Убедившись, что тот достаточно протрезвел, Тельхар хлопнул его по плечу.

— Дай слово, что не выпьешь этой ночью ничего крепче брусничного сока и немедленно отправишься спать.

Ответ прозвучал нехотя, но это уже было неважно.

— Даю слово.

Никто не видел глубокой печали, отразившейся на лице Тельхара, пока он шел к воротам.

Проснулся Наль от давящей тяжести в груди. Резко сел с колотящимся сердцем. Бок привычно пронзило, но то была сейчас меньшая из забот. За окном заходились воем собаки. Обливаясь холодным потом, он спешно протер глаза и влез в штаны. В разных концах коридора показались такие же, как он, всполошенные фигуры. Выскочил из кабинета Эйруин, из-за спины Эйверета выглядывала Айслин. Появились бывший слуга Лонангара Харгет и камерарий, заспанный Бирк.

— Из окон ничего не видно! — отрывисто сообщил Эйверет.

Эйруин предупреждающе положил руку ему на плечо, и мужчины сбежали на нижний этаж. Наль понял, что на нем нет обуви, но не стал возвращаться. Сжимая в руке бессознательно прихваченный Синий Лед, он вышел за остальными под открытое черное небо. Голова была тяжелой, во рту сухо. Все девять мужчин особняка, господа и слуги, прочесали сад вдоль и поперек, но не нашли никого, кроме собак с дыбящейся на загривке шерстью, спешащего прочь ежа и всполошенного гнезда кроленей в кустах шиповника. Мрачно поглядев на край растущей луны, камерарий неодобрительно сжал губы.

Несмотря на плавающие перед глазами багровые пятна, первым делом по пробуждении разбитый Наль с раскалывающейся головой, мучаясь жаждой, добрался до сада, где уже толпились почти все обитатели особняка.

— Господин, ночью нашу ограду поцарапал лесной тролль, — озадаченно поведал Харгет, указывая на длинные борозды в гранитном столбе ворот. — А теперь даже не полнолуние и не новая луна.

Наль молча развернулся и направился назад в дом. Нашел в кухне бутыль холодного отдающего горечью тарглинта и припал к ней, опираясь нетвердой рукой на край разделочного стола.

39. Дар

— Господин, — раздавался из-за дверей немного виноватый голос Бирка. — Господин! К вам ваши друзья!

Наль скорчился на кровати, закрыл лицо руками. Открыв глаза, болезненно сощурился. Лучше бы ему не просыпаться. По крайней мере, не с утра, когда душу неизменно гложет беспросветность и черная тоска.

— Господин!..

— Ты это нарочно? — хрипло окрикнул он, и стук прекратился.

Бирк осторожно повторил фразу, которой, вероятно, пытался добудиться до главы семьи уже давно.

— Я не принимаю сегодня! — Голос стал совсем хриплым и Наль закашлялся. От боли в голове и в боку на глазах проступили слезы.

— Наль, это никуда не годится! — послышался из-за дверей голос Деора. — Мы друзья твои, как это ты нас не принимаешь?

Тот судорожно сжал губы и медленно выбрался из кровати. За почти три седмицы приучился и привык перемещаться из положения лежа в положение сидя и назад с совершенно прямой спиной. Сел на край, обхватив голову руками. Где-то на краю сознания он все еще слышал вздохи Оврага, зовущие голоса, надсадный лай собак прошлой ночью… Всплыла перед глазами мутная картина: таверна «Хрустальный Кубок», поворачивающиеся вслед головы. Кажется, он сказал тогда: «К троллям выпивку». Или «К троллям изворотливость»? Лучше бы выпивку.

Еще лучше бы он смолчал тогда, в таверне, и не кликал тварей, что пометили особняк Фрозенблейдов своими когтями.

Его замутило.

Обманчивая тишина продлилась недолго. В дверь забарабанили сразу в четыре кулака. Похоже, его не оставят в покое, независимо от того, подает ли он признаки жизни.

— Сейчас! — раздраженно огрызнулся Наль. — Пусть ждут в гостевой комнате! — Отрывисто вздохнув, встал и направился в купальню.

Свежие, выспавшиеся, но с затаенным беспокойством в глазах, Деор и Меральд уже сидели в креслах у стола, когда Наль вышел. Он умылся и прополоскал рот мятной водой, однако помогло это мало. Разглядывая черные круги у него под глазами, друзья не сразу нашлись, что сказать. Наконец Деор выдавил из себя улыбку и развел руками:

— Когда это бывало, чтобы не желал ты видеть друзей?

— Когда это друзья ломятся в дом, словно берут его штурмом?

— Мы соскучились, ты же даже не ищешь нашего общества. Приходится изыскивать средства. Я пригласил бы тебя на конную прогулку, но ты напиваешься сразу, как проснешься.

Наль коротко дернул уголком рта. Он все еще стоял в дверях спальни в одних штанах и сорочке, и наконец отпустил дубовую створку.

Деор и Меральд приподнялись, но направился он не к ним для обычного дружеского приветствия.

— Да что с тобой! — вскричал Меральд, в сердцах хлопая ладонью по столу. — Мы-то тебе чем не угодили? Скажи открыто, как раньше, небо и звезды!

— Замолчи, — прошептал Наль, пробираясь к шкафу у стены.

— Долго намерен ты продолжать этот орков загул?

— Сколько нужно, замолчи.

— Отважный командир сотен боится громкого голоса? Какая жалость!

Он раскрыл створку шкафа.

— Я пережил то, над чем не смеются.

Меральд выступил вперед, презрительно раздувая ноздри.

— И это ты называешь жизнью? Для того ты все пережил? — Глаза цвета неба на рассвете сверкнули сталью. — Жалкая трясущаяся тень, прячущаяся от жизни, не способная взять волю в кулак. Четвертый день не выходишь ты из угара. Через седмицу теур саэллон. Так хочешь проводить эту осень?

Наль выделил фразу, ответ на которую не требовал раздумий.

— Я и теперь справлюсь с тобой одной рукой.

Меральд вызывающе раскинул руки, подходя ближе, прищелкнул длинными тонкими пальцами:

— Так докажи! Покажи, на что ты способен, командир Нальдерон!

Наль позеленел от крика. Невольно поморщившись от боли, прикрыл глаза.

— Провокатор… — прошептал он, доставая с полки тяжелую бутыль с жидкостью холодного бронзового оттенка. На толстом стекле было оттиснуто изображение хвостатой звезды. — Пришел учить меня жизни… Исцелися сам… — Он начал вытаскивать пробку.

Меральд выбил бутыль из рук друга. Грохот сотряс помещение, будто обрушился пол. Наль посмотрел на растекающуюся среди осколков лужу бледно-бронзовой вспенившейся жидкости у своих ног, потом с побелевшими губами поднял глаза на Меральда и отвесил ему тяжелую пощечину.

Не ожидавший такого ответа, тот пошатнулся, отступил, наткнулся спиной на стул и вместе с ним полетел на пол.

* * *

Протянутая рука начала дрожать. Было очень трудно стоять, наклонившись: в глазах темнело, а уши закладывал неясный гул.

— За то, что ты сделал, я должен вызвать тебя на дуэль.

— Вызывай.

— Будешь биться со мной?

— Как пожелаешь. Только прости когда-нибудь.

Сидящий на полу Меральд так и не принял протянутой руки. Он ощупывал ладонью пылающую щеку, словно через осязание пытался поверить в происходящее. Ужас в глазах Наля, когда тот попятился от собственного действия, когда бросился затем вперед, с дрожащими губами, и это обреченное, растерянное выражение, когда Меральд отстранился, словно не желая запачкаться, требовали осмысления.

— А если я одарю тебя новой раной в добавок к этим?

— По заслугам.

— Говоришь, потому что знаешь — мне не победить?

Наль больше не мог стоять. Осев на пол рядом с Меральдом, он перевел дух и устало убрал прядь волос с лица.

— Ты победишь. Вызови меня немедленно.

Меральд долго пристально смотрел на него, а затем выпалил с чувством:

— Дурень орков!

* * *

Все трое сидели прямо на полу у стены рядом с дверью. Внезапный, пусть нервический и нелепый, дружный смех привел всех в чувства. Сама тишина перестала нести в себе натянутость и отчуждение. В гостевых покоях стоял сильный, крепкий запах «Хвостатой Звезды». Меральд вытянул ноги. Сапоги почти коснулись края разлившейся по полу лужи. Наль откинул голову назад и обхватил колено руками.