— Нет, пока молчок.
В наушниках ленивый металлический голос:
— Я «Волга», группа 4 внимание. На вашем векторе 20 на дальнем рубеже вижу две низкоскоростные крупные цели. Передаю координаты «Десне», подтверждаю активную операцию.
Вот оно. Затикали часики, закапали уже полные коэффициенты. Совсем скоро могут полететь пули и ракеты.
1938 М-17
Слева-спереди показался туманным краем материк — еще не видимый, по ощутимый по иному цвету неба. Где-то там идут, курсом в нейтральные воды, два дирижабля. Серый с республиканскими триколорами немецкий и серебристый, как бонбоньерка перепоясанный красными лентами с белыми крестами на боках, швейцарский.
Прошло еще несколько минут. Расстояние между дирижаблями и звеном истребителей сокращалось с суммарной скоростью летательных аппаратов.
— Я Дог-4, есть контакт с подопечными, передаю опознавательные коды!
— Ну, слава богу… Сколько до них?
— Две минуты.
Серебров накренил самолет. Внизу-спереди, в туманящей глаз пропитанной светом дымке прямо под скулой «супермарина» едва виднелись на фоне зеленовато-серой воды как два рисовых зернышка, двухсотметровые транспортно-пассажирские гиганты. Он опустил на очки поляризующие фильтры, чтобы избавиться от сияния воды. С той стороны тоже, наверняка смотрят в стереотрубы, похожие на рога улитки.
— Я Дог-4, наши подопечные в общем канале 6.
— Добрый день, господа, я Георг Альтерматт, капитан-владелец воздушного судна Швейцарской Конфедерации «Винкельрид»… Добрый день господа, капитан Йоханнес Беккер, Дойче Люфтфлотте, цеппелин «Рихард Вагнер»…
— От лица группы 4 приветствуем вас, господа. Надеемся, что наш вояж пройдет без происшествий. Следуйте избранным курсом, мы прикроем вас сверху.
Четверка наемников, сохраняя строй «этажерки», заняла позицию над дирижаблями и развернулась по курсу на Моонзундский архипелаг и Петроград, рисуя над дирижаблями широкую змейку. Близкая к максимальной скорость для воздушного корабля была около минимальной на высоте для истребителя.
Сбросив газ, Серебров перевел двигатель в «экономный» режим, изменив распределение на цилиндрах и теперь 16-цилиндровый двигатель работал, переключая цилиндры, как условный восьмицилиндровый, сокращая расход бензина, который мог быть ой как полезен в неопределенном будущем.
Серебров перебросил диапазон и, несколько раз щелкнув кольцами выбора каналов, вышел на частоту коротковолнового приемника Ходынки и отстучал кнопкой “B4-A-S-C” — «Я «Браво-4» приступил к выполнению задания».
В ответ пришли две точки, тире, две точки. Принято, желают удачи.
Морозец весьма ощутимо пощипывал за щеки — высота хоть и не рекордная, но довольно ощутимая. И ее лучше сохранить, поскольку от этого могут зависеть и жизнь, и успех контракта, и судьба людей, вверившихся защите.
Потолок дирижабля (если это не был германский HVZ или советский ДВ) значительно ниже самолетного. Для атаки неповоротливого воздушного судна самолеты были вынуждены снижаться, тем самым отдавая заведомое преимущество тем, кто сохранил высоту и мог использовать накопленную энергию для атаки. Дальше была уже чистая война нервов и скоростей — одной стороне было бы желательно подойти и нанести первый парализующий удар как можно скорее — потеряв высоту и инициативу, но немного набрав скорость. Для этого пираты обычно подвешивали под крылья две пары осколочных ракет, которыми при определенной степени удачи можно было вывести из строя сразу несколько уязвимых мест — двигатели или огневые точки.
Задача другой стороны — максимально обезопасить конвоируемые воздушные суда и ни в коем случае не дать стащить себя вниз, но — теряя инициативу, потенциально пропуская первую атаку и, наконец, «упав» на первую волну пиратов, подвергая себя риску попасть под удар второй, высотной волны атакующих.
— Дог и Чарли — следим за обстановкой, Альфа и Браво сосредоточиться на приборах.
Таким порядком прошли примерно сто километров от точки встречи. Под крыльями расстилалась нейтральная Балтика. Серебров где-то в глубине души уже понадеялся, что пиратам хватило благоразумия догадаться, что интенсивный кодированный радиообмен может вестись только на дорогих и хороших машинах, которыми владеют опытные наемники. И, сложив два и два, отказаться от атаки.
Внезапно ожила картушка шнюффеля: двойная быстрая передача в сверхкоротком диапазоне, с неожиданного вектора. Прибор зацепился за самую сильную волну — источник сравнительно близко. Не бессвязное хриплое, смешанное с кваканьем и свистом бормотание речи, перевранной кодировщиком, не прямое вещание — две группы цифровых позывных, переданные дважды, на пределе действия СКВ-радиостанции.
— Группа 4, у нас кто-то на одиннадцать часов строчит морзянкой, дальний сигнал… Волга, я Браво-4 что видите?
— Пока ничего нового. Засекли передачу кодом Морзе, «Т-Е». На вектор 340 от вашего курса облачность, возможно, они держатся под облачностью.
«Т-Е» — если предположить, что потенциальный противник пользуется британскими военными кодами, то это может быть обрывок передачи сигнала «цель выделена для атаки». Британцы. Значит «Трайдент». Если сложить вектора и прикинуть скорости сближения, ближайшие несколько минут могут стать последними спокойными. Или вообще последними.
Перехват и атака одного цеппелина другим в теории, да и на практике сводилась к простейшему построению треугольника, совсем как у подводной лодки, выпускающей торпеды. Только вместо торпед были истребители и штурмовики, выпущенные с атакующего воздушного судна. Скорость атакуемого дирижабля могла нарушить геометрические экзерсисы противника и превратить идеальную атаку — в борт под прямым углом или с острого угла на встречных курсах, в не самую желанную атаку на догонных курсах, когда скорость нападающего уменьшается на величину скорости цеппелина, а в лицо ему жгут порох четыре-пять крупнокалиберных пулеметов. Никто не отменял и такую ситуацию, когда у перехватчиков просто не хватало горючего для того, чтобы вовремя догнать «сосиску» и вернуться на свой авианосец. И тогда атаку приходится отменять.
Серебров выкрутил чувствительность до предела, хотя это было уже почти необязательно. Все шло к неизбежному столкновению, если, конечно, все на сложится так удачно, что «Трайдент» из-за сложения скоростей и углов не сможет построить треугольник. Шнюффель снова выдал вектор на дальний сигнал — группа точек и тире, но уже ближе. Серебров отметил частоту и задал поиск в узком диапазоне, теперь шнюффель «сел на волну» и пеленговал сигналы по направлению. Так, сектор 335–350. Ну, это понятно.
— Группа 4, у меня зацепка на 340, смотрим в ту сторону. Заодно посматривайте в другую сторону, там может быть молчащая группа, чтобы взять нас в клещи.
— Принято.
Ни через поляризующее стекло, ни через обычное пока ничего не было видно. Шнюффель пока молчал, большая картушка качалась по последнему пойманному сигналу. Оглянулся в противоположную сторону — чисто. Бойингтон в кабине показывает пальцами, он ничего не заметил вокруг.
Замигала частота авианосца:
— Внимание, группа 4, я Волга. Мы принимаем слабый сигнал, излучение по спектру соответствует «Марк В»…
— Понял вас.
— Группа 4, наши гости прогрели радар, сейчас начнется потеха. Кто первый заметит — тому шоколадка, как обычно.
Британский радар был вполне закономерной частью вооружения британского пиратского дирижабля. На шнюффеле ожила вторая, «зеленая» картушка, закачалась в секторе работы источника радиоволн — пошел активный двусторонний обмен. Судя по всему, авиагруппа сброшена, начали строиться и планировать удар. В первой волне, предсказуемо, истребители, во второй пойдут ударники. Аэроторпед не будет, нужен приз и заложники, а не сгоревший дирижабль.
Километр над дирижаблями, запас высоты есть, спускаться пока не нужно. Ждать и выбрать момент и бить наперерез, срывая атаку и ломая рисунок боя.
— Я Альфа-4, у меня сработал пеленгатор, они на 9 часов вышли на рабочий режим и видят нас. Самолетов пока не вижу
