— Как я тебя люблю, Аякс! — закричала она, прыгнув ему на руки. Ей показалось, что мелодия настаивала на этом движении и на этих словах. Всё-таки во время прошлого бала она и начала свои долгожданные и желанные отношения с ним.

— И я тебя! — улыбнулся возлюбленный, не став её опускать на пол. Поудобнее подхватил под коленями и радостно закружился в такт мелодии.

Но вдруг чуткий взор Энид заметил в толпе личность, которую последнее время на дух не переносил. Йоко Танака, хоть и не отрывалась со всеми, а стояла в отдалении, понурив плечи, всё же присутствовала на празднике. Мало того, что предательницу не посадили в тюрьму, так ещё и в школу обратно приняли!

Энид вспыхнула от негодования. А вороний бал оказался неисправимо испорчен.

***

Уэнсдей целый час сидела на месте, иногда кидая своему партнёру неопределённые взгляды, когда позволяла себе открыть глаза и доставить им невыносимую боль яркими цветами вокруг. Возможно, она бы даже попробовала с Ксавье говорить, но музыка громыхала так, что Уэнсдей и собственных мыслей не слышала. Поэтому она просто сидела. Пару раз проскользнула мысль рискнуть и выйти на танцпол, но все мелодии казались ей неподходящими. Слишком мягкие и нелепые. Под такое танцевать — вовек заклеймить в своих воспоминаниях этот день, как самый тупой в её жизни.

А после весёлая попса заменилась какой-то неторопливой меланхолией. Все парочки на балу соединились в объятиях и стали медленно переступать с ноги на ногу. Уэнсдей лишь окинула их быстрым взглядом, прежде чем вновь сомкнула веки, не в силах дальше наблюдать за десятками жёлтых костюмов.

— Я всё ещё хочу с тобой потанцевать, Уэнсдей. Всего один танец. Пожалуйста, — она услышала голос Ксавье над своим ухом и удивилась: и как он смог незамеченным пробраться ей за спину?

— С чего ты решил, что я соглашусь?

— Я же просто предлагаю, — он хохотнул. — Ну или могу попросить чуточку настойчивее, — она против воли дрогнула, когда его тёплые пальцы скользнули ей под шарф, лучше всяких слов сообщая, что парень имел в виду.

— Ты начинаешь сильно наглеть, Ксавье.

— Если ты против, я сейчас же перестану, — и он в подтверждение убрал руки.

— Я не против, — слова вылетели сами по себе. Как же безалаберно с её стороны. — Ладно. Один танец. Не больше, — она безжалостно схватила парня за локоть и потащила к центру зала.

Ей абсолютно не хотелось танцевать. Особенно под какую-то меланхоличную современную музыку. Но, возможно, иногда стоило поступаться собственными желаниями и интересами. Особенно, если это заставляло треклятого Ксавье Торпа улыбаться.

Он обнял её, прижимая к себе. Она же предпочла просто держать свои руки по швам и медленно колебаться в такт мелодии. Если бы играла классическая музыка, она бы согласилась даже станцевать вальс с Ксавье. Она не любила этот танец, но исполнять его под современную электронную музычку — перебор.

— Ты не хочешь положить на меня руки в ответ?

— Могу твои тебе отрезать, чтоб никакого «в ответ» быть не могло, — произнесла Уэнсдей, упираясь правой щекой в его стремительно горячеющую грудь. — И если ты сейчас будешь слишком много думать об этой ерунде, я рискую остаться полуголой. А ты, соответственно, мёртвым.

Он на это лишь хохотнул, позволяя себе поглаживать её по спине.

Уэнсдей же открыла глаза и стала вглядываться в изобилие жёлтых одежд в округе. Ей даже удалось заметить танцующих Энид и Аякса, хотя оба были непривычно хмурыми. Они танцевали так, словно их заставили под угрозой мучительных пыток.

А после взгляд остановился на девочке, которая просто стояла, не обращая внимания на танцующих вокруг людей. Невысокая, в ненарядном жёлтом платье и с двумя русыми хвостиками. На глазах — белая повязка.

Не успев ничего сообразить, Уэнсдей моргнула, а когда открыла глаза — Сольейт исчезла. И всё же на душе стало слишком холодно, даже для неё. Словно температура опустилась до абсолютного нуля. Она бы приняла это за мираж, но зная о своих способностях и вспомнив о свойстве кулона… девочка вдруг оттолкнула Ксавье, вперив на него по-настоящему растерянный взгляд.

— Ты в порядке?.. — тут же осведомился он.

— Не совсем, — призналась Уэнсдей, оглядываясь. Но больше нигде призрака найти не могла. — Давай куда-то уйдём, где потише. И больше воздуха.

— Да-да, конечно, — кажется, она изрядно напугала парня.

Они быстро дошли до ныне безлюдного пятиугольного двора, где даже почти отсутствовало освещение. Там Уэнсдей позволила себе просто сесть на траву и вперить незрячий взгляд в темноту. Хотелось, чтоб Сольейт оказалась лишь миражом, а не призраком, котому не терпелось что-то ей поведать. Уэнсдей приняла бы помощь любого мертвеца, но только не этой девочки, которая отдала за неё свою жизнь.

— Что случилось, Уэнсдей? — Ксавье присел рядом с ней, но на небольшой дистанции.

— Я увидела твою сестру. И я не знаю, что это было. Иллюзия, мистической природы иллюзия или призрак, — она не увидела причин лгать Ксавье.

— Я понял, — отозвался он минуту спустя. — Посидим тут.

Уэнсдей не ответила, продолжая созерцать пустоту. Но чёрное сердечко в груди бесстыдно возмущалось и пыталось взять бразды правления на себя. Чтоб успокоить его истерику, она вдохнула побольше воздуха в грудь и продолжила разговор. С того слова, которое, казалось, сказать невозможно.

— Прости, — выдавила из себя она и вновь смолкла.

— За что?.. — его голос прозвучал странно. Тихо и как-то сокровенно.

— За Сольейт.

— Это был её выбор. А что там о прошлом сожалеть? Уже ничего не изменить, — он подсел ближе к ней, а свет тусклых фонарей за спиной озарил его печальное лицо. — Зато я рад, что сейчас ты со мной, — и его рука коснулась её.

Мир стремительно завертелся, а мышцы содрогнулись от неприятной боли.

***

— Останови это, Уэнсдей! Пожалуйста!

Она очнулась, ощущая, как холодные руки трясут её за плечи. Открыв глаза, Уэнсдей едва сдержалась, чтоб не отшатнуться — перед ней стояла испуганная Сольейт, чей белый бинт на глазах пропитался кровью.

Видение. Замечательно.

Сделав едва заметный вдох, она собралась с мыслями и спросила:

— Что мне остановить?

— Это! — девочка вдруг исчезла, а Уэнсдей куда-то больно упала.

Вокруг всё пропахло железным ароматом крови и, что странно, порохом. Попробовав пошевелиться, она открыла глаза, но увидела лишь яркое синее свечение, укрывшее собой всё. Тело же лежало на чём-то холодном и твёрдом, кажется, на плитке. Но рассмотреть местность не удалось — мир под синим светом, кажется, также застелил туман.

Плохо.

Она не спеша поднялась, пытаясь разглядеть хоть что-то, но не получалось.

Пока она не увидела в синем свете алые пятна. Несомненно — кровь. Она за ней почти побежала, желая узнать как можно больше информации.

Но оступилась, когда её нога заскользила в лужице крови, а в синей дымке удалось распознать очертания Ксавье. Все его тело под рваной одеждой оказалось исполосовано царапинами, но, кажется, неглубокими. Но вот с его опухших глаз катились слёзы, а плечи дрожали.

И лишь приглядевшись, Уэнсдей заметила, что в руке он держит нож. Его лезвием он скользил по животу, безжалостно разрывая свою плоть. Но не глубоко. Он явно пытался проткнуть себя до органов, но ему мешал инстинкт самосохранения.

— Что тут произошло? — спросила она, и голос прозвучал хрипло.

Он вдруг поднял на неё взгляд и выронил нож. Слёзы хлынули из глаз с новой силой, и он обессиленно упал лицом вниз.

— Беги, Уэнсдей. Беги так далеко, как можешь. Беги от меня. Это всё из-за меня! — он вдруг вскочил, блеснув обезумевшим взором, и до боли схватил её за плечи. — Я опасен для тебя! — и он кивнул в туман.

Приглядевшись, Уэнсдей заметила, как туман стал расходиться, открывая обзор на знакомую картину. Где её тело лежит с обнажённым черепом, омываемым ливнем. Единственное отличие — мир вокруг не красный, а синий.

— Это сделаю я! Либо беги, либо убей меня. Пока не поздно! — и после парень упал.