Он молчал, стоя у стола, а она сидела и смотрела на него неотрывно. Ждала. А вот ему меньше всего хотелось ввязываться в какие-то дрязги местной знати, своих дел было достаточно, и он произнес:

– И все-таки мне лучше будет откланяться.

Она встала, ее красивое лицо было уже не столь радушно.

– Что ж, поступайте, как считаете нужным, – произнесла фрау Анна холодно. Но помимо холода в ее словах чувствовалось еще и раздражение, а может быть, даже и отчаяние.

«Слава богу, что все так закончилось, – подумал солдат. – Без угроз и посулов. Сейчас найду Ёгана, оседлаем коней и доедем до монастыря, где я буду ломать ворота, пока мне их не откроют».

Он поклонился, повернулся и пошел к выходу, но услышал торопливые шаги и шелест юбок и понял, что все вовсе не закончилось, а только начинается. Быстро догнав его, госпожа Анна сделала то, что не делала до нее ни одна благородная женщина. Она взяла его за руку. Остановила, развернула к себе, заглянула в лицо и тихо заговорила:

– Ну куда вы поедете? На улице ночь!

Она стояла так близко, что Волков чувствовал ее дыхание на своем лице.

– До замка барона вы даже за полночь не доберетесь.

Конечно, она была права, но он не собирался ехать в Рютте, он готов был переночевать в монастыре, но теперь солдат был уверен, что женщину что-то тревожит; он стоял и смотрел на нее в упор, а она продолжала:

– Ну куда вы поедете? Поглядите в окно, там облака, ночь, там пальцев на вытянутой руке не видно, оставайтесь, на улице, кажется, дождь пошел.

Она смотрела на него и ждала его решения, почти не дыша и крепко держа за руку. А Волков прекрасно понимал, что лучше ему уехать, и побыстрее. И он произнес:

– Хорошо, я останусь.

Она обрадовалась, потянула его к столу, взяла канделябр со свечами и за руку повела его вверх по лестнице, в покои. Но не в свои, а в те, что предназначались ему. Здесь было тепло и уютно, на полу лежал толстый ковер. Медная ванна, стоявшая рядом с камином, была наполнена водой. Солдат попробовал ее – теплая. Честно говоря, он чувствовал себя неловко, не зная, как вести себя с дамами. Это не крестьянская девка и не маркитантка, не дочь трактирщика.

А фрау Анна тем временем уселась на высокую кровать и, не стесняясь, подобрала юбки, положила себе ногу на ногу и начала развязывать шнурки на изящном сапожке из желтой кожи, а он стоял и смотрел на ее колени в нитяных серых чулках. Сняв сапог, она принялась за второй, а после проворно скинула платье и осталась в легкой рубашке. Одним движением распустила волосы. Волков стоял истуканом, молчал и таращился, а красивая женщина с удовольствием тряхнула волосами и подошла к нему.

– Давайте снимать доспех.

Бригантина – вещь тяжелая, не для пальчиков благородных дам, но на удивление госпожа Анна легко справлялась.

– Фу, ну и тяжесть, – сказала она, бросая доспех на пол. – Я аж устала.

Солдат не любил, когда его амуниция валяется на полу, но поднимать не стал, только меч взял с ковра и поставил в головах кровати.

– Сейчас схожу в уборную, и будем снимать сапоги, – абсолютно спокойно сказала женщина и ушла за ширму. – А потом я вас помою, – донесся ее голос.

Волков продолжал стоять истуканом и даже не шевелился, ожидая ее возвращения.

… Солдат проснулся. За окном была непроглядная ночь, на столе горели свечи в канделябре. Кто-то тарабанил в дверь. Госпожа Анна, простоволосая и испуганная, провела рукой по его лицу.

«Ну вот, началось, – подумал Волков, проклиная себя за то, что остался. – Сейчас мы и узнаем, зачем нас оставили ночевать».

Ему страшно не хотелось вылезать из теплой постели. Если и вставать, то только затем, чтобы дать в зубы тому, кто ломает дверь, а потом лечь снова. А женщина молча ждала его действий, прижимаясь к нему горячим телом, и Волков знал, что встать придется. Это как перед атакой: никому не хочется лезть в пролом в стене, но все понимают, что, как только командир заорет, они двинутся вперед. Теперь вместо ора командира был стук.

Солдат встал, взял меч. Привычным движением скинул ножны с клинка и двинулся к двери.

– Кто там? – рявкнул он как можно свирепее.

– Это Томас, – донеслось из-за двери.

– Какой еще Томас?

– Это мой управляющий, – сказала фрау Анна, выскочив из постели и спешно надевая платье.

Солдат открыл дверь и увидел мужчину, который привозил ему приглашение от госпожи.

– Что тебе? – спросил Волков.

– Они приехали, – отвечал Томас с заметной долей тревоги.

Томас посмотрел на госпожу, ожидая ответа от нее, но та только одевалась и молчала.

– Кто «они»? – уже жестче спросил солдат.

– Разбойники, – как-то невнятно ответил управляющий.

– Слуга мой где?

– Он тут, со мной, – сказал Томас.

– Я здесь, господин, – донеслось из-за двери.

– Одеваться, – коротко произнес Волков, садясь на кровать.

Пока Ёган помогал Волкову надеть сапоги, госпожа Анна не ленилась, помогала ему облачиться в рубаху.

– Руку бинтовать будем? – спросил Ёган. Он был встревожен или даже напуган.

– Нет, бригантину давай, – ответил Волков спокойно и, глядя на госпожу Анну, спросил: – Так что это за разбойники?

– Это… – Она стала помогать Ёгану надевать на Волкова бригантину. – Это нехорошие люди.

– А имена у них есть? Сколько их? Чего они хотят?

– Их семеро, – сказал Томас.

– И кто они? – настаивал солдат, но ему опять не ответили ни госпожа Анна, ни Томас. – Ясно. – Он встал.

Ёган затянул на нем пояс и вставил в ножны меч.

– Сколько у вас людей?

– Двое, – тихо сказал госпожа Анна. – Всего двое, но и они старики. Их сюда прислал старый граф десять лет назад.

– Оружие в замке есть?

– Есть какое-то у них, – тихо сказала женщина, она стояла рядом и сильно волновалась, ломая руки.

– Оружие есть?! – заорал солдат в лицо Томаса. – Арбалеты в замке есть?!

– Да-да, у нас есть один арбалет.

– Мне его несите и поднимайте челядь. Всех во двор. Всем факелы и лампы раздать, чтобы светло было, ясно?

– Да, господин, – кивнул Томас. – Сейчас все сделаем.

– И воинов ко мне, хочу на них поглядеть. Ёган, ты со мной. Найди самый большой щит и будь у меня за спиной, ни на шаг от меня.

Ёган и Томас быстро ушли.

– Так вы мне скажете, кто это? – спросил солдат, обращаясь к госпоже Анне. – Это не любопытство. Мне нужно знать, с кем мы воюем.

Но женщина молчала и даже отвернулась от него.

– Кто это? – не отставал Волков. – Дезертиры? Банда лесных грабителей? Барон-разбойник? Кто?

А она опять не ответила. Волков вздохнул, взял со стола канделябр и вышел. Во дворе замка было людно. Перепуганная и заспанная челядь с факелами и лампами, некоторые с вилами – то еще воинство. Среди них, у ворот, было два настоящих воина – в добрых стеганках и шлемах, с копьями и тесаками. Люди уже поседели за военным делом, но были еще крепки. Они подошли к нему сами.

– Здравы будьте, господин.

– И вам здоровья. Кто за воротами? С кем воюем, знаете?

– Так с графом, – сказал воин с седыми вислыми усами.

– С графом? – переспросил Волков. – С каким графом?

– Так с нашим, паскудником.

– С каким графом, не пойму.

– С графом Максимилианом.

– Что за дурь? – удивленно произнес Волков и в этот же момент услышал сильный удар в ворота. – У них что там, таран?

– Вроде прошлый раз грозились принести таран, – сказал второй стражник. – Сломать ворота обещали.

– А что ему нужно-то? – не переставал удивляться солдат, понимая теперь волнение прекрасной госпожи этого дома.

– Да кто ж его знает? Куражится, сопляк.

Тут снова раздался удар в ворота, а после послышался крик:

– Открывай ворота, старая шлюха!

– Это что, граф так орет? – спросил Волков.

– Вряд ли, – сказал усатый, – кто-нибудь из его дружков.

– Ясно. Ты, – Волков ткнул пальцем в одного из воинов, – к воротам. Смотри, как там они. Ты, – ткнул в усатого, – со мной на стену.