– Князь Петр Борисович Долгорукий, – представился мужчина, и все церемонно поклонились друг другу.

В Долгоруком угадывалась прежняя красота: ясно виделась и былая стать, и миловидное лицо с румяными щеками, и большие глаза какого-то особенного голубого оттенка. Теперь красота потускнела, затерлась явно непростой и не наполненной воздержанием жизнью, словно грязное оконное стекло.

– Что-то случилось? Я не слышал, как вы прибыли. – Князь по-птичьи склонил голову набок, глядя на дознавателей.

Во время краткого пересказа событий выражение лица Долгорукого менялось на глазах. От вежливого интереса до растерянности, непонимания и глубокой задумчивости.

– Двадцать лет, надо же! – воскликнул наконец, даже немного театрально всплеснув руками. – И как же мой дорогой друг Владимир Александрович?

– Пока о его судьбе мы ничего не знаем, – спокойно ответил маг.

– Ай-ай-ай, – покачал головой князь, задумываясь о чем-то своем.

– Петр Борисович, вы бы не могли рассказать, что делали до того, как заснули, – вежливо попросила Надя. Взгляд Долгорукого сразу стал прохладным, он небрежно повел плечом.

– И почему я должен отвечать на ваш вопрос? – Однако Надя успела заметить нервный взгляд в сторону.

– Потому что, Петр Борисович, Надежда Ивановна – уполномоченный представитель власти, а еще профессионал своего дела, но, если вам и этого мало, Надежда Ивановна – племянница Владимира Александровича, а значит, сейчас не только капитан-дознаватель, но еще и законная хозяйка этого дома.

Долгорукий демонстративно поморщился, посмотрев на барышню так, будто она была еще одним предметом мебели. Надя только мысленно вздохнула. Она к таким взглядам почти что привыкла и огорчаться не собиралась. Однако князь все же решил ответить на вопрос.

– Ничего не делал, – пожал плечами он. Смотрел он теперь только на Андрея. – Мы с Владимиром Александровичем побеседовали, потом я отправился в свою комнату отдыхать. Не спалось, решил прогуляться. А потом, видимо, упал в обморок, очень здесь душно.

– А ваш камердинер?

– А что с ним? – в голосе князя звучало непонимание, будто такие мелочи не стоили его внимания. – Отпустил его до ужина, после того как решил отдохнуть.

– А что вы тут считали? – жестче, чем хотелось бы, спросила Надя. Долгорукий поморщился, наконец взглянув на барышню.

– На это я отвечать не обязан.

Надя скрипнула зубами от злости. Вот наглец! Вдруг ее спины коснулась ладонь. Барышня едва заметно вздрогнула. Прикосновение было столь же неприличным для людей, которых не связывает ничего, кроме работы, сколь… нужным. Надя почувствовала, как ее накрывает теплая волна. По спине бегут предательские мурашки, от спины по шее куда-то в голову. Злость сразу куда-то улетучилась, выходя из нее с шумным выдохом. Интересно, это какие-то магические штучки?

– Благодарю, – кивнула она уже спокойно и вновь обратилась к князю: – Что ж, будьте готовы к тому, что вопросы еще могут появиться.

– Как изволите.

– Пройдемте наверх? – предложил Андрей, убирая руку и улыбаясь примирительно. – Вам будут рады. Да и скоро завтрак.

Уже разворачиваясь к выходу в подвальный коридор, маг кинул взгляд на высокие окна зимнего сада. Снизу было, конечно, плохо видно, но Андрею показалось, что солнце выглядит как-то по-иному. По-зимнему: словно растекшаяся по тарелке яичница-глазунья. Андрей, решив проверить внезапную догадку, развернулся и пошел в другую сторону.

Надя, заметившая этот странный маневр боковым зрением, вздохнула. Что за привычка исчезать из поля зрения? То в окна прыгает, то разворачивается и уходит.

– Андрей Сергеевич? – прозвучал удивленный голос князя.

– Одну минутку, – отозвался Андрей, не оборачиваясь. – Идите, я вас догоню. – И скрылся за пышными кустами разлапистого растения, похожего на фикус.

Он торопливо прошел по всему саду. В одном из укромных уголков нашелся огороженный аптекарский огород. Тот привлек его внимание знакомыми растениями: та же ибога использовалась во многих отварах, но кое-что он видел впервые. Но точно мог сказать, что за вот такой вот огородик можно было выручить о-о-очень большие деньги. А некоторые растения в умелых руках могли быть весьма опасными. Князь Долгорукий алхимиком, конечно, не был… но и состоянием похвастаться уже не мог.

Маг взлетел вверх по лестнице. Из зимнего сада открывался чудесный вид на укрытый снегом сад: виднелись протоптанные дорожки следов от сада до дома. Холодное зимнее солнце отражалось от белоснежного покрова.

Андрей устало провел ладонью по лицу. Оставим пока князя и его отговорки. Предположим, к лету за окном, несмотря на декабрь месяц, он уже привык. Но откуда опять снег и зима?

В который раз маг полез за пазуху, доставая «Глаз тигра». Как и во все прошлые разы, проверка на иллюзии ничего не дала: даже при желтоватом свете янтаря в саду по-прежнему лежали снежные покровы и стоял зимний полдень.

– Еще немного – и я точно здесь с ума сойду, – проворчал себе под нос маг, пряча артефакт. – Надежда Ивановна! – позвал он, надеясь снова попросить помощи у своей напарницы, но ответа не дождался. Видимо, Наденька уже ушла с Долгоруким. Андрей медленно двинулся по мозаичной дорожке следом.

Что за чудна́я магия? Он встречал много всяких видов колдовства и иллюзий, еще больше знал, читал когда-то или слышал из рассказов других. И самое простое объяснение происходящему была бы иллюзия, но «Глаз тигра» просто не мог ошибаться. Это вводило Андрея в полнейший ступор. Время в поместье и его окрестностях двигалось как-то по-другому. Но как это вообще возможно?

Необходимо проверить вид из всех окон, тогда и делать какие-то выводы. Когда они были на кухне, вроде бы из окон тоже виднелись сугробы. Надо бы осмотреться еще раз. Ободренный этой мыслью, маг зашагал быстрее.

На кухне творилась приятная сердцу и носу суета. Андрей отчетливо различил запах каши с маслом, поджаристого белого хлеба… Рот мгновенно наполнился слюной. Возле плиты клубился пар. Карл Арнольдович, перемежая речь немецкими ругательствами, руководил своим женским, не считая поваренка, отрядом. Сам поваренок крутился возле Карла Арнольдовича, готовый выполнять любое распоряжение, а сестрички-горничные копались в шкафах с посудой.

– Извините, я быстро, – чувствуя себя гимназистом, что прокрался на чужой урок, Андрей поспешил пройти к той стене кухни, где окна выходили в сад. Одно из них было приоткрыто, впуская свежий воздух. Из открытой створки на него дохнул холодный ветер, кинув в лицо ворох снежинок.

– Ваше высокоблагородие. – Андрей обернулся, столкнувшись взглядом с не очень довольным поваром. – Завтрак скоро подадут.

– Понял-понял, ухожу, – заторопился маг. Тем более что ему еще надо было кое-что проверить.

Это был самый неловкий завтрак в ее жизни.

На стол накрыли уже около одиннадцати, и время близилось к обеду – или очень позднему завтраку, но в сонном деревенском поместье, зимой – оказалось самое время.

Превращать комнату с камином в обеденную залу Надя не стала, оставив за ней статус кабинета для срочных совещаний. Сели завтракать в большой столовой, где двадцать лет назад должен был состояться рождественский ужин. Место во главе стола занять никто не рискнул: хоть приборы и убрали, неестественность пустоты чувствовалась каждым присутствующим. Судьба Владимира Александровича все еще оставалась неизвестной.

В столовой было неуютно. Напротив Нади сидел Филипп, рядом Иванов. По правую руку Андрей. Стол явно предназначался для большего числа гостей. Через пару мест от них сел князь Долгорукий.

Всех слуг отпустили поесть, кроме Ильи. Тот от волнения места себе не находил и предпочел прислуживать за столом, едва не поругавшись с дворецким из-за своего рвения к работе.

Надя покосилась на застывшую в углу ель, переливающуюся игрушками, свертками с подарками, обертками конфет. Тут же были пряники, апельсины и всевозможные лакомства. Кажется, новую ель установили тут взамен той, которая пала ее стараниями. Надя помнила то жгучее чувство обиды родом из детства, когда ей из всех этих драгоценностей доставалось всего по одному. Все остальное раздавалось деревенским ребятишкам. Теперь же вот оно, бери – не хочу. Да толку…