— Вот… все что нашла.

— Нет, ты встань милая. Такие почести мне ник чему. Я в глаза твои посмотреть хочу.

Венге медленно встала, но глаз не подняла. Она смотрела в пол и нервно покусывала губу.

— Сказать нечего?

— Нечего… — буркнула она. — Мать приказала — я сделала.

— А как же наш договор, Венге? Жизни своей не жалко?

— Кому нужна такая жизнь…? Одни мучения. Ну не могу я против нее пойти! Как ты не понимаешь!? Не думала я, что так все будет.

— Ну да, матушка то твоя добрейшей души человек. Она ведь в замок только для милых бесед приглашает… особенно перерожденных. Как, скажи на милость мы с тобой дальше будем жить? Иметь под боком предателя та еще радость. Может и правда запереть тебя, от греха подальше?

— Плевать. Делай что хочешь. Мне все равно.

— Тебе хоть жалко то меня было?

Венге всхлипнула и утерла нос. Слезки на глазах навернулись.

— Чего тебя жалеть… Вон, красавцем переродился, еще и бабу с собой прихватил. Чего тебе сделается?! Зря только слезы проливать.

— Да жалко ей, разве не видишь? — не выдержала Ольга. — У нее психотип такой — никогда не признается.

— Ну что с тобой делать? — вздохнул я. — Иди пожалею….

Венге уронила одежду на пол и обреченно уткнулась в меня лбом. Я обнял ее за плечи и прижал к себе. Ее горячие слезы покатились по моей коже.

— Что, так изменился? — спросил я негромко.

— Угу… — она всхлипнула. — Моложе стал и на морду симпатичнее. Ну и так, в общем…

— Хоть какой то плюс… — улыбнулся я, подмигивая Ольге. Она тоже заметно преобразилась.

— Что? — не поняла доктор.

— Как зеркало увидишь — не пугайся. От прежней Дюваль мало что осталось. Разве что взгляд, улыбка и сарказм.

— Ага… — она скептично ощупала свое лицо. — Жду — не дождусь. Еще бы помыться перед этим, чтобы совсем в обморок не упасть.

С размером одежды Венге не очень угадала. Если на Ольге платье еще как-то сидело, плотно обтягивая бедра и грудь, то на мне штаны казались бриджами. Обувь и вовсе не налезла, пришлось ходить босяком. Осталось как-то скоротать ночь, а там что-нибудь да найдется. Отыскав узкую высокую дверцу в укромном месте, мы поднялись по лестнице, что шла вдоль стены. Над алтарным залом, как я и думал, расположились покои главного архивариуса, которого у нас не было. Но лестничный марш на этом не заканчивался. Мы решили осмотреть всю башню. В ней было еще несколько помещений различного назначения, в том числе и купальня, занимавшая третий этаж. Впрочем, это только звучит громко, ведь башня была скромной, по сравнению с Арном. И каждый следующий этаж закономерно оказывался меньше предыдущего.

Лестница обрывалась на смотровой площадке с тремя большими круглыми окнами. Она была совсем узкой, метра три в диаметре. Должно быть, над нами уже был кристалл маяка. В потолке зиял небольшой люк, но мы туда уже не полезли. Вид с этой точки открывался умопомрачительный! Отсюда хорошо просматривалась вершина горы. Казалось, что если хорошо разбежаться, то до нее можно допрыгнуть. Туман обволакивал все вокруг и горные вершины, словно плавники доисторических монстров возвышались над ним. Горизонт уже подернулся багрянцем, а краски темного неба разбавились яркой голубизной…

Ольга вздрогнула, вспомнив последние мгновения своей прежней жизни, и посмотрела на меня.

— Я тоже об этом подумал. Умирать страшно, во что бы ты не верил… Но это зарево знаменует рассвет новой жизни.

— Да вы романтик, — улыбнулась Ольга. — Должно быть, сейчас часа четыре утра. Останемся посмотреть?

— Почему нет? — пожал я плечами.

Край солнечного диска, показавшись над кромкой горизонта ударил по глазам ослепительной вспышкой. Так, что слезу прошибло. Его лучи пронзили тьму, редкие облака и туман. Мир заиграл яркими красками, лед, что лежал на вершине горы заблестел бесчисленной россыпью драгоценных камней. Я уж и не помню, когда и с кем встречал столь красивый рассвет.

Из другого окна башни отлично просматривался весь поселок. Рейнголь… Что-то немецкое проскальзывало в этом названии. Должно быть здесь часто идут дожди. А может название ему дал один из перерожденных в память о родных краях. Оба десантных судна, покачиваясь на ветру парили у пирса, цепляясь кормой за край причала. Машины и броневики расставили по селению так, чтобы заткнуть все просветы между домами. Безопасность прежде всего. Персонал и тех немногих больных, что оставались на момент эвакуации в госпитале, разместили в пустующих домах. Одинокие часовые поблескивали огоньками сигарет во тьме.

— Раненые есть? — спросил я у Венге.

— Есть. Одному совсем плохо. Остальные пока терпят.

— Почему не излечила?

— Я бы и рада, да без приказа не могу, о повелитель, — съязвила она. — Ты же у нас главный, а я эта, как ее… батарейка.

— На, кусай… — я протянул ей предплечье. — Поможешь всем, кому требуется.

Покосившись на Ольгу, Венге жадно вцепилась в мою руку, привстав на носочки от удовольствия. На сей раз было больно, и я поморщился. Глаза доктора чуть не вылезли из орбит.

— Понимаю ваше удивление. Венге у нас суккуб, — пояснил я спокойно. — У нас с ней пожизненный договор. Я пользуюсь ее силой, а она восполняет ее таким способом. Ее мучит еще один голод, но там обходится без кровопролития.

— Ого! Как психиатр, я бы изучила этот случай, — несколько ошалело заявила она.

— О, вам представится эта возможность и не одна, доктор. — Ее царственная мамаша и вовсе страдает раздвоением личности. Я бы сказал, тут все нездоровы, в той или иной степени. Я имею в виду большую часть населения. Не только в поселке. Профиль точно ваш, скучно не будет, обещаю.

— А как много ей надо? — Ольга имела в виду Венге.

— Ну все… — аккуратно оттянул демоницу за рог. — Хватит, я еще не набрался сил.

— Эта кровь вкуснее прежней, — оценила она, вытирая губы. — Сегодня ты спишь со мной, или с этой?

— Посмотрим… — усмехнулся я. — Доктор такого желания пока не изъявляла.

— Вы это о чем? — напряглась Дюваль.

— Да так… похоть. Это проклятие мы делим на двоих. Последствие сделки. Но это дело сугубо добровольное, не переживайте.

После рассвета мы спустились в покои, предусмотренные для архивариуса. Ольга устроилась на оттоманке, а я в кресле, вытянув ноги на стол. Венге свернулась словно кошка, на подлокотнике, поближе ко мне. Прежде чем объявилась Орсис, нам удалось вздремнуть часа три. Не весть что, но после перерождения весьма кстати.

— Утро наступило, — мелодично пропела Орсис. — Пора вставать, создатель, люди и демоны уже проснулись.

— Доктор… а вы случаем не прихватили с собой амуницию с госпиталя? — вспомнил вдруг я.

— Да, из хранилища вывезли все, вплоть до простыней. А что?

— Размерчик на меня найдется?

Венге снова пришлось спуститься вниз и принести одежду из указанной машины. Завхоз, которого она назвала по имени отчеству, сильно удивился, но комплект нужного размера все же выдал. Доктор попросила принести халат, теплую жилетку и кое что из нижнего белья. Услышав фамилию Дюваль, завхоз заметно оживился и отыскал лучшее, что было.

Оценив купальню по очереди, мы освежились и привели себя в порядок. Махровые халаты здесь были как в гостиницах с пятью звездами. Ольга Дюваль, смыв с себя первородный налет, оказалась весьма приятной остроухой эльфийкой. Тон ее серой кожи был слегка светлее моего, да и ростом почти не уступала. Светлые прямые волосы доставали до плеч, брови вздернутые, слегка надменные, а глаза словно бездонный океан с алой роговицей, обрамленный длинными ресницами.

— Ого! — я чуть присвистнул. — Сейчас и в зеркало посмотреть не грех.

— Я не готова, — признала Ольга смущено.

— Поверьте, оно того стоит… — подбодрил я.

Надев привычное для себя одеяние, без рюшей, кружевных манжет с запонками и золотой вышивки, я почувствовал заметное улучшение. Военная форма, наверное, на каждого мужчину оказывала положительный эффект. А вот доктор Дюваль похоже впала в транс расчехлив большое трюмо. Она растерянно вглядывалась в черты и изгибы своего нового, практически совершенного тела. Позабыв обо всем вокруг, она скинула свое платье и замерла…