– За мои восемнадцать? – Кендалл вытаскивает из сумки бутылку вина и улыбается.

– Эм… Да, почему бы и нет.

Кендалл всегда слышит от меня только «да». Кендалл всегда хочется говорить только «да» и так сложно себя сдержать. Я смог всего пару раз. И пожалел о каждом.

– А есть тут стаканы? – она оглядывается по сторонам.

– Только кружки, вон в том шкафу.

Устраиваюсь на полу, подложив под зад подушку. Не был тут около двух лет, но мои подчиненные поддерживали здесь порядок на всякий случай. На всякий – такой, как сейчас.

Кендалл устраивается напротив, подогнув ноги под себя, откупоривает бутылку и плескает красное в обе кружки. Не помню, когда так пил, потому что никогда такого не было. Ни разу. Бокал и всего один. Но никак не кружка и целая бутылка. Не на полу, а за столом. Не в ржавом морском контейнере, а в престижном ресторане. Не с Кендалл, а со своей девушкой Скайлар.

Но сейчас мне так хорошо.

Лучше, чем в любом из ресторанов. Лучше, чем с кем-либо.

Я просто очень скучал. И чувствовал вину за то, как мы расстались. Не более, Бостон. Не накручивай. Тебе это не свойственно. Тебе это не нужно.

– За твое совершеннолетие, – произношу я и поднимаю кружку с вином на уровень наших лиц. – Я рад, что ты приехала. Рад, что ты все помнишь…

Делаю глоток и замираю, потому что мое внимание привлекает область на теле Кендалл. Ложбинка между ее грудей, в которой сверкает маленький черный бриллиант в форме сердца. Мой бриллиант.

Кендалл отслеживает мой взгляд.

– Нашла ему место, – запивает свои слова глотком вина.

– Он… Внутри? – выглядит изумительно и очень необычно.

– Да, это микродермал9. Проще говоря, штырь внедрен в кожу, а камень ввинчен в него. Если сниму – будет дыра.

Будет дыра.

Не нахожу слов, поэтому пью. И много. Запиваю этот сумасшедший день до дна гребаной кружки. Кендалл подливает еще, и я выпиваю еще.

– Ну расскажи о ней, – так легко просит Кендалл, а я чувствую, как расслабляется мое тело и туманится разум. Приятно. Я, наконец, не ощущаю тяжести.

– О Скайлар? – Кендалл отводит взгляд в сторону. – Что ты хочешь знать?

– Хочу знать, почему она, – делает еще один глоток. – Почему ты выбрал ее?

А почему я выбрал ее? Потому что сидел в тот день в баре Фраев, в том, который когда-то принадлежал моему отцу Эзре, и напивался, как последняя скотина? Потому что год не получал ответа от Кендалл в то время, как она отвечала всем, даже Эзре и Серене? Всем, только не мне. Потому что я решил поставить точку и больше не пытаться? Забил?

В ту ночь я просил знака. Глупо, да. Но я был пьян. Тогда и однажды. Всего раз. Я просил отвести меня от моих темных желаний. От девочки, которая повзрослела на год, но и я постарел тоже. От девочки, которая никогда не была для меня девочкой. Никогда. Глядя на Кендалл, я всегда испытывал желание. Рядом с ней я не мог себя контролировать. Она всегда была слишком умна, слишком красива, слишком добра. Веселая и смышленая не по годам. И у нас бы точно что-нибудь получилось, если бы она была старше.

Тогда я выпил еще. Вышел из бара и зачем-то решил отключить беспилотник в электрокаре, хотел вести сам, и врезался в машину Скайлар. На скорую руку расплатился с ней своей монетой «Нотис.коин». И уехал. А на утро она сама нашла меня, потому что не могла принять такую сумму. И закрутилось.

Я просил знак. Я принял это за знак. И с того дня не писал Кендалл.

– Потому что она моя родственная душа, – говорю это вместо всей истории. А зачем она Кендалл? Она выбросит ее из головы уже завтра.

– Мило, – Кендалл снова пьет, и я следом за ней. – Думала, эта хрень про родственные души – полная чушь. Но раз ты так говоришь…

– А разве ты в своем парне не нашла родственную душу?

О да, я уже пьян, и не в состоянии контролировать свой язык. Как и свою резко возникшую смелость.

– О нет, Бостон, у нас с ним иное единение, – я хмурюсь, а Кендалл добродушно поясняет: – Он отлично трахается.

Давлюсь вином и кашляю, прикрывая рот рукой. Нет, мы с ней точно не сможем дружить. Мне это не нужно.

– Ты в порядке? – Кендалл подсаживается ко мне ближе и обнимает за плечи.

– Ага, в полном.

– Познакомишься с ним завтра на моей вечеринке.

– Какой вечеринке? – прочищаю горло и смотрю на нее.

– У меня вообще-то день рождения, Бостон. Сказала родителям, что приеду завтра, и папа организовал какую-то вечеринку.

– А… Ясно. Ну и… Где ты останешься сегодня?

В голове столько мыслей, что я едва могу внятно говорить. У нее есть парень. Я познакомлюсь с ним завтра. На вечеринке, которая будет завтра. Потому что Кендалл сказала, что приезжает завтра. Но она здесь.

Черт возьми, что происходит?

Или я отупел, или слишком пьян.

– Планировала остаться у тебя, но лучше заселюсь в отель.

– Нет, что за чушь. Я не могу так поступить с тобой, – язык заплетается. Но я точно уверен, что не могу так поступить с Кендалл. Я ей обещал, что в этот день мы будем вместе. – Давай останемся здесь.

– Бостон, – смеется она.

– Нет, я серьезно.

– Ты пьян.

– А ты чертовски наблюдательна.

– Блин, а давай, – Кендалл крепче прижимается ко мне. – Мы тут не замерзнем?

– Ни за что.

Мы сооружаем постель в углу «трейлера» из горы подушек, набрасываем на них пледы и ложимся сверху. Никогда в жизни не спал в таких условиях. Никогда в жизни не ночевал вне дома.

Термостат отрегулирован так, чтобы нам было тепло, а Кендалл вытащила из своей огромной сумки вторую бутылку вина.

Она отпивает из кружки и откидывается на сооруженную «постель», примыкая виском к моему виску.

– Знаешь, чертовски скучала по Бостону, – ее руки раскинуты в стороны, пальцы левой находят мои волосы за ухом и начинают их перебирать. Как раньше. – Хоть и видела родителей каждый день по видеосвязи.

Я бы проглотил ком, но слишком пьян, поэтому произношу вслух:

– Почему не отвечала мне?

– Ты обидел меня, Бостон… – Кендалл поворачивается набок, проводит пальцами вдоль моей щеки и призывает взглянуть на нее. Я ложусь напротив и смотрю в зеленые глаза напротив моих карих. Она такая красивая. Не могу наглядеться.

– Чем?

– Ты не верил в искренность моих чувств.

– Кендалл… – вздыхаю, кладя ладонь на ее талию. – Тебе было пятнадцать. Мне – двадцать пять. Ты была…

– Я не была ребенком! – злится она. – Может, ты и сейчас видишь во мне ребенка?

Перекатываюсь обратно на спину и тяжело вздыхаю.

Я никогда не видел в ней ребенка. Но она не должна об этом знать. Потому что это неправильно.

– Не игнорируй меня, Бостон Нот-Кёртис! – Кендалл толкает меня в плечо, упирается локтем в подушки и нависает над моим лицом. – Я могу доказать тебе, что я уже взрослая и опытная девушка.

Кендалл не дожидается моего ответа, впивается ногтями мне в плечи и усаживается сверху на мои бедра. В своем гребаном коротком платье. Оно задирается, как только она раздвигает ноги, вплотную прижимаясь к моему паху.

– Кендалл, – задерживаю дыхание.

– Заткнись.

Она накрывает мои ладони своими и припечатывает их к своим бедрам, заставляя меня ухватиться за обнаженную кожу. Потом резко склоняется надо мной.

– Кендалл, что ты творишь?

– Делаю то, что хотел сделать ты три года назад. Хватит лгать, Бостон, – она опускается еще ниже. Ее грудь упирается в мою. Кендалл поправляет мои волосы и шепчет прямо в ухо: – И если бы ты тогда не остановился, я бы позволила пойти до конца.

Мать твою.

Я прикрываю глаза. Алкоголь полностью расслабил тело, и оно не подвластно мне. Руки не слушаются. Они скользят по выгнутой спине Кендалл, и это безумно приятно.

– Поцелуй меня, Бостон. Уже можно, – ее сбитое дыхание палит мне губы, а я не открываю глаза.

– Кендалл…