— Я Альфа-4, он горит…

Неизвестно, швейцарская или немецкая очередь достала неизвестного Алана. Был хлопок, отчетливо слышный даже в кабине, ведомый «уиндспаут» внезапно мотнулся в сторону, из его левого двигателя вырвался колоссальный факел пламени и черного дыма, набегающий поток ворвался в пробоины и растерзал сперва одно, затем другое крыло. Огрызок самолета, пылающая кочерыжка от которой еще и оторвало хвост, беспорядочно вращаясь, камнем пошел вниз.

Они проскочили между воздушными кораблями как две молнии, серо-зеленая и серо-серая, только на секунду тело, а не слух, почувствовало рев многочисленных винтов. Вдогонку им выплеснулось несколько дымных вееров. Британец начал выравниваться — скорость становилась опасной. Он не будет маневрировать на выходе и это шанс.

Серебров крутанул колесико вертикального триммера и, упершись ногами в педали, плавно потянул ручку на себя, чувствуя, как растет на ней нагрузка, как текут вниз щеки и против воли закрываются глаза. Пневматический комбинезон давал какое-то преимущество, позволяя сохранить ясность мыслей и ощущений, но перегрузка все равно навалилась как мешок с песком. Он плавно, равномерно, напрягая мышцы живота и дыша ударами, тянул и тянул ручку на себя, чувствуя, как подступает серая тошнотная пелена. Но вот стрелка вариометра сменила гнев на милость и потихонечку поползла вверх. Вернул триммер на место. Этертон выровнялся и пошел в ввверх, стремясь реализовать набранную скорость и преимущество сверхмощных двигателей «уиндспаута», чтобы переиграть настырного преследователя на вертикалях. Летнее солнце било в лицо сквозь бронестекло, Серебров набросил на глаза темный щиток. Они сделали две петли безо всякого результата, наемник никак не мог загнать противника в плавающие кольца прицела, хотя выиграл около полусотни метров дистанции.

— Браво-4, где ты?

— Веду бой… — прохрипел Серебров в нижней точке одной из петель.

Все кончилось, как всегда бывает в долгих поединках, по-дурацки — одна из сторон допустила мелкую и фатальную ошибку. Каждая последующая петля выходила у «уиндспаута» чуть медленнее предыдущей, у А.300 тоже — но с меньшей потерей скорости. Когда Этертон в конце концов решил сменить тактику и оторваться на горизонталях, более легкий истребитель подловил его на входе в разворот. Не хватило пары десятых секунды: чуть больше времени и наемник уже не вытащил бы свой нос на удобный для стрельбы угол. Но — не хватило.

Серебров, получив такой щедрый подарок, вдавил гашетку. Сноп желто-белых и малиновых трасс со ста метров изрешетил «уиндспаут», проделав зияющую дыру между правым двигателем и кабиной и выбив несколько кусков плексигласа из фонаря. Из пробитых радиаторов вырвался белый хвост пара и распыленный охлаждающей жидкости, левый двигатель заглох, за ним потянулся черный шлейф, потом вспыхнул бензин и самолет, потеряв управление, свалился в штопор.

Он даже не стал смотреть, откроется ли купол.

Покрутил головой. Насквозь промокший шелк противно лип к разгоряченной шее. Однако тяжело далось. По часам — меньше минуты? Серьезно? Вправо, влево — чисто. Сзади тоже чисто, чуть выше плывут похожие на вату высокие облака.

— Я Браво-4, сбил главного. Одного запишите цеппелинам. Как дела у вас?

За всех ответил Бойингтон. То, как он пытается поймать дыхание, было слышно даже через кодировку:

— Я Дог-4. У нас тут довольно плотный клубок, жонглируем. Будем рады твоему участию.

— Всегда рад подраться. Где от вас цеппелины?

— Чарли-4 он слева… Ммм… мы на их уровне, на восемь часов от них.

— Я Чарли-4, зацепил его, он уходит!

Серебров огляделся и начал понемногу набирать высоту курсом на дирижабли. Кажется, бой выигран. В том, что наемники «причешут» оставшихся пиратов, можно было почти не сомневаться.

— «Винкельрид», «Вагнер», я Браво-4, одиночный самолет. Иду прямо на вас с ваших двух часов. Не продырявьте меня, пожалуйста. Как обстановка на борту?

— Говорит капитан Беккер. Повреждений нет, есть один человек с осколочным ранением. Легкое ранение. Герр Альтерматт? …Да, у нас все в порядке, хотя пришлось отключить шестой двигатель из-за перегрева и разбито остекление в салоне номер один. Пострадали два человека — ранение и зацепило лицо осколками…

Серебров поспел, что называется к шапочному разбору: к его подходу небо перечертил черный спиральный хвост за сбитым «уиндспаутом», а оставшийся «торнадо» бросился наутек, выпустив шасси и белую ракету.

— Надо бы сбить ублюдка… Как только выйдем из-под глушилок я передам координаты немцам, чтобы навели на них штурмовики

— Он сдался, Дог-4. Правила есть правила.

— Я Чарли-4. Знаете, о чем я жалею? Что у нас нет ракетометов, чтобы потопить их цеппелин. Хотя мы все еще можем его раздеть и устроить им веселую недельку дрейфа по ветру.

— Я Альфа-4. После таких потерь они все равно не скоро смогут заняться делом. У меня на исходе патроны и к тому же нам за это не заплатят.

— Тогда собираемся на цеппелины и продолжаем начатое. У кого какой остаток топлива?

Двигатель, чихнув последний раз, затих. Лопасти качнулись и встали. Он отодвинул назад фонарь, встал в кабине и выпрямился, морщась — затекла спина. Самолет, вокруг которого засуетились механики, распространял в безветренном воздухе запахи раскаленного металла, выхлопа, бензина и неповторимый шлейф сгоревшего пороха изо всех шести стволов. Ему помогли выбраться, приняли парашют, получили подписи и Серебров, одной рукой стаскивая с головы шлем, а другой — ковыряясь в застежках жилета, вошел в раздвинутые створки ворот ангара А-18 на Ходынке.

Его уже ждали.

— Эээ, нет. Нет, мисс. Просто — нет. Душ, несколько часов сна. Потом — все что угодно. Интервью, укрощение тигров и даже перелет с вами через Гималаи. Но пока — нет.

Три донесения

Полковник Ито, руководитель седьмого департамента службы разведки ВВС в задумчивости потер тронутый сединой висок, сделал глоток чая, еще раз перечитал донесение.

«Стрекоза: Основная миссия выполнена. Он вылетел из Москвы в Нагасаки. По имеющимся сведениям, планирует оттуда двинуться на Оаху».

Три столбика иероглифов, а сколько интересных возможностей для той игры, которую уже полтора года играет со всем миром господин Ито. В карих миндалевидных глазах полковника загорелись озорные искорки…

***

«Полноценный контакт не состоялся. Продолжаю работу по направлению. Прошу временно передать мне в подчинение секцию А дальневосточного отдела агентуры, службу радиоперехвата секции J и усилить разработку объекта. Перемещаюсь в Сайгон, где рассчитываю получить дополнительные сведения. Единорог».

***

Радиоперехват 14.08.1938.

«…У меня нет уверенности, что это правда. Но в одном я могу быть уверен — здесь начинаются какие-то неприятности. Серебров».