Она давно мечтала бросить это Лису, но воспитание было выше нелепых эмоций. Оказывается, при новом способе общения границы ощущаются куда менее жесткими – нужно удвоить контроль над собою.

"Польщен", – заверил браслет.

– Фии-фвить, – добавил соловей.

"Что вам угодно", – Лея снова нахмурилась, обнаружив, что в кодах букв и частых слов не заложила знаков препинания. Что ж, проверка уже дает свои плоды.

"Исполняю ваш наказ во всем объеме", – отвечал пришелец.

Под окном раздалось легкое покашливание – Лис деликатно прочистил горло. Неужели споет?

"До ми бемоль соль (пауза) фа форшлаг ми бемоль (пауза) это невозможно вы не предусмотрели мне нот (пауза) терпите стихи".

"Надеюсь не слишком истрепанные под чужими окнами", – отозвалась магичка, кусая губу, чтобы не выдать себя смехом.

"Свежие", – заверил кавалер, что немедленно подтвердил соловей длинным коленом. Кажется, сегодня он особенно разошелся, из мужской солидарности подголоском пронимая девицыно сердечко.

"От людских очей порочных

От супружнего ярма

В башне тесной и непрочной

Затворилася сама"

Каким бы ни было качество этой лирики, рифму Лее посвящали впервые – с таким женихом, как наследник Алвини, слегка влюбленные поклонники не смели не то, что раскрыть рта, а даже руку ее задержать дольше положенного. Ей, привыкшей к обожанию, не перепало и доли комплиментов, которыми осыпали более скромных ее ровесниц. Нареченный усердствовал менее всех.

Может быть, именно от этого гнета предрешенности она и бежала в свою "тесную башню". Если бы раньше отец взялся не велеть, а уверять, что они с Алессаном друг другу подходят – ему не пришлось бы утомиться. Лея и сама прекрасно видела общность их миров, помнила детское понимание с полуслова.

Даже кума Берта явилась к ней нынче под вечер и стала говорить, что в грозу она обозналась: суженый не таков и осел, вся окраина после сказа о коромысле, так и быть, жениха одобрила. Надо бы Леюшке свет Сальвадоровне замуж, покуда румянец не отцвел, а ладный молодец не раздумал. Магичка насилу отбилась от свахи, но спорила не слишком рьяно.

"Строгость юная не ищет

Кратких встреч и долгих дум

Без улыбки девы нищий

Под укор ее приду"

Еще бы не укор! Лису всего-то нужно приоткрыть, что Лея ему дорога не как обещанная вещь – в остальном она убедит себя и сама. Несмотря на постоянное вращение поблизости, до сих пор он скорее вменял ей свое оскорбленное собственничество.

Роза и стихи были забавны, но гораздо чувствительнее тронуло то, что он услышал ее просьбы и так скоро скрепил свою гордыню.

"Не посмотрит и немая

Утаит отраду глаз

Говорливой трелью мая

Птица скажет все за нас"

Стихи, скроенные из дрожащих букв и повторенные про себя для внятности, отчего-то сразу же запомнились наизусть – Лея даже рассердилась на себя за это.

"Оставьте бедную лиру, в другой раз я изобрету вам ноты", – заявила она, когда пауза обозначила финал.

"Другой раз? Я сейчас его пригласила?", – ужаснулась внутренняя Лея.

"Когда вам будет угодно вопросительный знак", – поднаторев при наборе стиха, Алессан прибегал уже к более длинным фразам.

"Для этого есть наши рабочие встречи", – гневно отстучала магия невесты по парному браслету на его запястье.

Изящная ручка Леи показалась лишь на миг, затворяя раму и едва не сорвав занавеску. Положение ее браслета перестало быть различимо, магия больше его не достигнет – не колотить же теперь по окну и стенам.

Однако, ручка не вернула ему под ноги ни розы, ни даже вызывающего подарка с дельфинами – Лея приняла игру и разрешила явиться снова.

– Сладких снов, моя нареченная, – пожелал он тихо и мстительно.

Юноша не сомневался, что теперь-то невесте предстоит думать о нем хотя бы до рассвета: он потрудился собрать стишок столь простеньким хореем, что тот не скоро от нее отлипнет.

Со стороны посещение красавца-дворянина осталось молчаливой скупой пантомимой, пусть обрамленной соловьем, но обманувшей надежды почти всех зрительниц.

Развернувшись на каблуках сапог под печалью публики, Лис миновал две улицы медленно и не переставая улыбаться – все сложилось как по писаному, но почему-то вместо победного торжества сознание себя темой леиных помыслов отразилось щекочущим волнением.

Алессан Алвини встряхнулся и прибавил шаг.

Должно еще вернуть птичнику маленькую клетку с трехколенным соловьем, пристегнутую к портупее вместо шпаги.

О мести леиной и мести кошачьей

В Итирсисе: 2 июня, пятница

Лея ни минуты не сомневалась, что браслет обязана вернуть. Собираясь к артефакторам в пятницу, она даже не стала обертывать его платком, так и сунув небрежно в поясную сумку между мелкими монетками и коробочкой с розовой пудрой.

Однако миновал уже утренний раут Виолы, продолжились труды с материей, а магичка так и не могла заставить себя выложить браслет перед непринужденным Лисом и заявить отрепетированное:

– Ваше внимание лестно, Алессан Диегович, но впредь извольте тактичнее выбирать подарки.

Вместо этого она усердно погружалась в дискуссии, оправдываясь перед внутреннею Леей, что мщение свое она воздаст "потом".

Виола похвастала результатами домашней работы Себастьяна: стук связывал пуговицы уже стабильно, минуя даже стену дома. Вибрации, однако были очень слабыми.

– На время проверок можно увеличить принимающий предмет, – догадался Алессан. – Добавить резонатор.

Задумка пришлась древеснику по душе.

– Закажем ювелиру плотную металлическую огранку? – предложил он оживленно.

Лис подхватил со стола одну из пуговиц и повернулся к Лее.

– Позвольте ваш новый браслет, леди Астер, – попросил он, с улыбкой протянув свободную ладонь.

Лея вспыхнула – конечно, он ощутил присутствие чарованного подарка на ее поясе и не упустил случая продемонстрировать Карнелисам, что в невестиной сумочке прижились дельфины.

С великим хладнокровием она вытащила браслет и бросила его на дерзкую ладонь, избегая касаться последней.

– Я как раз искала момента вернуть неуместный дар, не желая задеть вас прилюдным отказом, – с неспешной светскостью сопроводила она свой жест.

Она еще выговаривала, когда Лис приложил пуговицу к браслету и большим пальцем нещадно вплавил ее в резное серебро.

Древесник только моргнул – ювелир, очевидно, наследнику Алвини без надобности. Лея не успела закончить речи, как обнаружила дар Лиса обнимающим свое запястье.

– Алессан Диегович! – воскликнула она гневно, в то время как невозмутимый маг выудил парный артефакт и повторил остроумную процедуру.

Нацепив украшение, он стукнул по несуразной пуговице на внешней его части.

Браслет Леи дрогнул в ответ куда ощутимее, чем отдельная пуговица на демонстрации древесника.

– Что вы чувствуете? – спросил Алессан, глядя на нее с двусмысленным своим коварством.

"Возмущение и злость!"

– Сигнал хорош, – сказала она вслух почти брезгливо.

– Чудесно, – удовлетворенно подытожил маг. – Для армии не очень годно, для проверок – более чем.

– Я не намерена это носить, – закончила все-таки Лея и принялась уже снимать прикрасу, когда наткнулась на виолин взгляд.

Распорядительница смотрела на браслет в совершенном восхищении.

– Чудесная доработка, Алессан Диегович! – задорно воскликнула она. – Теперь мы можем изучать и дальность передачи, и прохождение иных препятствий! Заодно и заряд сохраним в серебре, не так ли?

– Вы прекрасно уловили глубину моей идеи, – одобрил гений, чуть не впервые выражая согласие с распорядительницей.

Та, увлеченная, поддержала эту новую ступень.

– Ваша польза для проекта несомненна, – признала она.

Алессан оценил ее жертву и облекся невиданной скромностью.