов отлавливали ещё в окрестностях города и после допроса с пристрастием публично казнили, чтобы отбить охоту поиграться в диссидентов у всех остальных. В качестве дополнительной меры устрашения вместе с беглецами казнили и всех их родственников, включая стариков и детей, а соседей и друзей казнённых пропускали через унизительные допросы, и с этих допросов возвращались далеко не все. В результате, жители оккупированных городов принялись усердно следить друг за другом. Никому ведь не хотелось оказаться в орденских застенках из-за случайного знакомства с неудачником.

Поток беженцев сократился практически до нуля, слишком высокой стала цена неудавшегося побега, да и удавшегося, кстати, тоже. Как следствие, городской совет Алата счёл слишком расточительным держать отряд охотников для помощи беглецам, и оказавшиеся не у дел охотники вынужденно переквалифицировались в своего рода пограничный кордон. Теперь их задачей стало обнаружение врага на дальних подступах, чтобы, задержав боевиков перестрелкой, дать защитникам Алата время для подготовки к отражению атаки. Конечно, дежурство в кордоне уступало настоящей охоте в азарте и непредсказуемости, но экстрима и там хватало.

– Меня вполне устраивает моя нынешняя работа,– пробурчал Рис, обходя загородившего ему дорогу приятеля,– с орденскими боевиками не заскучаешь.

– Ну и сколько ещё ты будешь скакать по скалам как козёл? – Кейтиль раздражённо сплюнул и отвернулся.

– Пока не найду этого гада,– процедил сквозь зубы Рис.

Игнорируя глумливое фырканье у себя за спиной, охотник бодро побежал вниз по склону холма, на котором располагалась лаборатория. Что ни говори, а ему даже нравились эти одинокие скитания по долине, для Риса они служили чем-то вроде отдушины после долгих часов под землёй или в дозоре. Напряжённое ожидание очередной орденской атаки изматывало уже само по себе, а в сочетании с регулярными ковровыми бомбардировками, загнавшими жителей Алата в подземные бункеры, такое существование и вовсе казалось невыносимым.

Впрочем, для Риса все эти тяготы военного лагеря давно уже сделались привычными. Его ничуть не напрягала обстановка постоянного смертельного риска, в которой он чувствовал себя как рыба в воде. Конечно, охотник отдавал себе отчёт в том, что каждая следующая атака боевиков может стать для Алата последней, но персонально ему не приходилось страдать от страха за жизнь близких, скорее, его терзала тоска по ним. Дело в том, что с некоторых пор Кира большую часть времени стала проводить с детьми в мире Дачи или в Убежище, так что их семейные встречи сделались редкими и короткими. Нет, Рису даже в голову не пришло оспаривать решение жены обустроить Кристинку с Мартином в безопасном месте. Не держать же детей под землёй, когда есть возможность обеспечить им нормальную здоровую жизнь.

Впрочем, даже когда Кира возвращалась в Алат, это вовсе не означало, что она полностью посвящала себя своему супругу. Единственный грамотный аналитик в городе была фигурой очень востребованной, а потому её мужу приходилось мириться с тем, что она постоянно пропадала в лаборатории, где вместе с Кейтилем колдовала над полноразмерной копией защитного купола. Что тут скажешь, купол действительно был сейчас самой важной задачей для Алата, можно сказать, жизненно важной. К тому же сетовать на занятость жены у Риса совсем не было оснований, ведь он и сам бывал дома урывками между дежурствами в лагере охотников.