– Волнуешься?

– Да… я… не очень опытна…

– Не волнуйся, мышонок, ты же со мной… – снимаю свитер через голову и бросаю туда, где должно стоять кресло, – со мной страшно быть не может.

По рецепторам ударяет нежный запах ее кожи. Поехавшая крыша на несколько мгновений лишает контроля. Рванув бретели лифчика вниз, оголяю ее грудь.

– Олег!..

Тяну воздух носом, убираю свои руки, смотрю вниз.

Не видно почти ничего. Мутный, приглушенный занавесками свет из окна очерчивает лишь контуры с острыми вершинками. Миллион лет не видел таких, но сейчас испытываю почти извращенное удовольствие смотреть на два небольших девственных полушария.

Почему мне кажется, что до меня их никто не пробовал на вкус?..

Мышонок смущается, пытается закрыться от меня. Тогда я тоже стягиваю с себя футболку, обхватываю ее талию и под негромкий вскрик валю нас обоих на кровать.

Остатки контроля трещат по швам, все мои установки сделать нежно и красиво разлетаются на ошметки.

Набрасываюсь на нее зверем. Тонкая трепещущая шея, яремная впадинка и… мать вашу, тугие розовые соски, которые я облизываю, как будто это ее клитор. Реагирует Сашка соответствующе.

Извивается подо мной, хнычет и стонет, то отталкивая и закрываясь, то притягивая мою голову и бессовестно тычась сосочком в рот.

Меня крутит от желания. Член, налившись кровью, давит башкой прямо в жесткий шов ширинки, доставляя ощутимый физический дискомфорт. Не привык он к такому к себе отношению.

Продолжая целовать Александру, расстегиваю пуговицу и молнию ее джинсов. Она, задыхаясь от возбуждения и мечась, как в бреду, даже не замечает этого. А мне настолько не терпится загнать ей, что колотит всего как наркомана в ломке. Трясущимися руками стягиваю узкие джинсы с ног, живот ее мягкий тут же целую, порхающие в попытке закрыться, руки, сжатые бедра.

– Олег… Боже…

– Сашенька… ты прекрасна… крышу сносит… хочу… бл*дь, хочу…

Несу бред, быстро нащупывая и вынимая презерватив из заднего кармана.

– Я тоже… – шепчет невнятно.

Смотрю на нее, будто баб голых ни разу не видел, воздухом затягиваюсь, словно запаха женского возбуждения никогда не чувствовал. Но это настолько не похоже на то, к чему мы с моим младшим привыкли, что нас обоих в бараний рог скручивает.

Накрываю ее собой, немного снижая темп, нежно целую. Ее тоже не по-детски трясет. Наверняка, кроме Дани, никого и не было.

Просунув между нами руку, расстегиваю ремень, ширинку и опускаю ладонь на Сашкино белье.

Хлопок… хлопок, бл*дь!..

Такое еще шьют?!

Веду кончиками пальцем по тонкой ткани, спускаюсь ниже и пытаюсь протиснуться между плотно стиснутых ног.

– Расслабься, Саш… – шепчу в ушко, – дай мне тебя потрогать.

– Мне… я… мне немного страшно…

– Тебе понравится, – обещаю, прихватывая губами маленькую мочку, – не думай ни о чем…

– Да…

Чувствую, как бедра ее расслабляются, и я тут же этим пользуюсь. Ныряю рукой в развилку и прижимаюсь к ластовице белья.

Ощущения пробивают чердак. Мягко, горячо, влажно. Младший воет с требованием потереться головой о Сашкины трусы.

Надавливаю пальцем на скрытую тканью плоть и ловлю ртом ее гортанный стон. Лоб покрывается испариной, мышцы вибрируют напряжением, а мы даже еще не трахаемся.

Чувствую влагу на пальцах и, подцепив ногтем большого край ластовицы, отодвигаю ее в сторону и погружаю их в скользкие, сочащиеся выделениями, складки.

– Олеж… – выдыхает шумно, – будь осторожным, ладно?..

– Конечно…

Глажу ее нежно, кружу около входа, палец на фалангу в нем утопляю.

За реакцией ее пристально слежу.

– О, Господи…

Губы ее прихватываю, языком по ним веду и трусики начинаю снимать.

Не сопротивляется и будто даже не пугается. Приподнимая таз, сама мне помогает.

На то, чтобы раздеться самому, меня уже не хватает. Нашариваю лежащий тут же презерватив, одним движением вскрываю упаковку и, чуть приспустив штаны, вслепую раскатываю его по члену.

Приставляю головку к ее киске, медленно, но настойчиво начинаю давить.

Сашка в струну вся вытягивается, распахивает глаза и хватается за мои предплечья. Просила осторожнее – я не тороплюсь. Хотя, видит Бог, мысленно уже загнал на самые яйца и отодрал в самом жестком темпе.

В глазах от ощущений темнеет. Горячо, скользко, но так тесно!.. В какой-то момент не сдерживаюсь и делаю рывок вперед.

– Ой!.. Мама!.. – вскрикивает громко, – больно, Олег!

Замираю в ту же секунду. Ударившее по затылку осознание быстро покрывает тело морозцем. Мышцы каменеют.

– Саша… ты че… в первый раз?..

– Конечно!.. – схлипывает судорожно.

Смотрю в ее лицо, а по нему слезы ручьями бегут.

– Бл*дь!

Взрыв резкой боли оглушает всего на несколько мгновений. Но когда Олег замирает неприятные ощущения теряют остроту, остается чувство сильного растяжения и потребность вытолкнуть из себя эту штуку немедленно.

– Ты серьезно сейчас?.. – спрашивает ошарашенно.

Я открываю глаза, пытаюсь разглядеть выражение его лица, но вместо него вижу лишь размытое пятно. Боли почти нет, а слезы из глаз продолжают литься.

– Да!..

Член его тут же выскальзывает, и мое тело обдает прохладой. Сев на пятки у моих ног, Олег смотрит вниз.

– Пздц…

Я размазываю соленую влагу по щекам и тоже пытаюсь посмотреть туда. А там кровь… Вся промежность, внутренняя сторона бедер и… эрегированный член Олега.

Глядя на этот ужас он молча открывает и закрывает рот.

– Господи… – выдавливаю с трудом через перехваченное спазмом горло.

– Это пздц…

Срывается с места и исчезает за белой дверью санузла. Я сижу на кровати, боясь шелохнуться и слушаю звук льющейся воды и его тихие ругательства.

Саднящее чувство между ног стихает, свежей крови тоже больше нет. А в груди нарастает холод и дикое желание бежать отсюда, куда глаза глядят.

Похоже, я все испортила.

Через пару минут дверь открывается, и из ванной выходит абсолютно голый Олег. Опустив взгляд, я соскакиваю на ноги и начинаю собирать разбросанную по полу мою одежду.

– Больно? – вдруг раздается его глухой голос.

– Уже нет…

– Саш…

– Я домой хочу, – отвечаю сипло.

– В душ сходи.

– Я дома.

– Саша!.. – срывается Олег, и я, вскинув на него взгляд, отшатываюсь.

Он напряжен и зол. Чуть подавшись вперед, смотрит на меня исподлобья и, кажется, вот – вот начнет сыпать оскорблениями.

– Хорошо! – поднимаю с пола свой свитер и, прикрыв им наготу, проскальзываю мимо него в душевую.

Однако он идет следом, легонько подталкивает меня в спину, переступает порог и закрывает дверь. После чего, удерживая за локоть, помогает забраться в ванну и настраивает воду в душевой лейке.

– Я сама!

– Больно?.. Может, в больницу?..

– Все нормально, – буркаю обиженно.

– Дай сюда, – выдергивает кофту из моих рук и, увидев кровь на моих бедрах, резко отворачивается, – пздц!..

Я дергаю дверцу из матового стекла и, схватив лейку, направляю на себя поток теплой воды.

– Мойся, я покурю, – доносится до меня, а следом я слышу хлопок двери.

Сдерживать рыдания становится почти невозможно, давясь всхлипами, смываю кровь и осторожно все там намыливаю.

Все вышло просто ужасно. Я не ожидала, что он так отреагирует. Была уверена, что понимает, что имеет дело с девственницей.

Выходит, если бы знал, то и не было ничего? Неприятно ему?..

Вставляю душевую лейку в держатель и подставляю лицо, по которому снова начинают бежать слезы, под струи.

Домой хочу…

Быстро ополоснув все тело, выключаю воду и закутываюсь в длинное, почти до пят, белое полотенце.

Выхожу в номер и, заметив силуэт Олега на лоджии, начинаю одеваться. Откидываю полотенце, надеваю белье. С трудом натягиваю джинсы на влажные ноги, надеваю свитер и встаю у входа на балкон.

– Вызови, пожалуйста, такси.