Когда с "охотником" было покончено, Верда подошла к мэги Пэй и опустилась на одно колено. Астра была еще жива. Ее разодранное лицо вздрагивало болезненными судорогами, зубы поскрипывали.

- Вот к чему приводит неосторожность, мэги, - наклонившись ниже, произнесла госпожа Глейс.

- Помоги же умереть, сучка, - попросила дочь магистра, скребя ногтями плиты пола. - Помоги. Такие раны ничем исцелить нельзя.

- Увы, нет, - Верда распустила шнуровку на ее платье и осторожно откинула ворот, оглядывая изуродованную грудь и обнажившиеся ребра.

- Дай Гале, - прохрипела мэги Пэй. - Глоток Гале - сердце само вылетит.

- Нет, дорогая. Терпи, - Глейс встала и подошла к Голафу.

Осторожно перевернув его, она пощупала жилку на шее, услышала слабый пульс. Рейнджер тоже был жив, и следовало поторопиться. Вытерев пальцы, испачканные кровью, о низ калазириса Верда направилась к дальнему краю зала.

- Верда! - Каррид Рэбб засопел, и ноздри его гневно раздулись.

- Мэги Верда! Сделай же что-нибудь! - взмолился Леос, роняя шест и сумку. От зрелища страданий Астры, бившейся в луже крови на полу, он едва держался на ногах.

Оглянувшись на друзей, госпожа Глейс пошла дальше, к скрытой полумраком полке, думая, какой дорогой ценой ей достались две невзрачные нефритовые статуэтки.

Розы, стоявшие в мергийской вазе, разбросанные охапками по ковру, давно засохли, но Изольда не выбрасывала их. Они слишком напоминали о Варольде, о днях, проведенных с магистром - самых счастливых днях за всю ее так мучительно затянувшуюся, лишенную смысла жизнь. Впрочем, о Варольде мэги Рут помнила всегда, даже не глядя на сухие цветы, теперь похожие на каких-то огромных шелестящих насекомых. Она помнила о нем каждый час и каждую минуту, курила ночи напролет тертые листья мако, плакала, размазывая слезы по щекам, и вспоминала, вспоминала… Засыпала лишь под утро, когда отяжелевшие веки опускались на глаза, словно красные крылья смерти, а разум совсем отказывался воспринимать глухой, мутный мир.

Первое время госпожа Рут ходила к Варольду в Северную башню каждый день. Обнявшись и лаская друг друга шепотом, они стояли у зарешеченного окна и глядели мокрыми глазами на море так долго, сколько позволяли стражники. На прощанье Изольда целовала сухие губы магистра и всякий раз клялась, что вытащит его из тюрьмы, вытащит любой ценой, пусть даже жертвуя своей теперь уже никчемной жизнью. Она несколько раз ходила в Алый дворец, рассказывала Ирвиду и Ролану все известное о Варольде и запутанной истории гибели короля Луацина. Просила их, властных и бессердечных, капая слезами, освободить Кроуна, умоляла, но в последний раз не выдержала - взорвалась, накричала на принца и бросила яростный тандерболт в статую Дарса. Больше во дворец Изольду не пускали, и двери в Северную башню с того дня для нее стали закрыты. Она лишилась последней утешения - возможности хоть изредка и недолго видеться с возлюбленным.

Следующим утром, одевшись в черное и серое, мэги Рут направилась в храм Рены, надеясь узнать свою судьбу и получить от богини какую-нибудь подсказку, хоть какую-то малую помощь. Склонившись у алтаря, Изольда возлила вино, смешанное с медом, рассыпала пшеницу и выпустила из клетки голубку. Долго стояла на коленях, глядя на великое мраморное изваяния, обращаясь отчаянной молитвой, роняя соленые капли из глаз и стараясь услышать знакомый голос, который ни раз направлял ее в прошлые годы. И когда на мучивший сердце вопрос магистр услышала: "Астра Пэй поможет ему и тебе!", она вскочила на ноги и разгневанно закричала:

- Судьбу Держащая, ты лжешь! Сколько я шла твоими путями! Сколько я делала по твоему наущению, отвергая себя! Ты лжешь!

Услышав это, жрецы зашипели как змеи, а двое прихожан подхватили под руки полоумную мэги и вывели из храма, едва не спустив ее со ступеней.

Уже в таверне, сидя в своих покоях, покусывая нефритовую трубочку и вдыхая горький дым, Изольда бросила на стол гадальные пластины, стала перебирать их в надежде заглянуть в следующие дни.

- Астра поможет, - шептала она, повторяя слова Рены и стараясь настроиться на неустойчивую ментальную волну.

Варольд виделся, словно в темной беспокойной воде, вокруг угадывались стены сложенные из грубых глыб базальта - тюрьма. Потом промелькнул Ирвид, жалкий, растерянный, печальный. И снова, будто схваченные могучей небесной волей, мысли вернулись к Астре.

- Астра поможет… - пробормотала магистр.

Переложив пластины, она от неожиданности вздрогнула и в следующий миг осознала, что дочь Варольда сама нуждается в помощи. Эта мысль стала ясной, острой, будто осколок стекла. Мэги Рут вскочила и заходила по комнате, наступая босыми ногами на засохшие колючие розы, не чувствуя боли от их окостенелых шипов.

- Что же с тобой там, девочка моя? Что?! Что?! И как я могу быть здесь, совсем забыв про тебя?! - спрашивала она, вслушиваясь в свой голос, который казался глухим и чужим.

Потом остановилась перед шкафом, достала дорожную сумку, извлекла из нее Лучистую Сферу.

Через несколько минут свечи вспыхнули по углам, потрескивая, коптя жирным дымом. Запахло вессьей приманкой.

- Идиш-портал-спелл! - произнесла магистр, взмахнула рукой - открыла портал и сдвинула его к средине комнаты.

Пока весс искал дорогу через иномирье, Изольда перебрала вещи в сумке, взяла легкий хитон, валявшийся на кровати, и что-то со стола. Уложив все необходимое, задумалась, где начать поиски следов Астры Пэй. Отправных точки по ее мнению было две: Гефахас и Намфрет.

Когда пространственная воронка изменила цвет от синего к фиолетовому, и в комнату из нее поплыли жидкие языки тумана, Изольда повесила сумку на плечо и шагнула вперед, встречая весса.

- Ах, прекраснейшая, мой нижайший поклон! - Херик скатился на ковер, сел, поджав передние лапы, и уставился на магистра преданным сладко-свекольным взглядом. - Ты теперь снова моя хозяйка? Ты, а не злая и подлая госпожа Пэй?

- По необходимости я, - ответила мэги Рут, оглядев на прощанье комнату и разбросанные на кровати одежды.

- Как радостно, моя расчудесная! Тогда летим на Аалир! Там, на нашей поляне совсем созрела мельда. Я объелся ее на днях. Так объелся, что нагадил большую кучу рядом со священным источником. Твои феоны бесстыже ругали меня.

- Дурачок, - Изольда грустно улыбнулась, потрепав его за ухо.

- Так летим? - он лизнул ее колено, поднимая носом край юбки.

- Сейчас не до шалостей, звереныш, - госпожа Рут, повернула его к порталу и твердо распорядилась: - Летим в Намфрет!

Мэги Верда стояла возле полки меньше минуты, но это небольшое время, разорванное на куски стонами Астры, криками Леоса и анрасца, ей показалось бесконечным, словно часть жизни, прожитой в мучениях. Глейс никак не могла выбрать один из двух нефритовых сосудов. Она отчетливо понимала, что от ее решения сейчас зависит слишком многое. Наконец осмелилась, схватила первую статуэтку зеленоватого камня и, стиснув зубы, сорвала печать с рельефным магическим знаком. Поставила сосуд на пол и отскочила на несколько шагов, с болезненным волнением наблюдая, как из отверстия исходит желтовато-жемчужное свечение. Оно росло, раздувалось дымчатым подвижным пузырем, обретавшим облик огромной мужской фигуры.

"Кто же ты? Мифенхис? Тэхоникэас? Абрил? Эфнатэн? Кто-то еще? Кто?! - задыхаясь от жаркой тревоги, думала Верда, зная, что, даже открыв имя джина, она не застрахует себя от возможной роковой ошибки".

- Не молчи. Чего ты хочешь? - услышала она шелестящий голос существа, окончательно покинувшего многовековую тюрьму - полую нефритовую статуэтку - и нависшего теперь над мэги темно-желтым облаком, отдаленно напоминавшим высочайшего жреца древней Либии.

Госпожа Глейс не отвечала, стараясь разглядеть его одежду, украшения и амулеты на шее, которые могли дать подсказку: намекнуть на его принадлежность к храму и помочь угадать имя сейчас столь важное.