— Я его упустила… он убежал… — призналась сквозь слёзы она, как раз когда взгляд Ксавье упал на её левую ногу: она оказалась вывернута вбок у стопы, а лоскуты кожи висели, как рваные старые обои, открывая обзор на окровавленные большеберцовую и малоберцовую кости, опасно торчащие наружу.

— Ты не виновата, — это единственное, что смог сказать Ксавье. Шериф же и вовсе продолжил хранить молчание; но подошёл к девочке и скрыл её наготу своей курткой. — Одну минуту… — всё же добавил через силу он и отошёл, набирая номер отца.

Только тот ответил, с губ сорвалось:

— Я согласен на всё, только помоги отыскать и наказать всех виновных.

— Хорошо, — и отец сбросил вызов.

Большего Ксавье и не просил.

========== Глава 21: Раскаяние ==========

Медленными и неуверенными шагами, утопая подошвами в размокшей грязи и начиная всё же ощущать всепроникающий холод от прилипшей к телу мокрой одежды и новых струй дождя, обжигающих лицо, Ксавье вернулся к Энид. Подруга укрылась курткой, но даже нормально надеть её не могла — лишь царапала когтями дерево и билась от боли уже распухшим лбом о ствол. Ей едва удалось прикрыть грязные и окровавленные грудь и бёдра.

Рядом шериф торопливо вызывал скорую.

Ксавье хотелось расспросить Энид о схватке, ему требовалась вся информация и подробности… но совесть и эмпатия ему не позволили. Под ветвями старой ёлки сидела раненая и замёрзшая девочка, чью левую ногу изуродовал страшный перелом, и для неё было бы пыткой отвечать на какие-то расспросы. Возможно, будь у него эмоциональный диапазон поменьше, даже не как у Уэнсдей, он бы смог поговорить с Энид. Но ему казалось, что если хоть один вопрос сорвётся с его губ, он навеки заклеймит себя как жестокий и бездушный человек.

— Скоро приедет помощь, — единственное, что удалось ей сказать.

Через слёзы Энид выдавила улыбку и снова приложилась лбом о дерево. Ксавье не представлял, насколько велика боль от перелома в её ноге.

— Тайлер… он убежал в сторону леса. Он сильно ранен… — сквозь всхлипы выдавила вдруг она и зажмурилась.

— Мистер Галпин! — тотчас крикнул Ксавье. — Энид говорит, он серьёзно ранен и убежал в лес, — шериф, чьё лицо под дождём было почти не разглядеть, ему холодно кивнул и что-то проговорил в рацию.

А в мыслях пронеслось, что Тайлер мог направляться в Невермор. Его, вероятно, сильно потрепало, но раз он смог одолеть Энид и убежать, силы в его зверином воплощении осталось премного. Хотя скользнуло предположение, что если он вернётся в человеческую форму, то, может, умрёт на месте. Но без перевоплощения он мог быть и дальше очень опасен. Смертельно опасен.

Ксавье тотчас набрал номер Аякса. К счастью, на звонок ответили сразу же — и по ту сторону заговорил голос друга, не кого-то ещё.

— Что у тебя? Ты как?

— Так себе, — нервно хмыкнул Ксавье. — А к вам, возможно, мчится Тайлер. Он ранен, но опасен.

— Мчится к нам?! — закричал не испуганно, а как-то гневно Аякс. — Что с Энид?!

— Не совсем в порядке… открытый перелом ноги. Но она жива.

Аякс выругался и хотел продолжить поток ругательств, но совладал с чувствами.

— Скажи ей, что я прибегу к ней при первой же возможности. Прибежал бы сейчас, но…

— Это явно будет лишним, — закончил за него Ксавье.

— Ага… И передай ей, что я её люблю. Вот!

— Договорились, — сорвалось рассеянное с губ. — Берегите себя там, — довершил Ксавье, прежде чем сбросить вызов.

Следом он набрал отца, меряя размокшие и неухоженные газоны хлюпающими шагами.

— В школу, возможно, мчится Тайлер в форме хайда. Советую подготовиться, — произнёс Ксавье максимально невозмутимым тоном, сразу как родитель взял трубку.

— Буду надеяться, что не добежит. И без него проблем предостаточно.

— Какие ещё проблемы?

— Например, потеря твоей сестрой глаз, — Ксавье поморщился. — И то, что у большинства студентов паника. Их только сирены сдерживают.

— Ты разрешил песни сирен?..

— Ничего я не разрешал. Я просто делаю вид, что слепой и дурной.

Ксавье покачал головой и чуть не подавился дождевой водой, что нагло устремилась прямо в рот. Ему всю жизнь хотелось перестать удивляться поведению и решениям отца, но как бы он ни старался — всё безуспешно. Хотя, конечно, он знал этого человека куда лучше, чем рассказывал другим. И совсем не боялся его, хотя и предпочитал держаться на безопасном расстоянии — незачем себя подвергать лишнему риску. Но вовсе не испытывал ужаса, чтоб бледнеть и впадать в ступор при виде отца.

Сам себя Ксавье считал хорошим парнем. И всё же он умел притворяться и хранить семейные тайны. Именно поэтому Уэнсдей и находила его подозрительным. Но его пугала мысль, что если она увидит его истинные отношения с семьёй, то отвернётся от него. Легче притворяться нарочито влюблённым недальновидным идиотом и раздражать её этим, нежели мельтешить своими взаимоотношениями с отцом и создавать максимально подозрительный образ. Когда Ксавье не имел никакого отношения к убийствам.

— Я не знаю, ненавидеть ли мне тебя или обожать, — наконец сказал он отцу.

— Оставь эти мелочные чувства на кого-то другого. А я рассчитываю на обычное продуктивное сотрудничество, — донеслось грозное из динамика.

— Я тогда побуду оптимистом и понадеюсь, что не умру по окончании этого сотрудничества.

— Тебе бы не умереть раньше его окончания, сын.

— Ты, как всегда, обнадёживаешь, — хмыкнул Ксавье и сбросил вызов — всё же ему не нравилось долго общаться с родителем. И ему не нравилось, что во многом Винсент и Уэнсдей действительно были похожи.

Оказалось, он либо долго созванивался, либо скорые приехали удивительно быстро — он обернулся к выходу из парка, и его ослепили разноцветные огни, из-под света которых выбегали фельдшеры с носилками. Он тотчас, опережая медиков, подоспел к Энид и улыбнулся ей, ещё помня, о чём его попросил Аякс. Игнорировать эту просьбу было бы некрасиво.

— Аякс просил тебе передать, что он прибежит к тебе в больницу при первой же возможности. И ещё, что он тебя любит.

Всхлипнув, подруга подняла на него насколько возможно счастливый и благодарный взор. Наверно, не будь её покрытое грязью и каплями крови лицо пунцовым, с распухшими щеками и налитыми слезами глазами, она бы смотрелась счастливой.

— Передай ему, что я его тоже, — выдавила из себя она, прежде чем Ксавье отступил, освобождая дорогу медикам.

— Передам, — пообещал он и добавил, хотя крик утопал в голосах фельдшеров и симфонии дождя: — Поправляйся поскорее! — и Ксавье отошёл максимально далеко.

Стоять рядом с раненой Энид было почти так же больно, как рядом с умирающей Уэнсдей. Но по другой причине — ведь оборотень пожертвовала собой, спасая его от Тайлера. А Ксавье даже не попробовал выстрелить из лука во врага, чтоб помочь девочке. Смог лишь убежать… это было рациональным решением, но оно шло вразрез с моралью. Хотя за него, быть может, Уэнсдей бы снизошла даже до скупой похвалы. Или же рассудила бы, что они все поступили слишком глупо, и указала бы на каждую ошибку в действиях. Хотя сама пару дней назад совершила опрометчивое и фатальное действие.

Всё началось с её попытки прорваться в дом сектантов и обыскать там всё. Возможно, поступила бы она иначе — и кровавое полнолуние оказалось бы не настолько кровавым. Или, наоборот, ситуация была бы лишь хуже. Ксавье не забыл о видениях сестры, хотя к ним появилось после произошедшего много вопросов.

Он тряхнул промокшей головой и задумался, что делать дальше. Его представления о каждом последующем шаге скрылись за непроглядной пеленой тумана, где куда ни ступи — он не рассеется. Но одно действие, как прилетевший из ниоткуда мяч, пришло в голову. Направиться обратно в Невермор. Или по дороге туда как-то отыскать Тайлера.

Это был единственный субъект, чью виновность доказывать не приходилось. Он уже убивал не раз, а ныне по его вине пострадали Уэнсдей и Энид. Хотелось расквитаться с ним. И уже раз и навсегда. Теперь, с полноценной поддержкой отца, Ксавье мог и в полной мере отомстить. Мораль могла ненадолго и заснуть. Вместе с Уэнсдей впасть в кому.