— Черт побери, что за ерунду ты городишь?

Глаза Страттона странно косили, губы не слушались, и речь становилась все невнятней. Я понял, что он все эти дни сильно пил. И выпивка у меня на сегодняшний день была не первая.

— Я говорю о тебе, Мэйн, — пробормотал он. — Ты жестокий себялюбец и убийца, использующий других как орудие для достижения своей цели. И что самое ужасное — тебе все сходит с рук.

— Давай-ка лучше выпьем кофе.

— Ты использовал отличную девушку и ее дом, чтобы укрыться от полиции. Ты использовал меня, заставив помочь тебе найти Сюзанну. Использовал и своего друга Чарльза Блексли, когда тебе нужна была работа, а потом бросил его и переметнулся к Меллорзу, решив, что тот заплатит тебе больше. А когда там ничего не вышло, убил Меллорза. Если все это не говорит о том, что ты сволочь и убийца, тогда я — дурак и ничего не понимаю, — закончил свою длинную инвективу Страттон.

Он начал надоедать мне.

— Тебе бесполезно что-либо объяснять по поводу Сюзанны. А что касается Меллорза, это был несчастный случай. Я не хотел убивать его… — Я умолк, вспомнив ярость, обуявшую меня в тот момент, когда я занес над Меллорзом весло. — Он просто свалился в воду, — упрямо повторял я. — К тому же это произошло не в нашем мире. Не понимаю, как ты можешь винить меня за совпадение событий в других мирах.

Он с пьяным торжеством поглядел на меня.

— Это случилось здесь, в этом мире, Мэйн. Здесь, — повторил он тихо.

— Что ты хочешь сказать? — от страха у меня заныло под ложечкой.

— Неужели непонятно? Да ведь это ты убил Меллорза!

Я смотрел на него, как на сумасшедшего.

— Да, Мэйн. Как только я отправил тебя в Мир-2, здесь появился твой двойник. Ему это удалось — ведь тебя здесь уже не было… Это стало возможным не только потому, что наши миры столь близки, и не потому, что мы проводили одинаковые эксперименты. Он был одержим этой идеей, Мэйн. Странно, что это не пришло в голову тебе. Он, то есть ты, решил, что Меллорза надо убрать с дороги. В своем мире он его уже убил после крупной ссоры и был уверен, что вскоре ты тоже последуешь его примеру. Но у тебя не будет алиби, поэтому он задумал целую серию убийств Меллорза, совершаемых Джонами Мэйнами в ближайших мирах, и у каждого из Мэйнов будет неопровержимое алиби, которое даст ему Исследовательская станция. Такое же алиби, какого ты ждешь от меня сейчас.

Виски потеряло вкус. Глотнув, я чуть не выплюнул его.

— Твой двойник прихватил с собой ружье для подводной охоты и ключи, поднялся по служебному подъемнику, выбрав время, когда в кухне никого нет. Он ведь знал это. Убив спящего Меллорза, он надрезал канаты подъемника, чтобы доказать, что тот не выдержит тяжести человека. Все это не случайность, Мэйн, а хладнокровное, предумышленное убийство. Твой двойник способен на это, способен и ты. Потому что ты — это он, только в несколько иных обстоятельствах.

В памяти сразу же возник Меллорз. Да, я так ненавидел его, что готов был убить.

Страттон прав. Мой двойник — это я. Будь обстоятельства иными, я мог бы совершить убийство…

— Я это знаю, потому что твой двойник явился потом ко мне, — продолжал Страттон. — Он был напуган, ибо не все прошло так гладко, как он спланировал. Миссис Меллорз видела его, когда он выходил из комнаты ее мужа. Влезая в подъемник, он уронил ружье в шахту, и у него уже не было времени, чтобы достать его. Он хотел, чтобы я предложил тебе избавиться от ружья на дне подъемника, пока полиция ничего не узнала. Но даже тогда он считал все это не столь существенным, потому что ты всегда мог бы предъявить свое настоящее ружье.

Страттон неожиданно улыбнулся.

— Но ты не смог этого сделать, не так ли, Мэйн?

— Что случилось с моим ружьем? — спросил я. — Ты взял его?

— Не будь идиотом. Как я мог это сделать?

Я постарался как-то переварить все услышанное, но от выпитого виски в голове стоял туман. Я знал одно: Страттон говорит правду. Я убийца. Во всех мирах, где я побывал, я был убийцей Меллорза.

— Но ты все же подтвердишь мое алиби? — взмолился я. Мои отношения со Страттоном резко менялись: теперь он имел власть надо мной.

— Конечно. Ты все еще нуждаешься во мне, Мэйн. Это странно, не так ли?

— Ладно, ладно, — остановил его я. — Подожди здесь, а я позвоню Баскасу.

Я оставил Страттона в каюте и по дороге к телефону думал, как бы отнеслась к этому Сюзанна. Хотелось верить, что это ничего не изменило бы в наших отношениях. В конце концов, она видела, как я убил Меллорза в ее мире…

Я спустился на причал и позвонил в полицию. Что бы там ни было, я был рад, что больше не надо скрываться. Теперь я понимал, почему самые отъявленные преступники в конце концов сдаются.

Вскоре передо мной в видеофоне возникло безмерно удивленное лицо Баскаса. Я быстро обрисовал ему ситуацию и сказал, где нахожусь.

— Оставайтесь там и никуда не уходите, Мэйн, — приказал он.

— Именно это я и собираюсь сделать, инспектор, иначе не звонил бы вам. Я не намерен скрываться, — заверил я Баскаса и повесил трубку.

Возвращаясь на яхту, я думал, что теперь все встанет на свои места, и ровно в четыре я встречусь с Сюзанной. Теперь все будет хорошо.

Открыв дверь, я вошел в каюту. После свежего воздуха запах газа показался особенно сильным. Страттон уже уснул, сидя в кресле, широко раскинув ноги и свесив руки. Пока я разглядывал его, из его пальцев выпала непогашенная сигарета.

Все произошло, как в замедленной киносъемке. Я все видел и понимал, что сейчас умру.

Должно быть, я сделал несколько шагов к двери, а возможно, опрометью бросился в открытую дверь, пока сигарета, упав на пол, еще не рассыпалась мириадами искр.

Вспышка света сбила меня с ног, как удар молнии или, вернее, удар кувалдой.

Я почувствовал, как чьи-то руки подхватили меня и подняли. Горло саднило, я закашлялся и открыл глаза. В лицо мне светило солнце. Я лежал на холодных камнях, одежда была мокрой. Спина ныла, и прохлада камней, казалось, успокаивала боль. Я видел чьи-то ноги, мужские и женские, мелькающие прямо у своего лица. Поднявшись, я сел, но до меня никому не было дела. Внезапная мысль о Страттоне заставила меня подняться на ноги.

Яхта представляла собой костер с языками ярко-желтого и багрового пламени. Она трещала, шипела, что-то в ней лопалось и кипело. Шатаясь, я присоединился к толпе, глазеющей на пожар.

— Там остался Страттон! — не выдержав, закричал я изо всех сил.

Кто-то оглянулся и посмотрел на меня, но остальные, как зачарованные, уставились на бушующее пламя.

— Ради Бога! — крикнул я. — Там остался человек! Сделайте что-нибудь. Не стойте и не глазейте вот так, это вам не цирк. Вызовите пожарных, «скорую помощь»!

Ближайший ко мне человек ответил точно так, как, очевидно, ответил бы я сам:

— Перестаньте орать. Разве вы не видите, что ничего уже нельзя сделать? — Он окинул меня взглядом, в котором я увидел сочувствие. — Вам повезло, что вы остались живы, а вот вашему другу нет. Он уже мертв. Успокойтесь, вы все равно ничем не сможете ему помочь.

Толпа росла по мере того как утихал огонь. Никто не обращал на меня внимания, не задавал вопросов. Все, словно стервятники, жадно глядели на огонь. Но вдруг я почувствовал чью-то руку на плече.

Рядом со мной стоял Баскас.

— Насколько я понял, там кто-то остался? — спросил он. В его глазах не было ни капли сочувствия.

— Страттон, — кивнул я.

Отдав полицейским какие-то распоряжения, Баскас взял меня за локоть.

— Я попрошу вас пройти со мной в участок, — сказал он сухо. — Если у вас есть хоть капля благоразумия, вы выполните мою просьбу и мы обо всем поговорим. Если вы намерены снова оказать сопротивление, я выдвину против вас все обвинения вплоть до убийства. Итак, решайте, мистер Мэйн.

— Я готов, — устало согласился я.

Через десять минут мы уже были в полицейском участке. Он провел меня мимо конторки дежурного по гулкому пустому оштукатуренному коридору с зелеными водопроводными трубами, открыл дверь камеры и предложил войти.