Сергей сидел за столом, с моей стороны, рядом с Эстер. Они перекидывались короткими фразами, которые Аленка, к своей досаде расслышать никак не могла. Оба вели себя вполне естественно. Не знаю срослось у них или нет, но разговор явно клеился. Она, то и дело, скалила свои белоснежные зубы. Разумеется, по старой традиции был и медленный танец. Пара досталась не всем, но общего настроения это не испортило. Те, кто решил, что достаточно выпил, разбрелись по окрестностям. Кто-то ушел спать.

Остались самые стойкие. Оперативно перетащив выпивку и закуску, мы уселись за один стол. Могучие демоницы снова отличились, спев жутко героическую песню, популярную в родных местах. Потом, кто-то из наших затянул про есаула, и остальные подхватили. И тут понеслось! Весь доступный репертуар русской народной песни обрушился на чужаков нерушимым массивом. Оказывается, раньше в госпитале был свой хор. Услыхав знакомые напевы, вернулись те, кто ушел. Вспомнив старое, земляки мои дали, так дали… Такого давления на свои барабанные перепонки мои спутницы никогда не знали, учитывая, что я подпевал. Закончилось представление уже под утро, под протяжные куплеты о черном вороне и кровавой ране.

Эва с Иолой сидели в слезах. Эстер рыдала в обнимку с Аленкой. На лице Венге отразилась глубокая неподдельная печаль. Натали, уткнувшись подбородком в стол, катала по скатерти пустой бокал. Вот он, культурный шок…

Разошлись на рассвете, в полной тишине, оставив все как есть. Каждый в своих мыслях. До отплытия оставался один день. Сутки на то, чтобы хмель выветрился. Ведь нам предстоял опасный, полный неожиданных поворотов путь….