Мой «собеседник» не выдержал и начал орать. На его вопли, как я и рассчитывал, кто-то, видимо повар, выглянул за дверь. Осталось только не дать ему захлопнуть её, поднажать плечом и войти внутрь. Я оказался в прихожей, отгороженной от обеденного зала грязной портьерой. Повар куда-то исчез. Из зала наверх вела широкая лестница, поднявшись по ней, я оказался в коридоре, в котором было восемь дверей. Нужная мне дверь была третьей справа. Пока никого не было, я быстренько постучал. Дверь мне открыл Туман, лизнул меня в нос, пропустил внутрь и закрыл за мной дверь. Люди уже давно встали и, разложив на столе какие-то бумаги, быстро их просматривали. Ещё две пухлые пачки бумаг лежали на кровати.

— Чего они делают? — Поинтересовался я у отца.

— Наученные историей с семьёй Бадена, мы решили проверить наших управляющих во всех городах, через которые будем проезжать. Вчера утром сходили к местному управляющему, взяли отчёты за прошедшие три года и вот изучаем, скоро сутки этой скукоты. Тем более что мне и по одному отчёту стало ясно, не всё идеально, но пока вполне прилично. — Объяснил Туман.

— А что не идеально? — Спросил я.

— Сам почитай, посмотрим твоё мнение. — Отозвался Крон, прежде чем отец успел ответить.

В этот момент раздался осторожный стук в дверь.

— Господа, господа, вы не спите? Можно вас побеспокоить?

— Входите, не заперто. — Ответил Лео, а мы с Туманом отошли за дверь.

Дверь открылась и в неё, почтительно кланяясь, вошёл хозяин двора. Сделав несколько шагов, он оказался спиной к нам. Ещё раз поклонившись, он просительным тоном проговорил:

— Мне крайне не удобно вас беспокоить, но в мой постоялый двор ворвался какой-то зверь и сумел проскочить в дом. Простите, но не забежал ли он в вашу комнату?

— К намни какой зверь не заходил, да и как он зайдёт, если наши собачки здесь? — Простодушно глядя ему в глаза, ответил Лео, и перевёл взгляд на нас.

Хозяин растеряно обернулся, побледнел и стал медленно пятиться от нас. Губы его дергались, на глазах навернулись слёзы, казалось он сейчас расплачется или обмочиться.

— Да что вы боитесь, право же? Собачки совсем смирные, умные и преданные. Вот с этим, мы расстались почти за сто километров отсюда, а он нас вот сегодня догнал. Отощал-то как, бедненький мой. Вы не принесёте чего-нибудь холодного мясного моим собачкам покушать, а то они когда голодные, сами начинают себе добывать пропитание. Уже сколько раз приходилось быстро уезжать из разных городов, нам просто не по карману выплачивать такие виры. — Лео развлекался по полной программе. Мы, подыгрывая ему, стали облизываться, глядя на хозяина.

— Я сейчас, я мигом, только пропустите меня. — Залепетал, обращаясь прямо к нам, хозяин. Мы подумали и расступились, оставив проход к двери свободным. Тот на подгибающихся ногах добрался до двери, вышел и, захлопнув её, сел на пол, шумно дрожа. Подождав минутку, и слыша, что он пока не встал, я лапой приоткрыл дверь, высунул голову и обнюхал его затылок. Беднягу подбросило, и он ринулся по коридору и вниз по лестнице. Снизу донёсся его испуганный голос. "Холодного жареного кабанчика в пятую комнату, нет, лучше боровка!!!"

— Ещё хлеба и кваса! — Крикнул Лео, открыв дверь.

Удовлетворённый достигнутым результатом (не люблю трусов), я занялся бумагами. Взяв одну из папок, как выяснилось за позапрошлый год, и, зажав в лапе красный карандаш, я устроился на полу в углу комнаты. Прочитав примерно треть, я понял, о чём говорил отец. Те мелкие неточности и округления, которые удалось выявить, ещё не были воровством в прямом смысле этого слова, но, тем не менее, это была уже нечестность по отношению к нанимателю.

Быстро закончив первый отчёт, я взялся за второй и так увлёкся, что проморгал стук в дверь. Вдруг сзади раздался грохот. Я вскочил, переместился и оглянулся. Это оказался тощий мальчишка-коридорный лет семи — восьми в ошейнике раба, который, как наименее ценный сотрудник, был послан хозяином, принести нам еду. Не обращая внимания на упавший поднос с боровком (как бедняга только дотащил), он медленно приближался ко мне. Я с интересом смотрел на него, ожидая, что он скажет. А мальчишка подошёл ко мне, осторожно потрогал за плечо и вдруг обхватив за шею, громко заплакал. Я стоял, ожидая, когда он выплачется. Лео поднял с пола поднос, потом положил на него боровка. Выглянув за дверь, взял с пола корзину с хлебом и печением и два кувшина с квасом и также перенёс на стол. Видя, что парнишка не унимается, он вышел из комнаты. Через пару минут он вернулся. К тому времени мальчишка немного успокоился. Так что можно было начинать разговор.

— Чего ты плачешь, малыш? — Спросил Крон. — И чего ты так вцепился в шею нашей собаки?

— Это же пёс, а не собака. — Всхлипывая, буркнул мальчишка.

— Ну, пёс так пёс, а зачем ты ему всю шерсть намочил?

Мальчишка вздрогнул, выдернул из кармана грязный платочек и стал вытирать мне шею. Шуток он явно не понимал, или ему было не до шуток.

— Извини, пожалуйста. — Говорил он, явно обращаясь ко мне. — Я не специально, просто я… — он опять всхлипнул.

— Ладно, разговоры потом, давайте есть. — Распорядился Лео. — Ты тоже садись с нами, кстати, а как тебя звать?

— Меня зовут Волька, только мне нельзя у вас оставаться, хозяин будет ругаться, что работа не сделана.

— Побьет?

— Нет, он почти не дерётся, ну только когда напьётся, но я же по закону принадлежу ему. — Мальчишка опять всхлипнул. — Отец говорил, что если с ним что-нибудь случиться, то я должен искать Крона, а как тут искать, если меня тоже продали?

— Как зовут твоего отца и вообще, что с вами случилось?

— Говори свободно, я предупредил твоего хозяина, что ты будешь прислуживать нам за столом. Он согласился, но не поверил, скорее всего, решил, что тебя растерзали, а мы сейчас прячем следы. Но проверять не пошёл. — Успокоил Вольку Лео.

— Кто это растерзал? Псы что ли? Он дурак, я ему сейчас всё объясню. — Вскинулся мальчишка.

— Сядь и рассказывай, — приказал Крон. — Я, кажется, тебя спросил, как зовут твоего отца.

— Мой отец Травель, он лекарь. — Ответил мальчишка. — А Лег его Друг.

— Где они. — Голос Крона зазвенел.

Перебивая сам себя, путаясь в последовательности событий и периодически начиная плакать, Волька рассказал нам следующую историю.

Его отец Травель маг-целитель со своим Другом и сыном ходил по городам и весям. Лечил безнадёжных больных, помогал бедным тем, что зарабатывал, леча богатых. Пробыв в городе или селе от нескольких дней, до полу года, он отправлялся дальше. Почти год назад они пришли в этот город. Остановились на постоялом дворе (не на этом) и сняли комнату на месяц. Видимо кто-то подсмотрел содержимое кошелька Травеля (скорей всего сам хозяин) и в тот же вечер на них напали, когда они в темноте возвращались от первых больных.

Лег и Травель оказали сопротивление и Лег успел вскрыть горла двоим, но тут в него метнули отравленный нож. Травель кинулся к нему и стал оттягивать яд, но его оглушили ударом по голове, вывернули карманы и убежали. Волька кинулся к ним, и, поняв, что отец только оглушён и вне опасности, принялся спасать Лега. Сил у него много меньше, чем у отца, но тащить яд он уже умел. Только так медленно. Он не успел закончить, как пришли стражники с одним из нападавших, схватили их всех и, не слушая мальчика, потащили в тюрьму. Заперли отца и сына по разным комнатам, а Лега куда-то увезли. На следующий день их притащили в суд и обвинили в преднамеренном убийстве двух жителей города, причём истцом выступал хозяин постоялого двора, где они остановились. Волька почти уверен, что тот был среди нападавших.

То, что они его постояльцы он отрицал. Судья не дал им ни слова сказать, приговорил Травеля к десяти годам каторжных работ, и приписал ему все судебные издержки, а поскольку денег у них не было, постановил продать с торгов сына ответчика. За пять корон его купил нынешний хозяин, и скоро уж год, как он у него работает. За это время, Волька узнал, что Лег содержится в частном зверинце за городом, но он ничего не помнит, видимо амнезия, вызванная ядом, а Травеля отправили на рудники в посёлок Горнель.