– Если леди Астер откажется помочь в проверках, вы снизойдете на время стать моей напарницей? – предложил он.

Виола посмотрела на дельфинов с некоторым сомнением, но ее тяга к продвижению в конкурсе затмевала столь поверхностные условности.

– Разумеется, я воспользуюсь вашим браслетом, – подчеркнула она принадлежность вещицы, – и верну вашу собственность сразу по завершении.

"Разве пока еще это не моя собственность?" – нахмурилась внутренняя Лея.

– Леди Астер? – повернулся Лис вопросительно.

– Ради Виолы Базильевны и прожекта я пока оставлю его при себе, – смирилась та с неохотою. – На обратном пути проверим дальность.

Два рабочих часа браслет незримо жег ее кожу. Все казалось, что Алессан постоянно задевает пуговицу, заставляя ощущать это действие как свое. Связь оказалась очень странной и бесстыдно личной. Выключение режима передачи на данном этапе не предусматривалось.

Лея почувствовала, что вот-вот неподобающе заалеет, и вознамерилась убрать браслет обратно в сумку. Однако, догадалась она, каждый удар сумочки о платье будет передан и Лису. Конечно, у юбок четыре плотных слоя, но это не отменяет факта, что под ними помещается ее бедро.

"Лучше бы уступила Виоле – ее он едва ли стал бы так донимать."

Выручила смекалка.

– Вы столь энергичны, Алессан, что даже моя рука утомилась, – негромко заявила магичка и равнодушно укрепила браслет на основании косы в своей замысловато скрученной прическе.

Лис, действительно, тотчас угомонил свои постукивания, найдя ввергание невесты в головную боль мало романтичным. Она обратилась к нему без отчества – и будет на сегодня.

Завершая общие труды – удалось выделить из обзора передачи еще несколько видов материй – Алессан выбрался наружу первым. День одарил Итирсис дождичком: не противной моросью и не рваными косыми струями, а прямым и аккуратным летним ливнем.

Алессан такое поведение погоды весьма одобрил – прекраснейший повод проводить Лею снова. Он даже спустился из-под козырька на почти опустевшую улицу, окутался щитом и с удовольствием слушал дробный рокот над собою. Издавна, едва освоив эти чары, норовил он умчаться вглубь сада и бродить там под градом капель, пестуя горькое подростковое одиночество – заодно, конечно, тренируя купол.

Теперь, по привычке, в дождливые дни Лис находил себя брошенным и печальным. К сохранению этой щемящей изоляции он обычно прилагал немало усилий, чаще тщетных – его вечно окружали родственники, учителя, общество или слуги, не давая как следует убедить себя в ненужности.

Ненужность, конечно, сомнений не вызывала. Вот и теперь, он томится здесь под холодными струями (для проверки температуры воды пришлось на миг ослабить купол – хорошо, под прохладными струями), а Лея все медлит выходить, избегая его заботы. Лея, из чьих жестких волос он как-то часа три вынимал репей – восьмилетней проказнице пришлось усердно караулить под окошком ключницу, чтобы устроить ей прицельный фонтан из наполненной кухонной бочки. Лея, однажды выгороженная им после совсем уж лихой проделки – за пожар в кладовой Астеров покарали гостившего Лиса: на седмицу его жестоко разлучили не только с шоколадом, но даже и с любимым Джеком.

Лея, держащая себя чужачкою, когда он уже второй месяц бродит за ней как на привязи. Хотя бы раз назвала его Лисом!

Дверь "Щепки" скрипнула, заставив юношу чуть встрепенуться, но выглянул древесник. Очевидно, из окна самоучка заметил купол и не сумел удержать любопытства.

Алессан был настроен снисходительно: рукой он провел очень медленно, не только пропуская Себастьяна в свой прозрачный теремок, но и позволяя тому поймать оттенки чар отведения полога.

Древесник скользнул под купол благодарно и воздел голову, глядя, как разбиваются капли над ним. Мир снаружи стал едва ощутим из-за плотного щита и шороха воды.

Хотелось отметить красоту алессановых чар и дивное настроение момента, но Себастьян предпочел не проверять степень открытости Лиса так прямолинейно.

– Наша работа со скрипкой помогла следствию? – спросил он вместо этого.

– Безусловно, – ответил тот без эмоций. – Нашли оркестр, но не виновницу. Дороги Ладии так прекрасны в дождливые дни, что требуются седмицы и седмицы для подобных поисков.

Ливни, достигшие столицы лишь сегодня, щедро поили страну с середины мая. Извечная путевая проблема доводила Диего Бернардовича почти до лихорадки.

Глава Земского приказа чувствовал, будто воздвиг дом на песке: ветры уже подули, реки разлились, еще немного – и падение дома будет великое, а он до сих пор не может внятно указать расхитителей архива.

Рук и голов не хватало: многие штатные чародеи оказались приписаны к поисковым отрядам в качестве погодных провожатых – усмиряли стихию и морозили раскисшие пути.

Оставшиеся люди прочесывали город в смутной надежде, что бумаги еще под носом и ожидают послаблений магических досмотров на выезде. Город хотелось бы вовсе закрыть, но в этой мере магистру было отказано. Оставалось уповать на радение стражи и запретить любому мало-мальски одаренному покидать город без личной подписи Диего на подорожной после тщательных проверок.

Дерево еще не расплели до последнего блока, так что с большой неохотой Диего вызвал сына и велел тому заменить некоторые классы в расписании на работу в Приказе. Желал бы подключить и нескольких толковых его ровесников, но Приказ и так походил уже на проходной двор внештатных экспертов, так что самую ретивую молодежь отправил закалять дух странствием с погодниками.

Алессан, как можно догадаться, млел и упивался оказанной честью. Вместе с опытными людьми отца ему действительно удалось отыскать потенциально опасный код на стволе и осторожно распустить его стройную логику.

Диего был почти уверен, что хотя бы в этой части новых сюрпризов можно не опасаться, однако успехи магов держались в строгой тайне – автор кода не должен учуять, что уже лишен удаленного управления.

Лис послушно держал язык за зубами.

– Значит, польза от этой находки мнимая? – сокрушился Себастьян, не ведавший успехов.

Собеседник пожал плечом с показным равнодушием, хотя и не был склонен обесценивать свои труды. Под ливнем он впадал в тоску, но не смирение.

– Иных зацепок до сих пор нет, – парировал он, меланхолично изучая узор из капель на щите.

– Что ж, рад быть полезным, сожалею о задержках, – сказал Себастьян. – Надеюсь, это не грозит нам новыми происшествиями.

Краешком глаза Алессан отметил, как постоялец его купола взглядом скользнул по окнам оружейни.

Из-за дождливого полумрака в торговом зале уютно засветили магические лампы, но ожидаемого силуэта древесник там не обнаружил.

Лис позволил себе усмешку, впрочем, еще беззлобную.

– Разрешите дать вам совет, Себастьян Базилевич, – подумав, заговорил он. – Если вы желаете связать свою жизнь с Арис – действуйте сейчас, пока не запретили этот мезальянс.

Древесник свел брови – нетактичность показалась ему избыточной даже для Лиса. На близких приятелей они пока походили мало, права сердечных напутствий друг другу не дарили.

– Прошу вас учесть, Алессан Диегович, что я не нахожу Арис простородной и уверен, что сумею убедить в этом свою семью.

Алессан лениво махнул кистью, глядя все еще на купол.

– Ваша семья, поверьте, о таком счастье и мечтать не смеет. А вот Арис чуть погодя могут за вас и не отдать.

Себастьян посмотрел на мага уже в изумлении, забыв даже его пренебрежительные взмахи.

– Что вы хотите сказать?

– Боюсь, ничего более, – подвел жесткую черту советчик.

Алессан, конечно, этим увещеванием сражал трех собственных зайцев.

Во-первых, богато укомплектованный троюродными кузинами, он обнаружил к Арис участие совершенно особенное. Лис видел ее в бедствии, практически собственными руками из него высвободил и теперь являлся чутким хранителем ее секрета – поневоле возомнишь себя высоким покровителем. Устроить и семейное счастье девицы стало бы изящным завершающим штрихом парадного портрета благодетеля.