Начиная с Ломоносова, Тредиаковского, Сумарокова в писательском мире шла война. Эстетическая, идеологическая, а то одновременно и та и другая. Представители одного лагеря ругали представителей другого и наоборот. Часто ругань была несправедлива, убийственна, втаптывались в грязь настоящие большие таланты за «мракобесные», или «нигилистические», или «безыдейные» произведения. «Народ» (или немалая его часть) за этим следил посредством чтения журналов, книг.

Сейчас, последние лет пятнадцать, в этом мире царит пусть некрепкий, но мир. И – тишина. Благопристойная, вежливая тишина. Ни сердитых тебе статей, ни тенденциозных романов. Ни полемик, ни эпиграмм.

Народ наш со времен протопопа Аввакума, а может, и раньше, искал в книгах не столько повод развлечься, сколько источники смыслов и идей. Теперь он этого не находит. Передачи вроде «Однажды в России» или «Комеди клаб» стали таким источником. Вернее, гибридом того и другого.

Война – в том числе и литературная – жестокая вещь. Но без нее нет движения. Тишина и дрёма. И медленно сползание в могильную яму.

Февраль 2020

В русской литературе есть феномен деревенской прозы. А вот как назвать то направление, в каком писали – по крайней мере начинали писать и обрели первую известность – Фазиль Искандер, Чингиз Айтматов, Юрий Рытхэу? Может, и не надо пристегивать к ним никакого термина – их книги, как и книги русских деревенщиков, о родной земле.

В марте одному из тех, кто воспел свой родной край, воспел не дифирамбами, а честными рассказами, сделал его близким миллионам читателей, Юрию Рытхэу, исполнилось бы 90 лет.

Он родился в 1930-м в далёком от столиц чукотском поселке Уэлен. С ранней юности мечтал о почти мифическом для него Ленинграде, хотел учиться в Институте народов Севера, о котором много слышал от бывавших на Чукотке исследователей.

На дорогу не было денег, и Рытхэу – имя и отчество, Юрий Сергеевич, выбрал сам, когда пришла пора получать паспорт, – пытался заработать их, нанимаясь в геологические партии, на рыболовецкие суда, в бригады зверобоев… Необходимая школа будущего писателя.

В 1949 году он все-таки добрался до города мечты, но поступил не в Институт народов Севера, а в Ленинградский университет. К тому времени у него уже было несколько публикаций стихов и очерков в газете «Советская Чукотка», вскоре стали печатать и в Ленинграде. А потом и в Москве, да не где-нибудь, а в одном из самых читаемых журналов того времени «Огонёк».

В 1953-м в издательстве «Молодая гвардия» вышла первая книга рассказов «Люди нашего берега». Интересно, что и на обложке, и в краткой биографической справке автор обозначен только родовым именем – Рытхэу. Характерный штришок языковой политики того времени. Позже, во времена вроде бы более либеральные, каждому советскому человеку обязательным стало иметь полный набор: фамилия-имя-отчество. И не важно, что у некоторых народов такой традиции нет.

А «Рытхэу» с чукотского переводится примерно как «неизвестный», «забытый». Опять же многие народы называли детей как-нибудь неприметно, чтоб злые духи не позавидовали.

Но Рытхэу стал, пожалуй, самым известным, заметным чукчей Советского Союза. Его первые книги буквально сметали с полок – всем хотелось узнать, как живут на краю света. К тому же и время какое наступило – «оттепель», романтика, жажда дальних странствий, освоения новых земель.

«…Непривычен и дик был вид земли, по которой прошлись, как ножом по шкуре живого зверя. Долго привыкал Гаймелькот к черной полосе на нетронутой испокон веков земле, к грохоту тракторов. К концу лета он уже не боялся подходить к отдыхающим машинам и с помощью небольшого количества русских слов, которым он научился во время редких своих поездок на центральную усадьбу, даже беседовал с молодыми трактористами.

Приветливые это были люди! Они поили старика чаем, расспрашивали, как умели, о дороге, рассказывали о себе.

Гаймелькот подружился с ними и встречал их как старых знакомых. Многие здоровались с ним, хотя он их видел впервые, и даже знали его имя. Особенно нравился Гаймелькоту Арсен. Он был похож на старшего сына».

Это из книги «Прощание с богами» 1961 года.

Но вскоре лирически-романтические мотивы у Рытхэу стали сменяться критическими. Он увидел, что принес с собою прогресс, что освоение часто превращается в уничтожение, раны тундры не заживают десятилетиями.

Вернее, сначала он обратился к истории, прошлому, а потом стал писать о том, как разрушается многовековой и потому, наверное, правильный, мудрый уклад жизни своего народа… По сути, таким же путем шли и те русские писатели, кого принято называть «деревенщиками».

Произведения советских писателей много экранизировали. По крайней мере, намного чаще, чем теперь. Не исключение здесь и Рытхэу. Правда, фильмы не стали событием кинематографа. Может быть, из-за того, что режиссеры видели в его повестях и романах прежде всего экзотику, отсылки к мифам, смаковали пейзажи, обряды, чудной для людей иной культуры быт.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.