Джин опоздала на двадцать минут. Она удивила его, когда наконец приехала. На ней было белое вечернее платье с большим декольте — слишком парадное для такого вечера. Она быстро прошла мимо Спенсера, хотя он был уверен, что она видела его, и он остался сидеть, поняв, что игра продолжается. Девушка-гардеробщица, которая знала Джин, встала и поглядела ей вслед, а затем нерешительно посмотрела на Спенсера.

Джин возвратилась в сопровождении Пьера, который указал на Спенсера:

—      Вот мистер Донован.

—      Ах, да, — сказала Джин. — Благодарю вас, Пьер.

Она не подала руки вставшему с дивана Спенсеру,

—      Добрый вечер, мистер Донован.

—      Добрый вечер, мисс Садерленд, — ответил Спенсер.

Пьер и гардеробщица не сводили с них глаз.

—      Я оставил для вас столик, — сказал Пьер, стараясь улыбнуться.

—      Большое спасибо.

Они последовали за ним в полутемный зал и сели за одним из столиков в углу.

К платью Джин была приколота белая орхидея с ярко-желтой и красной сердцевиной. Волосы темными волнами падали ей на плечи.

—      Почему у вас такой официальный вид? — спросил Спенсер.

—      Вы имеете в виду платье?

—      Да.

—      Вам оно не нравится?

—      Чудесное платье. Вы замечательно выглядите, дорогая.

—      Благодарю, мистер Донован! — сказала Джин, Наклонившись вперед, она кому-то улыбнулась. — Привет!

Спенсер обернулся и увидел Лео Биллинджера и Пэт, сидевших с какой-то незнакомой парой за соседним столиком. Они поздоровались, а затем подошел официант, и Спенсер заказал напитки и кушанья.

Лео поставил стакан на стол. Указывая на незнакомую пару, он прогудел:

—      Мистер и миссис Патрик, мистер Донован, мисс Садерленд. Мистер и миссис Патрик приехали из Чикаго, это — сельские жители Среднего Запада, деревенщина, одним словом.

Он засмеялся, мистер Патрик вежливо улыбнулся, а миссис Патрик так и не подняла глаз от своего стакана. Им было лет по сорок с небольшим, и они напоминали брата с сестрой: у них были широкие лица и одинаковые очки в роговой оправе.

Джин повернулась к Спенсеру и придвинулась к нему.

—      Все испорчено, — сказала она.

Он отрицательно покачал головой.

—      Давай быстро пообедаем и пойдем в другое место.

—      Куда?

Он поднял стакан, и они оба выпили.

—      К тебе, — шепнула Джин, глядя на Спенсера.

—      Что вы, мисс Садерленд!

Она положила свою руку на его.

—      Не нужно.

—      Хорошо, — сказал он, — поедем ко мне.

Официант поставил перед ними два бокала.

— От мистера Биллинджера.

—      Вот еще, — совсем тихо сказала Джин.

Она и Спенсер повернулись к соседнему столику и улыбнулись:

— Большое спасибо.

Пэт Биллинджер покачивала головой, глаза ее были закрыты, а белые пухлые пальцы играли ножкой бокала. Лео подтолкнул ее локтем, и она широко раскрыла глаза.

—      В чем дело?

—      Выпей, — сказал Лео. — Выпей с Джин и с нашим другом Спенсером.

Она покорно подняла свой бокал, и они все, включая мистера и миссис Патрик, выпили.

—      О вас упоминали на днях в газете, — сказал Лео. — Когда это было? Вчера?

Мускулы Спенсера напряглись, и одновременно он ощутил боль в желудке. Джин заметила перемену в его лице.

—      Я до смерти проголодалась, — громко заявила она. — Где наша еда?

Лео наклонился к Спенсеру.

—      Я сказал это не ради шутки. Дело довольно серьезное.

—      Что такое? — спросил мистер Патрик,

Лео отмахнулся от вопроса.

—      Очередная газетная чепуха. Они напали на мистера Донована, потому что...

—      Я предпочитаю не говорить об этом сейчас, мистер Биллинджер, — перебил его Спенсер. — Если вы, конечно, не возражаете, — вежливо добавил он.

Мистер и миссис Патрик обернулись посмотреть на Спенсера, а Лео опустил голову и улыбнулся.

—      Конечно, нет, — ответил он. — Всегда я лезу в самый неподходящий момент. Мне бы следовало...

—      Извините, мистер Биллинджер, — сказала Джин с улыбкой и повернулась к Спенсеру. — Милый, позови официанта. Я хочу есть.

Наступило молчание. Спенсер подозвал официанта. За другим столиком миссис Патрик пыталась завязать разговор о модах, но Пэт Биллинджер впала в состояние оцепенения и ни на что не реагировала.

—      Некоторые люди иногда не понимают, когда им хотят помочь, — сказал мистер Биллинджер, ни к кому не обращаясь.

Внезапно шум, дым и жара начали наступать на Спенсера. У него закружилась голова, и в то же время он почувствовал странное волнение. Он знал, что должен немедленно встать и уйти, иначе случится нечто такое, чего не должно случиться. Он видел, что Джин говорит с ним, но не слышал ее слов; он не мог отличить ее голос от других голосов.

С большим трудом он достал свой бумажник, вынул несколько ассигнаций, положил их на стол и встал. Джин пыталась удержать его, но он оттолкнул ее — легко, как он полагал. Официант в это время передвигал столик. Рядом с ним стояли Пьер и еще один официант. Они что-то говорили, а Спенсер думал, что улыбается им. Затем он вышел, дважды с чем-то или с кем-то столкнувшись, и, только когда достиг вестибюля, сообразил, что Джин осталась в зале и что он один. Минуту он стоял в нерешительности.

Он видел, как девушка-гардеробщица отложила свою книгу и встала. Она улыбнулась ему.

—      Вы без шляпы, сэр. — И, так как он не ответил, повторила: — Вы без шляпы, сэр. Вы пришли без шляпы.

Он направился к выходу, но, почувствовав запах знакомых духов, обернулся и увидел Джин.

—      Спенсер, — сказала она (так она называла его, когда сердилась), — неужели ты бы ушел?

Она тяжело дышала.

—      Прости меня, — сказал он.

—      Ты бы ушел и оставил меня?

—      Не знаю, — ответил Спенсер. Он все еще не мог прийти в себя. Он словно сквозь сон видел себя и девушку, свою девушку. Она была его девушкой, он знал это, и ему следовало рассказать ей о письме; он должен был сделать это давным-давно. Теперь она уже не поймет его. Это была его ошибка.

Джин хотела открыть дверь, но он стоял на ее пути и не двигался. Она не могла дотянуться до дверной ручки.

—      Не устраивай еще одной сцены, — сказала она.

Его удивили ее слова. Он не понимал, что она хочет уйти и что он задерживает ее. Она положила руку ему на плечо.

—      Тебе не следовало этого делать.

—      Что? — переспросил Спенсер. — Ты не хотела, чтобы я грубил мистеру Биллинджеру? Но ведь он тебе никогда не нравился. Ты мне сама говорила.

—      Мне он не нравится, но он папин приятель, — сказала она. — Тебе следовало быть вежливым с ним ради папы.

—      Да, — согласился Спенсер.

Дверь отворилась, и его толкнуло прямо на Джин.

—      Извините, пожалуйста, — сказал мужской голос.

Спенсер шагнул в сторону, и в вестибюль вошла женщина в черном платье, а с ней мужчина в смокинге и цилиндре. Мужчина приподнял цилиндр и улыбнулся, обнажив все зубы.

—      Еще раз прошу прощения.

—      Уйдем отсюда, — сказала Джин.

Близко от входа стояло такси, и шофер, готовый уже ехать, увидев их, задержался. Джин подошла к машине и обернулась,

—      Ты едешь?

—      А куда ты намерена ехать? — спросил он.

Она посмотрела на него и не ответила, и по выражению ее лица он понял, что сейчас не время стоять, задавая вопросы, а нужно сесть вместе с ней в машину, быть около нее, держать ее за руку и...

—      Мне кажется, что ты не хочешь быть со мной сегодня, Спенсер, — сказала Джин. Шофер такси включил мотор, и она крикнула ему: — Подождите! Я сажусь в машину — с тобой или без тебя, — сказала она, обращаясь к Спенсеру, — и, если ты предпочитаешь быть один или черт знает с кем, может с твоими драгоценными Луизой и Лэрри, тогда я отправляюсь на вечер к Полю. Меня там ждут, я знаю.

Спенсер подумал: «Лэрри! Я должен увидеть его». И снова услышал голос Джин.