Следует заметить, Ромм продумал характеристику каждого персонажа и подробно описал ее. Это была подсказка актерам. Режиссер рассказывал о событиях, которые не показывались на экране. Они происходили раньше, давно, зрители о них не знают. Зато исполнителю они должны быть известны. Это поможет объяснить причины того либо иного поступка.
Не остался без внимания и безымянный немецкий солдат. Вот как представил его Ромм:
Исключительно ответственная роль, хотя и маленькая по объему. Прежде всего это крестьянин, недавно взявший винтовку. Это работящий человек, мешковатый. Он привык работать, привык делать что-то полезное. Его тяготит вынужденное безделие, он все время порывается помочь кому-нибудь, вообще занять как-то свои руки, занятые только бессмысленной винтовкой. Ему нравится горничная француженка. Нравится не красотой, а здоровьем, тем, что это настоящая работящая девка, хозяйка, похожая на немецких девок, с такими же красными сильными руками, с таким же крутым задом. Пышке он сочувствует, потому что видел, как она доила корову, и потому, что ненавидит своего офицера и подозрительно относится ко всей компании буржуа. В Пышке он смутно чувствует свою. Все остальное, включая внешность и возраст, может варьироваться как угодно, необходимо только одно: чтобы это был немец и чтобы он обладал бесспорным обаянием. Как ни мало присутствует он на экране, но он кончает картину, и зритель должен из картины запомнить его в числе самых первых[13].
Эту роль удачно сыграл Карл Гурняк. Уроженец Польши, он в 1921 году окончил курсы киноактеров в Лодзи и вскоре переехал в Минск. В СССР снимался на разных киностудиях. Самая известная роль Гурняка — в фильме «Потомок Чингисхана» он сыграл солдата, на сей раз английского.
Еще хочется сказать о логической цепочке, по которой сценарист пошел к началу этой введенной им короткой сюжетной линии.
Откуда вдруг у простого солдатика появилась провизия? Видимо, кто-то побеспокоился о нем, кому-то он симпатичен. Скорей всего, какой-нибудь девушке, его ровеснице, живущей рядом с этой гостиницей или работающей в ней. Да, работает, пожалуй, пусть это будет горничная. Между молодыми людьми возникла взаимная симпатия. Они проявляют робкие — ведь это все ненадолго — признаки заботы друг о друге. Солдат помог ей дотащить ведро с водой, горничная на прощание дала ему в дорогу сверток с едой, они обнялись…
В своем досье Михаил Ильич охарактеризовал девушку предельно кратко: «Это то, чем стала бы Пышка, если бы она не попала в город. Простая, здоровая, полная деревенская девушка. Она моложе Пышки и немножко похожа на нее и внешне, и манерами».
Вот Валентина Кузнецова и сыграла эту горничную в фильме. На съемочной площадке ей выпала не менее важная роль: как уже говорилось, она стала помощником режиссера по подбору актеров.
Протокол производственного совещания о съемках фильма «Пышка»
11 сентября 1933
[РГАЛИ. Ф. 844. Оп. 1. Д. 10. Л. 1]
Бюджет фильма невелик, приходится со вздохом предупреждать о скромных гонорарах. Ладно, дебютанты, которым лестно сняться в кино, они мечтают об этом. Для таких деньги на втором месте. В «Пышке» это по большей части женщины. Из опытных лишь игравшая пожилую монахиню Софья Левитина, она снималась аж с 1924 года. Остальные молодежь: Раневская, Елена Мезенцева из Малого театра, юная Сергеева, ее ровесница Татьяна Окуневская. (Кстати, Сергеева и Окуневская внешне очень похожи, что вносит долю путаницы.)
Мужчины в группе — тертые калачи, все лет десять не сходят с экранов. Тут и Андрей Файт, участвовавший еще в фильме «Броненосец „Потемкин“»; и ученик Мейерхольда Петр Репнин; и вахтанговец Анатолий Горюнов (племянник И. Москвина и М. Тарханова, это братья его матери)… Никто даже не поморщился по поводу скромного денежного вознаграждения. А играли — себя не жалея. Очень патентованную команду удалось собрать с легкой руки В. Кузнецовой.
О ходе съемок фильма частично можно судить по чудом сохранившемуся «Протоколу производственного совещания кинобригады „Пышки“ о работе бригады».
Это совещание состоялось 11 сентября 1933 года. Протокол много лет валялся без дела, он, разумеется, никому не нужен. Но в августе 1953 года, видимо во время уборки, случайно попался на глаза председательствовавшему на совещании С. Ершову, и тот подарил экземпляр Ромму, написав: «Дорогой М. И.! Сохраните все документы. Они очень интересны на фоне сегодняшнего дня и будут еще интереснее на фоне завтрашнего дня»[14].
Любой документ по-своему интересен. Этот не исключение. Вот некоторые фрагменты.
На совещании присутствовали двадцать человек. Помимо съемочной группы — от дирекции, фабкома, комсомольской организации.
В первой части сказано: «Слушали тов. Владимирова [это начальник бригады. — А. Х.], Ромма и Волчка о проделанной работе и перспективах». Докладчикам было задано 15 вопросов. Потом начались прения, выступающие говорили «о необходимости увеличения рабочего съемочного дня до 1 1/2 смены… О недопустимости задержек в стройках и сдачах декораций, о плохой дисциплине осветителей и скверном состоянии осветительной аппаратуры… О сокращении и предупреждении углубления прорыва. О неправильном метраже пленки в коробках, об улучшении шефства комсомола…»
Не меньше пищи для размышлений давала вторая часть — «Постановили». Там, в частности, говорилось:
Считать недопустимым явлением с задержкой [так в оригинале. — А. Х.] стройки и сдачи декораций (комната немца, коридор), которое ввело группу в простой и прорыв в 21 внеплановый рабочий день. Категорически поставить вопрос перед дирекцией и фабкомом о принятии решительных мер по предотвращению задержек в следующих объектах. Отметить, что осветительная аппаратура находится в неисправности, что сильно тормозит работу группы, вызывает перерасход пленки и снижает качество снятого материала, дирекции необходимо срочно привести в порядок всю осветительную аппаратуру и угли к ним…
Ввиду того, что систематически не совпадает метраж с цифрой на коробке (не хватает негатива), дирекции довести до сведения пленочные [так в оригинале. — А. Х.] фабрики. Работа гримера поставлена в крайне тяжелые условия. Нет технических приспособлений для прически и готовки париков, как-то: электрическая сушилка, а также систематические переработки…
Считать питание группы во время съемок абсолютно скверным (кроме винегрета, кипятка без сахара и сырых булочек ничего больше нет). И несмотря на неоднократные разговоры с тов. Фокиным об улучшении буфета и увеличении его ассортимента, ничего кроме фразеологий.
Один раз Раневская и ее подруга из Камерного театра Нина Сухоцкая взбрыкнули и отказались сниматься в таком бедламе. Для Ромма это была дополнительная головная боль, однако в конце концов конфликт удалось с присущей ему дипломатичностью благополучно разрешить и вернуть бунтовщиц на площадку.
Подготовительный период он подготовительный и есть. От него много зависит. Но куда как сложнее — съемки. Каждый раз — словно в омут головой. Еще не существует капитальной теории кино, еще не укоренились ставшие со временем столь привычными термины. До многого требуется доходить собственным умом. Попадешь в точку, значит, заложил основы теории, потом тебя будут цитировать, изучать твой метод. А пока… Идешь, словно по минному полю. При каждом шаге дрожишь: получится или не получится. Вдруг так рванет, что все полетит кувырком.
Театральное существование с расписанием репетиций и спектаклей все же напоминало нормальную работу. Другое дело кинопроизводство того времени. Недостаточно технически совершенное, да еще с нашей извечной любовью к дисциплине… Остается только удивляться, что фильмы, причем порой классные, вообще выходили. Павильоны киностудии отапливались плохо. Пока все лампы и софиты не включатся, того и гляди окоченеешь. Ждешь то одного, то другого…
