«Кипарисы мокнут. Олеандр…» Кипарисы мокнут. Олеандр Отцветает. Обмелевший Понт Дремлет у бамбуковых оград, Обложив дождями горизонт. На базарах – россыпи хурмы. И картав, и резок разговор. Но светлы вечерние псалмы В древнем храме у подножья гор. Приобщенью к Богу смертный рад, Забывая груз мирских забот. Кипарисы мокнут. Олеандр Отцветает. Засыпает Понт. ТАМАНЬ
Побережье. По краю – дорога. Ни вестей, ни опальных гостей. Стал бутылкой с запиской от Бога Офицер в океане страстей. Как чернила, ночь каплет в овраги Из созвездий. Под скрипы сверчков Отразился на белой бумаге Свет прозрений из черных зрачков. В ГОРАХ Привет тебе, подоблачная глушь, Крутых ветров вершинная обитель. Слетают с неба стайки светлых душ, Века сиявших звездами в зените. Разрушена родительская власть Состарившейся матери-природы. И лишь в горах, над кручами кружась, Нас осеняет древний дух свободы. «Погибла юность, словно Атлантида…» Погибла юность, словно Атлантида, В крутых волнах привычек и обид. Читаю на причале Еврипида, Врачует душу мудрый Еврипид. Стареют люди – море не стареет. Зачем же просим: «Господи, прости…»? У древних все и проще, и мудрее, И нам до них расти – не дорасти. Вершим дела, свиданья назначаем, Забыв о том, что все-таки умрем. И только перед смертью замечаем: Слепыми бродим в полдень с фонарем. «Плеск дождя. Молний синие стрелы…» Плеск дождя. Молний синие стрелы. Небеса – опрокинутый пруд. А березы – как весла галеры, По пруду осторожно гребут. Из окна – жизнь и тише, и проще. Не пропитан бессонницей тюль. На окно, принесенный из рощи, Словно лампу, поставлю июль. Он ромашкой потянется к грозам, Освещая в камине золу. …Снова взгляд мой прикован к березам, Словно раб на галере – к веслу. «Вечереют сосен кроны…» Вечереют сосен кроны, Пламя прячется в золе. Словно к трубке телефонной, Припаду виском к земле. И проступят предков речи Сквозь ордынский скрип телег. И в земле назначит встречу Мне скуластый имярек. Что смогу ему ответить? Встреча лет через полста. В тишине провиснет ветер Меж стволов, как провода. «Не по сердцу штампы, и клише…» Не по сердцу штампы, и клише, И чужие люди из элиты. Я живу на верхнем этаже — Ближе к небу и метеоритам. За окном – ни рощ, ни спелых нив. Возраст – не на грани, а за гранью. Жду, когда, орбиту изменив, Прилетит космический изгнанник. За роптанье, Господи, прости, Не мечтаю о Прекрасной Даме. Выше – крыша. Душу отвести Можно лишь с небесными телами. «Суета сует. Тупик угла…» Суета сует. Тупик угла. Одинок. Ни с этими, ни с теми. Чем быстрее делаешь дела, Тем быстрее улетает время. От желаний тяжелеет плоть, А за все грехи спешит расплата. Там, где Высший суд вершит Господь, Не нанять за деньги адвоката. «Дышат здесь, а там не дышат…» Дышат здесь, а там не дышат, Вечность – там, а здесь – мгновенья. Зеркала – гробы без крышек, В них хоронят отраженья. Отраженья взглядов, жестов… Отраженья тайных слухов. Исчезают и невеста, И бесплотная старуха. При любой земной погоде Тишь и сумрак в их владеньях. По ночам в квартирах бродят Толпы зыбких отражений. Обездолены и сиры, Мы живем темно и просто. Наши бренные квартиры В зеркалах – для нас погосты. «Кипит вода. Затвердевает грязь…» Кипит вода. Затвердевает грязь. И лед летает в космосе, и камни… А сны – телепатическая связь Душ наших с неземными двойниками. Застанет сон за чтеньем умных книг, Откроет путь прозрений и открытий. Приснится, что ко мне летит двойник Верхом на золотом метеорите. «Уходит прочь за годом год…» Уходит прочь за годом год, Сжигая дни и ночи. Мы все уйдем… И даже тот, Кто уходить не хочет. Мелеет глубь, и гаснет высь. Стирается булыжник. А кто-то держится за жизнь, Губя чужие жизни. Он станет холоден и сед, Как свет ночной звезды. И он уйдет с земли, но вслед Уйдут его следы. |
