Откуда ни возьмись послышался гул машин, как на эстакаде в час пик. Вот только нигде не было видно проезжавших автомобилей, да, было припарковано несколько недалеко от кафе, но чтобы целый поток… Шум улицы становился все громче, а бибиканье машин все агрессивнее. Скрежет от тормозов нарастал. Визг сирены скорой помощи и вовсе пронесся будто в метре от нее. Это уже было что-то из ряда вон выходящее. Вера нахмурилась. Появилось заметное напряжение во всем теле. Не сходит ли она потихоньку с ума? В эту секунду с грохотом слонопотама вошел охранник с двумя огромными коробками, которые он сбросил с себя как штангист сбрасывает тяжеленный снаряд на пол. Шум исчез.

– Осторожно. Там внутри все хрупкое, – послышалось в том же углу, в котором Вера расположилась, придя в кафе в первый раз. – Вряд ли кто-то захочет иметь дело с чем-то разбитым.

– Или с кем-то, – тихо встряла Вера, надеясь, что на таком расстоянии ее не услышат… и осеклась. Это было сказано неожиданно громче, чем хотелось бы. Мужчина, сидящий в углу, оглянулся. Это был он, тот самый с первого ее посещения. Бабочки в ее животе запорхали с новой силой. Вера тут же перевела взгляд в пол, потирая пальцами рук сжатые губы, и, немного ссутулившись, начала отбивать ритм ногой, чтобы успокоить нервы. Ох уж это смущение. И зачем она только решила прокомментировать. Ладно, ляпнула, и забыли. Однако возникло непреодолимое желание провалиться сквозь землю.

– Поставь коробки по обе стороны елки, так любой желающий сможет поучаствовать в декорировании этого замечательного места. Доброжелательность – наше все.

– А вдруг кто украдет игрушечку или ненароком… – охранник на секунду прервал свою речь, его лицо помрачнело, и он с ужасом произнес: – Или даже и того хуже… специально разобьет?

– Чудной ты. Только что чуть не расхреначил все.

– Ну я ж не специально. Ноша тяжелая, между прочим. Так все-таки – вдруг кто позарится?

– Может, и так. Потенциальные риски потерь даже близко не перекрывают возможности приобретения.

– Завернул, – охранник скривил губы в ухмылке, почесал затылок и все никак не унимался. – Ну ладно – украдут, а вот разобьют вдребезги, намусорят, не уберут за собой, а мы не заметим и поранимся. Больно поранимся. Кому от этого пользы?

– Предположим. Но никто не говорит, что не надо быть осмотрительным. То, что разбилось, можно либо починить, либо заменить на что-то более стоящее, что-то лучшее. Появляется место для чего-то нового. Ненужное всегда можно заменить на нужное. А вот улыбки, счастье, радость от того, что позволяешь кому-то поучаствовать в таком важном жизненном процессе, как декорирование самого сердца нашего кафе, ничем не заменить, а нарядить елку – это ж вообще святое. Все это пробуждает доверие у людей. Им хочется возвращаться к нам. Кажется, ничего особенного – ты всего лишь позволил им стать частью праздника. Но все же… Однако это не означает, что мы теперь не должны радоваться жизни, празднику и тем, кто искренне хочет войти в нашу так называемою обитель. Не так ли? – с лукавой улыбкой обратился он к внимательно слушавшей их Вере, которая правой ладонью подпирала подбородок, а локтем одноименной руки упиралась в стол. Та автоматически направила взгляд на него, затем опустила голову и тут же снова посмотрела на незнакомца, поняв, что обращаются к ней.

– Наверное, – немного замешкавшись, ответила она, пожимая плечами. После чего она притворилась, что занимается чем-то ну очень важным, только бы к ней не обращались опять. Смотря на экран своего телефона и постукивая указательным пальцем по губам, она периодически поднимала брови для создания нужного эффекта. Мужчина не понял или не захотел понять намека и продолжил вовлекать Веру в разговор:

– Как вам наши украшения, игрушки?

– Скромненько, – нехотя заметила Вера, отрываясь от телефона.

– Справедливо. Но мы только начали. Обещаю, что со временем станет лучше. Намного. А вы заметили наш потолок?

– Потолок? – переспросила Вера. – Нет. А надо?

– Без раздумий. Это наша гордость.

Вера задрала голову и ахнула. Потолок был украшен композицией из светящихся звезд и снежинок, свисавших чуть ниже. Креплений не было видно, поэтому создавалась объемная картинка, наполненная воздушностью и сказочностью. Снежинки будто парили в воздухе, а звезды периодически мерцали, как бы подмигивая и приветствуя тех, кто решится посмотреть вверх. Сам потолок был высокий, бездонный, темно-синего цвета, что создавало иллюзию ночного неба.

Это привело Веру в замешательство.

– Фантастика. Как в волшебном мире сказок.

– Красота. Согласен. А как наш камень преткновения? – не унимался он.

– В смысле? – не сразу сообразила Вера.

– Елка. Это краеугольный камень Нового года, но здесь это камень преткновения. Все время спотыкаешься о него. Хочется, чтобы эта красавица была безупречной. Но всегда найдется тот, кому что-то в ней да не понравится. Надо найти правильный стиль.

Вера устало вздохнула.

– Вы действительно хотите знать мое мнение?

– Всенепременно.

Вера оглядела елку и отрапортовала:

– Сама елка прекрасна, добротная, я бы даже сказала: практически идеальная, но чего-то ей все-таки не хватает.

– Я же говорил. Чего же?

Вера впервые пристально взглянула в глаза мужчине и застыла на мгновенье, пытаясь понять, что же он от нее хочет, чего пристал. Может, понравилась, или ему скучно, а может, его задел ее первоначальный комментарий, ведь она влезла туда, куда не просили. Нет. Все не то. Так что же? Ее тянуло к этому незнакомцу. Она продолжила всматриваться в него. Мужчина как мужчина – не красавец и не урод. С неизменной легкой щетиной. Вроде средних лет или чуть старше, сложно сказать при таком освещении. Его глаза блестели от огней гирлянд, и не было возможности понять, какого они цвета, однако с уверенностью можно было сказать, что в них смешались доброта, любопытство, мудрость и щепотка лукавства. При появлении на его лице легкой улыбки возле его глаз материализовались милые гусиные лапки. В нем чувствовался стержень. В нем был провокационный задор. В нем маячили сочувствие и внимательность. Прекрасное сочетание, подумала Вера, не сдержалась и зачем-то улыбнулась ему. Пришлось себя мысленно одернуть: «Дура, не влюбись!» Загадочный, харизматичный, явно не боявшийся проявить инициативу. Он излучал теплоту. Вере было сложно бороться с нарастающим чувством душевной приязни к нему. По ходу, это было обоюдно.

– Так чего же не хватает? – по-прежнему не сводя с нее глаз, с хитрым прищуром переспросил он.

– Даже не знаю. Наверное, внимания к деталям. Игрушки слишком систематично расположены на ветках. Нет чувства уюта. Понимания того, как сделать ее более привлекательной для окружающих.

– Вы можете поучаствовать, – мужчина немного наклонил голову вбок, указывая таким образом в сторону елки. – Исправить можно все.

– Я не знаю как.

– Попробуйте. Рискните. Я вам подскажу, если что. Я рядом. У нас сегодня стартует первая акция.

– До этого разве не было? – брови охранника сделались домиками.

– Та была пробная.

– А-а-а.

– Прошу, – мужчина со щетиной перевел взгляд на новую знакомую и указал на елку.

Вера было приподнялась с кресла, но тут же вернулась на место.

– В другой раз. Тем более вокруг елки уже образовалась группа желающих.

– Значит, в другой раз, – наконец мужчина со щетиной оставил ее в покое на какое-то время и продолжил что-то обсуждать с охранником, стоявшим слева от него. Музыка стала громче. О чем говорили эти двое, было не разобрать. Да и все равно. Вера пожурила себя за чрезмерную открытость. Непонятно, что это за человек. Она опять напридумывает себе небылицы, поверит в мечту. А потом что? Долго и больно будет с ней расставаться. «Рискни, говоришь?..» – затосковала Вера. Ни о каких попытках речи и не шло, ведь там и вправду образовалась небольшая кучка людей, одетых в костюмы и жадно рассматривающих шарики из первой коробки. Охраннику нравились увлеченность и вовлеченность этих людей, но на его лице прослеживались определенные опасения – не уроните, не разбейте.