Подростки затаились, вслушиваясь в звуки подъезда. Вот лифт опустился до первого этажа, скрипя и свистя, нехотя раздвинулись двери.

– Оба зашли. Лень козлам по лестнице подниматься! – прислушиваясь, прошептал долговязый парень.

– Тссс! Заткнись, Гузан! – зашипели со всех сторон.

Когда поднимающийся лифт миновал третий этаж, подростки благополучно вышли из подъезда.

– Куда двинем, господа? – Макс вопросительно посмотрел на приятелей.

– Ну, можно тут к одному на хату завалить, – неуверенно предложил Гузан, – только там серьезные ребята собираются, взрослые. Хозяин сам недавно из зоны откинулся, братуха у меня с ними корешит.

– Ну, так что стоим? Кого ждем? Двигаем к корешам твоего братухи!

– Че, на тачке двинем? Бабло есть? – Макс пошарил в карманах дубленки, – я пустой, все на траву спустил.

– Тридцатка есть! – заговорщически подмигнул Димон.

Подростки с веселым улюлюканьем поспешили к остановке, чтобы словить частника. Вот из потока машин оранжевый жигулёнок, замигав правым поворотником, повернул к ребятам. Гузан, натянув сильнее на лоб черную вязаную шапку, приоткрыл пассажирскую дверь машины:

– Командир, до Заречной, 27 доедем?

Получив от водителя утвердительный кивок, ребята сели в машину.

Возле частного дома, обнесенного высоким, окрашенным зеленой краской забором, на воротах которого висела табличка «Осторожно злая собака», машина остановилась. Попрощавшись с водителем, подростки направились ко входу. Гузан сначала постучал в ворота, а потом свистнул.

В доме горел свет. В занавешенном окне появилась узенькая щель, через шторную ткань был виден силуэт мужчины, вглядывающегося в темноту улицы и пытающегося рассмотреть нежданных гостей. Через минуту скрипнула входная дверь, во дворе по свежему снегу захрустели чьи-то шаги, и хриплый мужской голос спросил:

– Кто?

– Свои. Фрол, это Гузан, Сега у тебя?

– Ты с кем, салага?

– Я тут с пацанами…

Калитка распахнулась, невысокий лысый мужчина худощавого телосложения с золотыми передними зубами, в трениках и спортивной куртке нараспашку, прищурившись, посмотрел на пришедших.

Гузан протянул ему руку:

– Я подумал, что Сега здесь… вот и приехали… менты нас из подъезда выкурили…

Не пожав в ответ руку, Фрол развернулся и, втянув голову в плечи, вразвалочку направился к крыльцу. Ребята последовали за хозяином.

Дом был из двух комнат, первая совмещала в себе прихожую и кухню, вторая была спальней. В ней стояли два разложенных дивана, застеленных грязными линялыми покрывалами и железная койка со свисающей до пола сеткой.

В доме было жарко и сильно накурено. За столом сидели трое молодых людей на вид лет двадцати–двадцати пяти, они играли в карты. Среди них был Сега, старший брат Гузана. Молодые люди, увлеченные игрой, даже не посмотрели на гостей, когда те вошли. Рядом со столом перед пузатым телевизором стояла софа, на которой сидели две девушки. Девушка помоложе была довольно симпатичной, но нездоровый цвет лица, спутанные сальные волосы и «поплывшие» татуировки на плечах и кистях рук здорово портили первое впечатление. Вторая девушка была взрослее и выглядела более отталкивающе. Ее короткая джинсовая юбка не скрывала худющие с гниющими ранами ноги, а футболка с коротким рукавом обнажала чернеющую вереницу следов уколов на венах.

– Добрый вечер всем! – Макс бодро поприветствовал присутствующих.

– Здорово, перцы! Че припёрлись? – затягиваясь сигаретой, нахмурился Сега.

– Брат, да нас чуть менты не забрали, – эмоционально начал Гузан, – мы сразу на тачку, и сюда!

Сегe было двадцать два года, и он давно уже не жил с родителями. Закончил строительный техникум, работал на стройке мастером. Однако, завидной стабильности в строительной сфере не наблюдалось, поэтому парень периодически перебивался мелкими халтурами, а потом и вовсе решил пойти в охранники на местный рынок «Привозъ». Денег стало хватать и на съем жилья, и на клубы. Там-то Сега первый раз и попробовал героиновый кайф. С Фролом он познакомился как раз на «Привозе», где тот крышевал торгашей – частных предпринимателей.

Фрол был довольно известной фигурой в своих кругах. После пятилетней отсидки за разбои и грабежи, он крутился в известной в те времена криминальной группировке «Малая Десятка». Помимо крышевания Фрол занимался сбытом героина. Молодые люди, такие как Сега, активно были задействованы в цепочке продажи наркотика: в клубах, бильярдных и других местах тусовок они предлагали молодежи попробовать кайф, а за это получали от Фрола проценты от продажи и всегда бесплатную дозу для себя. Размер дохода эквивалентен спросу. Именно поэтому Фрол не прогнал подростков – ему нужны были новые клиенты и сбытчики.

– Ну что, пацаны, может, в буру? – подмигнул Фрол, закуривая сигарету.

– Можно, – подхватили ребята.

– На что будем играть? На деньги или интерес?

– Мы – пустые, Фрол, – ответил Димон.

– Ну так я вам займу. А как появятся у вас денежки – должок мне и принесете, – предложил Фрол.

Ребята переглянулись и замялись.

– Да ладно, ребят, – захохотал и закашлял от смеха Фрол. – Обыграть вас, что конфетку у младенца забрать! Если проиграю я, угощаю вас косячком, если проиграет кто-то из вас, значит, этот кто-то поможет дяде Фролу в одном непыльном дельце. По рукам?

– Согласны, – почти хором ответили ребята.

Им льстило гостеприимство такого серьезного человека. Во время игры Фрол рассказывал тюремные байки и другие занимательные истории из своей воровской жизни. Ему не составило большого труда завоевать расположение и доверие подростков. А после игры хозяин предложил гостям попробовать кое-что по-настоящему серьезное.

– Не боись, ребятки! Я гарантирую: никаких побочных эффектов и физического привыкания от одного раза не будет. Шприцы у меня для всех одноразовые, за качество порошка отвечаю! Тем более я угощаю! – Фрол опять заговорщически подмигнул.

У ребят горели глаза, было одновременно и любопытно, и страшно. Но отказ мог бы быть расценен как трусость, а ударить в грязь лицом в данной ситуации и при данных обстоятельствах никому из них не хотелось.

– Настен, – обратился Фрол к молодой девушке, – приготовь пацанам «герасима».

Девушка с татуировками нехотя поднялась с дивана и без спешки принялась готовить раствор из порошка. Тем временем Фрол достал из висящего на стене шкафчика резиновый жгут и четыре одноразовых шприца. Ребята, не дыша, наблюдали за процессом приготовления инъекций. Потом по очереди, закатав рукава повыше локтевого сгиба, вытягивали руку на столе, а Фрол, с профессионализмом медицинского работника, медленно вводил раствор в вену.

Героин, он же «гарик», «барбадос», «гера», «герасим», «гербалайф», «хмурый – это химическое вещество, получаемое из опийного мака.

Исторически героин получил своё «героическое» название неслучайно. В начале двадцатого века он заменил морфин во время Первой мировой и Гражданской войн, и его стали называть «солдатским лекарством».

До 1924 года героин в нашей стране считался лекарством и только после стал наркотиком в полном смысле этого слова и возглавил список самых опасных из наркотических веществ, известных человечеству. Он считается настолько опасным, что запрещен к применению даже в медицинских и научно-исследовательских целях.

Наркотик дает эффект изменения состояния сознания, когда есть ощущение, что ты в другой реальности. После укола наступает быстрый прилив радостного возбуждения, за которым следует умиротворенное и мечтательное состояние. Становится тепло, спокойно, дремотно. Боль, агрессия и сексуальное влечение снижаются. В героиновом мире все расслабленное, сонное, вялое, пластичное, подташнивающее и засасывающее.

 Воздействуя на опиатные рецепторы, героин дарит потребителю так называемый кайф – иллюзию счастья, концентрированное блаженство.