– Ciao, come va, signora? – продолжил Волков в чуть фамильярной форме.

Женщина выплеснула содержимое горшка со стены, повернулась и пошла.

– La signora non andare via! – крикнул он. – Attendere!

Она не ответила. Дойдя до двери донжона, женщина бросила на него недобрый взгляд и шумно захлопнула дверь.

– Вот и пообщались, – произнес Волков и пошел к себе. Тут же, напротив своей двери, он опять увидел мальчишку. – Опять ты?

– Кота ловлю, – доложил тот.

– Я тебя предупреждаю, если увижу твоего кота – со стены его скину.

– Это без толку все, господин, – заявил мальчишка. – Я его уже скидывал. Уж если вам угодно, господин, вы его мечом рубаните, вора этого.

– И рубану, а то вони от него, аж глаза режет.

– Это у вас с непривычки, – объяснил мальчик.

– Я тебя предупредил. И не закрывай дверь, что ведет на стену, – пусть проветривается.

Солдат пошел в свою комнату, которая ему нравилась всем, кроме одного – она запиралась только изнутри. Но это сейчас его мало заботило. Он кинул свой мокрый плащ на пол, не снимая сапог, завалился на роскошную кровать и почти сразу заснул.

Долго поспать не удалось – его разбудил Ёган. Обжигаясь, он ставил горшок на стол.

– Господин, я еду принес, да и сержант уже людей собрал.

Вставать Волкову совсем не хотелось, но больно уж из горшка хорошо пахло.

– Что там?

– Бобы со свининой – вкуснятина.

Да, это была вкуснятина, но вставать все равно не хотелось, не хотелось надевать сырой плащ и идти на улицу, лезть на коня, куда-то ехать.

– Коней седлал?

– Так я их не расседлывал.

– Дурак. Вот на тебя бы седло напялить и не снимать полдня. Хорошо бы тебе было?

– Так она же лошадь, скотина привычная.

Волков встал, взял горячий горшок, съел пару ложек бобов. Жаль, времени наслаждаться не было. Он быстро проглотил горячую еду, и они пошли во двор.

– В следующий раз, если лень расседлывать коня, хоть подпругу ослабь, – раздраженно учил слугу солдат.

– Ну, буду, – обещал Ёган.

Сержант и шесть его людей уже ждали во дворе.

– Двоих на ворота, остальные с нами, – сказал Волков, садясь на коня.

– Хорошо! – крикнул сержант.

– Далеко до мельницы?

– Да не очень. Рядом за мостом.

Мельник был в ужасе. Широко раскрыв глаза, он таращился на коннетабля и пытался говорить.

– Господь свидетель, – мямлил он. – У меня ни зерна, ни муки нету. Ничего нету. Все по долгам забирает управляющий.

Солдат глядел на него и на его семью, стоявшую тут же. Жена и пятеро детей – все до единого, включая мельника, тщедушные, босые и ветхой одежде.

– Я же говорил управляющему, – говорил мельник, – вода высокая. Высокая. Мелю мало, только для монахов. Поэтому и подать с прошлого года не платил. Чем же платить, когда нечем?

Солдат продолжал молча глядеть на этих людей, не слезая с лошади.

– Я ж подписал все бумаги, которые управляющий давал.

– А ты грамотный, что ли? – наконец спросил Волков.

– Да не шибко, – отвечал мельник. – Цифры знаю, слова не очень.

– И сколько же твой долг?

– Управляющий сказал – талер да двадцать семь крейцеров. – Мельник вздохнул. – Так то за прошлый год, а за этот даже не знаю.

– Обыщите всю мельницу, – произнес Волков.

– А что искать-то! – спросил сержант.

– Не знаю.

– Вы бы, господин, сказали, что надобно, я бы сам все показал.

Стражники пошли в мельницу и в дом, а Ёган произнес:

– А раньше он был упитанный, мельник-то. С мужиками говорил – через губу не переплевывал… А сейчас-то истощал. И спесь-то прежняя послетала.

– Ты хлеба с кухни взял? – спросил у него Волков.

– Брал. И хлеб, и сыр брал. Поесть хотите?

– Отдай детям.

– Чего это? – возмутился Ёган. – Не помню я, чтоб мельник мужицким детям хоть горсть муки забесплатно дал.

– Отдай! – твердо сказал солдат.

– Ну что ж. – Ёган подъехал к семье и, не слезая с лошади, протянул старшему четверть хлеба. – Держи, поделись с малыми.

А сыр давать не стал. А солдат не настаивал – сил не было.

Мельник продолжал что-то бубнить про высокую воду, и что мужики не ездят к нему молоть, а ездят на ветряную, и что когда вода сойдет, то он долг вернет, но солдат его не слушал. Он оглядывался по сторонам и, увидев что-то, спросил:

– А та тропка куда ведет?

– К затону.

– И лодчонка у тебя есть?

– А как же не быть-то? Есть.

– И сеть имеешь?

– И сети, и вентеря.

– А когда ставил?

– Все время ставлю.

– Раков ловишь?

– Ловлю.

– Выходит, есть чем поживиться, раков кушаешь.

– Только за счет рыбы, раков, нутрий и живу, а раков не кушаю, шибко дорогие, либо барону, либо в трактир везу. А на деньги хлеб детям покупаю. Раки нам не по карману, господин.

Солдат и так это видел – даже если мельник хитрец и скрывал доход от управляющего, вряд ли он своих детей стал бы держать впроголодь.

– А вон та тропа куда ведет? – спросил Волков.

– Там старое кладбище да хибара ведьмы нашей, – отвечал мельник.

Солдат глянул на сержанта:

– Какой еще ведьмы?

– Да не ведьма она. Или ведьма. Черт ее разберет, вроде не злая она, – ответил сержант. – Старое кладбище по правую руку будет, а ее дом по левую, там она и живет, наш поп ей ближе селиться не велел.

– И что, колдует?

– Да не знаю, девок от бремени избавляет, хвори заговаривает, отвары от бессонницы варит. – Сержант чуть наклонился к Волкову и почти шепотом добавил: – И говорят, что приворотные зелья делает из бабьей крови.

Солдат поморщился, слушая его.

– А еще повитухам помогает. – Сержант резюмировал: – В общем, не то чтобы ведьма, но вроде ведьма, а вот поп к нам в церкву ее не пускает.

– Надо ее тоже досмотреть будет.

– Сегодня? – невесело спросил сержант.

– Да нет, на сегодня у меня сил нету, две ночи почти не спал.

– Так поспали бы, господин, я бы и сам мельню обыскал, – предложил сержант. – Тем более ничего мы тут не найдем.

– Да знаю я, – вдруг громко и раздраженно произнес Волков. – В письме написано, – он быстро достал бумагу, – что на мельнице. «Сопляк узнал про мельницу, предупредите человека с мельницы», – снова прочитал письмо Волков. – Дьявол, что за человек с мельницы? Как его найти?

– Нет тут никакого человека у меня, – робко пролепетал мельник. – Никого у нас тут нету.

Волков спрятал бумагу в кошель, потер глаза, зажмурился. Он и сам знал, что нет тут никакого «человека», и сказал сержанту:

– Ищите. От чердака до подвала все осмотреть.

– Ясно. – Сержант слез с коня и пошел сам руководить осмотром.

Как и думал солдат, они ничего не нашли. Вообще ничего. Семья мельника была нищей, как ни странно это звучало. Отряд вернулся в замок. День клонился к закату, и все, о чем мечтал солдат, это съесть добрый ужин и, стянув сапоги, завалиться в свою роскошную кровать. Но как только они заехали в замок, явился слуга барона Ёган и с поклоном передал приглашение барона на ужин. Отказаться было нельзя. Солдат подумал, что барон захочет выяснить подробности ночного поединка – конечно, он имел на это право, ведь Волков служил у него. Он кинул плащ Ёгану и произнес:

– Займись лошадьми.

Сам пошел к барону. К его радости, за столом сидели баронесса и молодой барон, а сам барон был почти трезв. Сегодня солдат не был готов к длинным пьяным разговорам, поэтому он быстро ел, вел пустую беседу с баронессой, а после извинился и, сославшись на усталость, ушел. Барон было пытался его остановить, но Волков был непреклонен. На дворе уже стемнело, и солдат, мечтая о постели, быстро шел к себе в башню, но, поднявшись на свой этаж, услышал звук, как будто по брусчатке двора цокают подковы. Он подошел к узкому окошку, что выходило во двор, и при свете факелов увидел двух всадников в плащах и капюшонах, которые остановились у ворот и ждали, пока стражники им откроют.

– А это кто такие? – задал сам себе вопрос солдат. Но сил выяснять у него не было, и он пошел к себе.