— А… Ну, я… Я не думал… Простите меня, Ваше Величество! Не губите детей, не губите стариков родителей, они не переживут лишения титулов и дворянства. — Он уже не стоял на коленях, а ползал по полу. — Рабом Вам буду, на любую казнь готов, только не наказывайте род. Я и так всегда был позор семьи, меня не так пытались воспитать.

— Но воспитали именно так, а не иначе. Дворянство, а особенно титулованное дворянство, это опора короля и гарант безопасности королевства. Эта высшие люди страны, предки которых заслужили своё высокое положение делами, но если одна из опор оказывается с гнильцой, её требуется заменить, чтобы не подвела в тяжёлый момент. Как герцог, ты должен был бы прекрасно знать закон, так как следить за его соблюдением на своей территории — это одна из важнейших задач титулованного дворянства. Далее, ты должен был бы знать правила вежливости, не говоря уж о том, что это просто неприлично кидаться на кого-либо в чужом доме. И научить тебя этому должны были твои родители. Они этого не сделали. Я не люблю наказывать кого-либо за чужую вину, но их вина достаточно велика. Каждый дворянский род должен в каждом поколении подтверждать своё право на те права и льготы, что им предоставлены. Твоё поколение не подтвердило это. Жаль, но род прервался. Лишать твоих родителей и братьев, если они есть, дворянства я не буду, только титула и привилегий, а вот потомки твои отныне не дворяне. Единственное, что я могу предложить твоим детям, это возможность военной карьеры и, соответственно, больше шансов вернуть себе дворянство, потерянное из-за тебя. Ты приговорён к наилегчайшей смерти за данное преступление, к повешенью. Уведите осуждённого и остальных. Гвардейцы свободны.

Лео был недоволен, он попенял мне за мягкий приговор, но смирился.

К счастью подобных происшествий было не много, чаще случались забавные. Например, как-то молодой не титулованный дворянин, прибывший во дворец и ожидавший быть представленным нам, встретив своего сверстника, одетого не на много богаче него, подошёл к нему, представился и немножко помявшись, попросил какую-то мелочь в долг. Его собеседник дал ему денег и поинтересовался причиной столь тяжелого положения своего собеседника. Оказалось, что тот из обедневшего дворянства. Хозяйство его рода приходило в упадок из-за преждевременных смертей четырёх поколений его предков на военной службе. Таким образом, четыре поколения хозяйством занимались вдовы, имеющие на иждивении ещё и детей, которых надо было обучить, а тому, чему должен учить отец, нанимать учителей. Ну и, конечно, "бескорыстная помощь" соседей ускоряла разорение. Молодой человек прибыл ко двору без протекции, то есть сам и, как оказалось, не мог попасть на приём. Денег у него и так было в обрез, а, проведя в столице лишнюю неделю, он остался совсем без когтя денег. Собеседник спросил его, где тот ночует, оказалось, что на улице. Больше всего нам не понравилось, что кто-то начинает ставить препоны между нами и желающими нас видеть. Выяснилось, что этим занимается старый церемониймейстер, определяющий количество посетителей за день и выбирающего, кого пригласить, а кого нет. Возникло предположение, что решает он это совсем не бескорыстно. Лео, а с молодым человеком познакомился именно он, провёл того малыми ходами в нашу столовую и накормил его. Даже там тот не понял, с кем разговаривает, подумаешь какой-то придворный юноша по имени Лео. А собеседник ещё раз подробно расспросил его о жизни семьи, о мытарствах матери и о невозможности устроить троих его младших братьев в какое-либо училище, приличествующее их происхождению. Поскольку парень имел небольшие магические способности, Лео вызвал меня, при нём рассказал его историю и попросил совета. Надо заметить, что я как раз тренировался сохранять облик человека длительное время, то есть ходить на задних лапах и не спотыкаться на каждом шагу. Когда Лео спросил моего совета, я предложил:

— Надо дать им денег, пусть привезут детей сюда, может быть куда более интересный талант. В любом случае, здесь легче определить училище, куда их устроить на казённый счёт. Долги семьи, съедающие процентами почти весь доход, погасить беспроцентным займом. Теми ростовщиками, что требуют такие проценты, займёмся чуть позже. Мать и сестра могут приехать сюда, посмотрим, что для них сможем сделать. Только сначала есть одно важное дело. Ты не сможешь нам помочь?

— Конечно, помогу.

— Мы сейчас с тобой подойдём ко дворцовому церемониймейстеру, ты представишь меня своим кузеном, прибывшим в столицу с такими же проблемами, как у тебя и тоже желающего попасть на приём к их Величествам. Договорились?

— Конечно. А зачем вам это нужно?

— Этот старый хитрец на приёмах каждый раз говорит, что больше желающих нет, и не было, а выясняется, что были. Вот я и хочу, чтобы он при мне это сказал.

Мы отправились к этому старому чиновнику. У дверей его кабинета толпились полтора десятка людей. Он специально затягивал приём их, чтобы они охотнее платили мзду за право попасть к нам на аудиенцию. Наша очередь подошла только через три часа, всего за пятнадцать минут до начала приёма. Очень важный царедворец осуждающе взглянул на нас и лениво поинтересовался, что нам надо. Эрлих, так звали молодого дворянина, изложил всё так как я просил. В ответ мы услышали следующее:

— Мне очень жаль, но на сегодня всё время приёма расписано до предела, подойдите послезавтра примерно в это же время, я попробую вам помочь. Хоть это и трудно, даже не знаю, что вам делать.

Мы очень «расстроенные» вышли из его кабинета в приёмную, где к нам подошёл его секретарь и, открытым текстом, сказал, что мы не попадём на приём к королю, пока не заплатим по короне. Мы огорчённо признались, что у нас "нет таких денег" и пошли прочь. Я едва успел спрятать Эрлиха за портьерой близь трона и велеть ему не высовываться, пока его не позовут. Сам же успел проскочить в свою комнату, скинуть облик человека и приготовиться к торжественному выходу. Приём тянулся в тот день удивительно долго. Наконец старый церемониймейстер заявил, что больше нет желающих, обратиться к Их Величествам. Лео недовольным тоном спросил:

— Что, больше сегодня ни один человек не захотел представиться нам?

— Больше ни одного, Ваше Величество, клянусь Вам.

— Дежурный десяток! — Крикнул Лео и когда, буквально через мгновение, в зале возникли солдаты, приказал десятнику: — Сержант, я приказываю арестовать клятвопреступника и вымогателя, занимавшего пост нашего церемониймейстера. Его место в тюрьме до ближайшего судебного заседания. Эрлих, зайди сюда, пожалуйста.

Тот находился за портьерой примерно на нашем уровне, даже чуть со спины, поэтому, неудивительно, что до этого момента он не узнал нас. Да и одежды на Лео были несколько более помпезные, чем при их знакомстве. О своей смене внешности я уже говорил. Поэтому парень дошёл до трона, поклонился, изложил свои проблемы и свою просьбу. Он осмелился поднять глаза только тогда, когда Лео слово в слово повторил ему всё то, что мы уже решили при нём. Сначала его глаза выразили дикое недоумение и даже подозрение на розыгрыш, затем в них мелькнул страх, а только потом благодарность. Меня он, конечно же, не узнал.