Джин обернулась. Ее лицо оживилось, когда она увидела Спенсера. Она что-то быстро сказала по телефону, положила трубку и бросилась к нему. Она обняла его и поцеловала в губы.

—      Мой бедняжечка!

Спенсер усмехнулся.

—      Не так уж мне плохо, — возразил он.

—      Оставим любовь до другого раза, — сказал мистер Садерленд. — Сегодня займемся делом. Пойди и принеси нам виски с содовой.

—      Виски с водой, — поправила Джин, улыбаясь Спенсеру.

—      С содовой для меня, — сказал Джеймс. — И побольше льда.

Она направилась к маленькому вделанному в нишу буфету, примыкавшему к гостиной. Спенсер стер носовым платком помаду со своих губ и сел.

—      Итак, — начал мистер Садерленд, — вы говорили с Джоном Арбэттом?

—      Да, — ответил Спенсер. — Я говорил с мистером Арбэттом и мистером Майлсом.

—      Как они собираются вести это дело? Что советует Джон?

Спенсер вытащил из пачки сигарету, но мистер Садерленд указал на стол:

—      Вот сигареты.

— Арбэтт и Майлс не намерены выступать в роли моих адвокатов.

—      Почему?

—      Как мои бывшие компаньоны...

Мистер Садерленд не дал ему закончить.

—      Это чепуха. Лучшая адвокатская фирма в городе, Они должны быть вашими адвокатами. Я сам позвоню Джону.

—      Прошу вас, не нужно, — сказал Спенсер. — Я понимаю мистера Арбэтта и думаю, что он прав.

Вошла Джин с двумя стаканами; один она подала Спенсеру, дотронувшись до его руки, второй поставила на стол. Затем она снова подошла к Спенсеру и села на ручку его кресла, вызывающе глядя на отца.

—      Джин... — начал мистер Садерленд.

—      Все равно я не уйду из комнаты, — сказала она.— Все, что касается его, касается и меня.

—      Хорошо, — согласился мистер Садерленд. Он выпил виски и поставил стакан на стол. — О’Нийл сейчас в Балтиморе. Это начальник моего юридического отдела. Я коротко переговорил с ним, но он еще не видел «Стар джорнел». Он возвратится завтра. Мы все трое встретимся к вечеру у меня в конторе. Согласны?

—      Очень хорошо, — ответил Спенсер. — Большое спасибо.

—      Может быть, я привлеку к этому делу и Гинсберга. Это наш старший следователь, чертовски сообразительный парень. Было бы хорошо заполучить его. — Мистер Садерленд встал. — У меня в спальне есть номер его домашнего телефона. Я сейчас позвоню ему.

Как только он вышел из комнаты, Джин скользнула к Спенсеру на колени.

—      Ты расстроен? — спросила она.

—      Немного. Послушай...

—      А я нет. Я даже немного рада, что так случилось. Я рада, что у тебя неприятности.

—      Почему?

—      Потому что обычно ты такой самоуверенный и самонадеянный. А теперь я стала нужна тебе.

—      Да, — сказал он. — Ты нужна мне. Я хочу поговорить с тобой.

—      Милый...

—      Дай я встану. Я хочу...

—      Нет. Не сейчас. — Она прижала его плечи к креслу, улыбаясь и строя ему глазки, а затем медленно приблизила к нему лицо.

Немного погодя он сказал:

—      Твой отец может в любую минуту войти.

— Пусть.

—      Но помада...

—      Пусть.

—      Пожалуйста, приди в себя, Джин. Я должен кое-что сказать тебе. Это очень серьезно.

Он почувствовал, что она выпрямилась и откинула голову. В ее глазах был страх.

— Не надо...

Внезапно Спенсера охватила волна горечи. Минута понимания прошла, он сам не знал почему. Джин снова стала чужой.

Она посмотрела на него.

—      Что случилось?

—      Ничего.

Она вскочила, оправляя юбку.

—      Я снова сделала глупость? — изменившимся голосом сказала она.

—      Нет, — ответил он, — нет. — Он встал и обнял ее. — Я просто немного взволнован сегодня, вот и все.

Она стояла напряженно, не отвечая на его ласку,

—      О чем ты хотел поговорить со мной? — спросила она. — Это касается нас с тобой?

—      Нет, — ответил он, — не касается. — Он опустил руки и достал платок, чтобы вытереть губы. — Это о сегодняшних делах, о статье Фаулера, о сложившейся обстановке. После разговора с твоим отцом я должен пойти к Лэрри. Я хочу поговорить с ним.

—      Луиза знает? — спросила Джин после короткого молчания.

—      Кажется, нет.

—      Ты хочешь сказать, что не говорил ей?

—      Нет, пока нет, — ответил Спенсер.

Она наклонилась, немного приподняла юбку и обеими руками легко провела по чулкам.

—      Поль просил меня прийти к нему завтра вечером у него будут гости. Ты пойдешь со мной?

—      Мне не хотелось бы.

Она выпрямилась.

—      Ты хочешь, чтобы я пошла одна, без тебя?

—      Если ты считаешь удобным...

—      Я могла бы.

—      Тогда, конечно, иди.

Он положил носовой платок обратно в карман и взял свой стакан.

—      Иногда тебя очень трудно любить, — резко сказала она.

Он повернулся, чтобы взглянуть на нее, но она вышла из комнаты.

Он увидел ее снова лишь час спустя, когда уже собрался уходить. Миссис Садерленд только что возвратилась домой из кино. Она пришла рано, потому что сбежала, не досмотрев фильма до конца. Она не могла больше выдержать, фильм был из рук вон плохим, они с Перл впервые ушли с середины зрелища, согласившись в его оценке. Не удивительно, что люди предпочитают сидеть дома и смотреть телевизор; если бы в кинотеатрах не было налажено кондиционирование воздуха, она никогда не пошла бы туда. Она устала и задыхалась от жары. Перл спрашивала у нее, не тот ли самый Спенсер Донован, о котором написано в сегодняшней «Стар джорнел», помолвлен с Джин и не боятся ли они, что их дочь выйдет замуж за коммуниста.

—      Я пыталась объяснить ей, — сказала миссис Садерленд. — Но ведь все знают, что Перл умом не блещет и замужем за бывшим торговцем дешевыми дамскими украшениями, так чего же от нее требовать?

Джин, по-видимому, ждала Спенсера внизу, потому что, уже уходя, он внезапно увидел ее у стены около большого зеркала в вестибюле.

—      Что ты собираешься делать? — спросила она.

—      Сейчас?

Она нахмурилась.

—      Нет, не сейчас. Я о статье в «Стар джорнел». Подашь на этого человека в суд?

—      Еще не знаю, — ответил Спенсер. — Мне нужно подумать.

—      Он лжет, правда? Все, что он пишет, — ложь.

Это, конечно, было утверждение, не вопрос.

—      Конечно, лжет, Джин. И не сомневайся в этом.

—      Я и не сомневаюсь. Что сказал папа? — спросила она.

—      Мы встретимся с его адвокатом завтра.

—      Да, я знаю. — Она на мгновение запнулась. — Спенсер, я очень люблю папу, но он делец. С ним... с ним иногда трудно, не мне, но... — Она сделала шаг к нему и легко коснулась руками его плеч. — Я хочу сказать... Что бы он ни сделал и ни сказал, это не имеет никакого отношения ко мне. Я всегда буду любить тебя.

—      Но тебе же иногда бывает трудно любить меня, — улыбнулся он.

—      Да, — сказала она, не отвечая на его улыбку, — бывает. Но ведь любить вообще нелегко, не так ли?

—      Да, — подтвердил Спенсер, — нелегко.

Спенсер ждал лифта в «Савой-плаза». Вестибюль был почти пуст. Только в глубоком кресле дремал мужчина в белом смокинге с красной гвоздикой в петлице. Дверь лифта открылась, и в сопровождении коренастого моложавого человека в темном костюме вышла стройная брюнетка в вечернем платье с высокой прической. Увидев человека в смокинге, она повернула голову и, презрительно усмехнувшись, взглянула на своего спутника. Тот улыбнулся в ответ, обнажив ослепительно белые зубы.

—      Тридцать второй этаж, пожалуйста, — сказал Спенсер.

Дверь открыла Луиза. В гостиной было темно. Она взяла его за руку и потянула за собой в комнату. Внезапно она остановилась и, легко качнувшись, прильнула к нему. Он ощущал нежное тепло ее тела под платьем.

—      Что случилось, Луиза?

— Ничего, — ответила она. — Я так рада, что ты пришел.