Давайте представим, что случилось чудо: шведы достигли своей цели и захватили Новгород. К каким последствиям могло бы это привести? Хотя история не терпит сослагательного наклонения данная ситуация совсем не гипотетическая. Шведы действительно овладели Новгородом. Только гораздо позже – в 1611 году. Шведскому войску под командованием генерала Де-лагарди не удалось взять город приступом. Защитники города сожгли городские посады и укрылись за городскими укреплениями и успешно отбили нападение. Семь дней после неудачного штурма шведы стояли в бездействии. Очевидно, они даже не вели артиллерийского обстрела города, а новгородцы все это время беспечно пьянствовали, а напившись, поднимались на стены и «бесстыдно ругались над шведами» (Соловьев, СС, т. 4, с. 630). В ночь на восьмой день один из пленных незаметно провел шведов в город. Доблестные защитники города так расслабились, что не заметили, как шведы проходят в город через открытые ворота. Когда же враги стали бить стражей по стенам и дворам, казаки и стрельцы предпочли покинуть город, успев ограбить лавки и дома под предлогом, что это, захватив город, сделают шведы. Только в двух местах несколько храбрецов решили биться насмерть, оказав захватчикам «сильное, но бесполезное сопротивление» (там же). Видя, что город защищать некому, митрополит новгородский Исидор и воевода князь Одоевский решили договориться с Делагарди. Какие же условия капитуляции предложили шведы? Присяга шведскому королевичу. Шведы обязались не разорять город. Между Новгородом и Швецией будет дружба и вечный мир на основании предыдущих договоров. Новгородцы обязались без ведома Швеции не заключать мира или союза. Ни один из городов и уездов новгородских не присоединяется к Швеции. Запрещается вывозить из России в Швецию деньги, колокола, военные припасы без ведома и согласия русских; русских людей не вывозить в Швецию, а шведов не задерживать в России. Всяких чинов люди сохраняют старые права; имения их остаются неприкосновенными; суд совершается по-прежнему. За обиды, нанесенные русскими шведам и наоборот, должно наказывать без всякого притворства. Между обоими государствами будет свободная торговля с указанными пошлинами. Пленники будут возвращены без выкупа. Все эти условия будут сохраняемы ненарушимо не только в отношении к Новгородскому, но и Владимирскому и Московскому государству, если жители их вместе с новгородцами признают короля покровителем, а королевича – государем (Соловьев, СС, т. 4, с. 631—632). Напоминаю, такие условия капитуляции шведы предложили городу, который они захватили силой, и, следовательно, могли диктовать на правах победителя свою волю. Готов поспорить, что предложи шведы сегодня на таких условиях признать Новгороду или любому другому городу России власть шведского короля, – это предложение с радостью было бы принято. Может быть, поэтому российские и советские историки столетиями выдают шведов за коварных агрессоров?

Второе (и последнее) сражение Александра Ярославича, вписанное в отечественные учебники истории, – «Ледовое побоище». Большой Советский Энциклопедический Словарь пишет о том, что в нем «под руководством Александра Невского русские войска разгромили «немецких рыцарей-крестоносцев». То, что словарь называет противников Александра Ярославича «немецкими рыцарями-крестоносцами», – не что иное, как манипуляция сознанием читателя. Ему внушают: князь Александр отразил «крестовый поход» на Русь. «Крестоносцы» якобы не только хотели захватить русские земли, но и обратить православных в католическую веру. Почему-то авторы этой теории упустили из виду то, что Русь к этому времени уже захватили татаро-монголы. Не логичнее было бы предположить, что «крестоносцы» хотели помочь русским освободиться из-под власти Орды?

Насколько правомерно называть «немецкими рыцарями-крестоносцами» тех, кто сражался с новгородцами в «Ледовом побоище»? Известно, что в крестовых походах в Святую землю принимали участие рыцари со всей Европы. И не только рыцари. Участниками крестовых походов на Ближний Восток были представители самых разных сословий. Рыцари, как профессиональные военные, их только возглавляли, и в общей массе охваченных религиозным фанатизмом освободителей Гроба Господня составляли подавляющее меньшинство. Все дело в том, что рыцарей было очень мало. Например, в самой «рыцарской» стране мира – Англии в 70-х годах XIII века было меньше трех тысяч рыцарей. Большего числа военных феодалов экономика страны просто не выдержала бы. Не самое дорогое рыцарское снаряжение вместе с боевым конем стоило в те времена 45 коров или 15 кобылиц. А это – величина стада или табуна целой деревни. Возможность отдать такое богатство за бесполезную в хозяйстве груду железа была у немногих.

Но мало было взять в руки оружие – им надо уметь пользоваться. А этого можно было достичь только постоянными тренировками с самого юного возраста. Таким образом, тяжеловооруженный всадник мог быть только богатым человеком с большим досугом. Даже очень богатые государи могли содержать при дворе лишь очень небольшое число таких воинов.

Следовательно, подавляющее большинство тех, кто сражался против Александра Ярославича в «Ледовом побоище», не были рыцарями. Не были они и «крестоносцами» в том смысле, который подразумевает участников крестового похода (подробнее об этом в следующей главе). И еще в одном смысле употребляется слово «крестоносец». Польский писатель, автор исторических романов Генрик Сенкевич назвал свой роман о Грюнвальдской битве «Крестоносцы», потому что так называли рыцарей Тевтонского ордена за то, что на их плащах был изображен крест. Поляки и литовцы, сражавшиеся против Тевтонского ордена, были такими же католиками, как и орденские братья.

Поскольку среди тех, кто сражался с русскими в «Ледовом побоище», рыцарей с крестами на плащах было не больше нескольких десятков человек, даже в терминах польского романиста их некорректно называть «крестоносцами», или рыцарским войском. Ведь никому в голову не приходит назвать танковой армией войско, где несколько десятков танков. Почему же войско с несколькими десятками рыцарей называют рыцарским? Нет, почему называют, понятно – чтобы придать должный вес победе Александра. Но предмет нашего исследования не пиар предков Московских князей, а реальные исторические события.

К тому же участники крестовых походов в Святую землю добивались своей цели, невзирая на поражения и потери в течение почти трехсот лет. А те, с которыми сразился досточтимый Александр Ярославич, потерпев только одно поражение, немедленно отказались от своих замыслов.

В отличие от историков, древнерусские летописи ни о каких «крестоносцах» даже не упоминают. Древнейшая летопись, содержащая описание сражения, позднее названного «Ледовым побоищем», – НПЛ. В ней говорится, что противниками русских были немцы и чудь (предки современных эстонцев), а не католики, латиняне или крестоносцы. Немцами в то время на Руси тогда называли всех жителей Западной Европы. Немцами летописец собирательно называет и всех европейских колонистов или католиков в Прибалтике (ливонцев). При этом, когда этого требует повествование, летописец выделяет среди этих «немцев» рижан, дерптцев (жителей одноименного епископства), людей короля (датчан), чухонцев (эстов), ливов…

Что же касается немцев в современном понимании, то отношения Древней Руси и Германии не были враждебными. Во времена Киевской Руси с немцами, так же как и со шведами, конфликтов у наших предков не было. Их и быть не могло хотя бы по той простой причине, что наши народы не были соседями. Общая граница между немецкими и русскими землями появилась только во второй половине XVII века. Восточная Пруссия, ближайшая к Руси немецкая территория, пресловутый «оплот немецкого милитаризма», в XIII веке еще только зарождалась, а от русских земель ее отделяла Литва. Эта геополитическая ситуация не изменялась на протяжении следующих восьми веков, с начала немецкой колонизации Пруссии. Даже сегодня, после того как часть Восточной Пруссии под именем Калининградской области была присоединена к России, ее территория остается изолированным анклавом, попасть в который по суше по-прежнему можно только через Литву. Так что в силу географических причин воевать с немцами было проблематично.