– Это несправедливо, – шепчет в голове знакомый голос. И я чувствую дыхание тьмы. – Они поступают несправедливо, ты не заслуживаешь такого отношения.

– Да! Несправедливо!

– Хочешь силу? Хочешь возможность им отомстить?

– Да…

– Ты ее получишь. Если используешь по назначению.

Я злюсь. Хочу кричать. Хочу дать им отпор. Хочу наказать. Раздавить! Раздавить?.. Но… нет. Они ведь дети. Всего лишь глупые дети, которые ничего не понимают. Наверное, тьма здесь просто не подходит.

Тьма отступает. И все меняется. Снова воспоминание.

Я сижу возле кровати больной мамы. Сегодня подруга, теперь, наверное, уже бывшая, звала меня на день рождения. Однако на работе меня не отпустили. Грозились уволить, если уйду. И мне пришлось остаться. Потом я бежала. Отработав смену, спешила к подруге. Только никого уже не было в назначенном месте. Все разошлись, а может, отправились куда-то еще, не дождавшись меня.

Сижу возле кровати мамы. Она спит, голова подергивается из стороны в сторону, по бледному лицу скользят тени.

– Это все из-за тебя, – бессильно, едва слышно шепчу. – Из-за тебя. Ты ломаешь мою жизнь. Лучше бы ты умерла…

Это правда. Это было. Совсем недавно было!

Теперь вижу со стороны, я отделаюсь от той себя, стою рядом, над ней. И начинаю ненавидеть. Саму себя ненавижу за эту злость, за эти проклятые слова, обращенные к родной матери!

Как я могла желать ей смерти? Как?..

Снова тьма. Бурлит вокруг, наплывает с разных сторон. Чувствую ее, вдыхаю, впитываю сквозь кожу.

Моя копия из воспоминания поднимается с кровати, оборачивается. И я атакую ее. Потому что ненавижу. Потому что хочу наказать за злые, несправедливые слова, за грязные мысли.

По рукам и телу течет сила. Нарастает. И… внезапно сходит на нет. Слишком мало, недостаточно.

– Не то… – шепчет тьма. – Все не то. Что же ты такая добренькая?

– Я?! Это я-то добренькая?!

Шелестящий смех. И снова все меняется.

Внезапно передо мной предстает господин. Равнодушный, безжалостный взгляд. В глазах – отражение тьмы.

– Не подводи меня.

– Господин? Но как вы здесь…

– Ты не понимаешь? Еще не догадалась? Это я все подстроил.

– Что? О чем вы говорите?

– Это я сделал так, чтобы твоя мать заболела! Это я убивал ее день за днем, чтобы ты потеряла надежду! Я подбросил тебе древний фолиант, чтобы, отчаявшись, ты вызвала меня! Я вел тебя по этому пути и заставил стать рабыней. Я уничтожил твою жизнь, чтобы ты отдала ее мне.

Потрясение. Неверие. Злость. И снова растущая во мне сила.

– Вы не могли… Зачем вы это сделали?!

– Ты мне нужна, – безжалостный ответ, безжалостный взгляд.

Шепот тьмы:

– Атакуй его, накажи, отомсти. Он убивал твою мать. Он разрушил твою жизнь. Ему ведь это удалось. Отомсти! Покажи, на что ты способна.

Вокруг нас появляются люди. Проклятые. Леди и лорды. Кажется, я видела их на балу.

– Ты слаба и никчемна. Что ты здесь делаешь? Господин ошибся, когда выбрал тебя!

– Ты никогда не станешь одной из нас, ты пустое место!

– Ты ничего не добьешься, ты ни на что не способна! – говорили они, выбрасывали эти слова со всех сторон, и их голоса сливались в хор.

– Прекратите! Хватит! Иначе я… иначе я вас ударю!

– Я ошибся, Алайна? Покажи, на что ты способна. Ты можешь ненавидеть. Ты должна ненавидеть.

Одна картина наплывает на другую. Я вижу, как господин подходит к кровати моей матери, еще здоровой, просто спящей. Но он кладет ладонь ей на лоб, и жизнь покидает ее. Вижу, как господин подталкивает мне в руки фолиант и нашептывает воспользоваться им.

– Я разрушил твою жизнь, превратил в рабыню, – повторяет господин.

– Ты ни на что не годишься, ты пустое место! – скандирует толпа.

И я не выдерживаю. Сердце наполняется злостью. Я вся ею наполняюсь. Вместе с ней приходит тьма. Она течет по венам, растворяет в себе кровь, занимая ее место. Тьма – моя жизнь, мое дыхание. С криком она выплескивается из меня, чтобы уничтожить обидчиков. Всех, кто в меня не верит, кто издевается надо мной и считает никчемной. Уничтожить господина, завладевшего моей жизнью.

Я очнулась у кого-то на руках. Открыла глаза и увидела лицо склонившегося надо мной господина.

Это он разрушил мою жизнь, сломал, отобрал!

Почти не соображая, что делаю, попыталась вырваться, забилась в его руках. Звала тьму, но ее больше не было. Эта прекрасная, могущественная сила больше не наполняла меня. И все, что я могла – беспорядочно биться, пытаясь оттолкнуть господина.

Он обхватил мои руки, заставляя замереть. Поймал мой взгляд и произнес:

– Что бы ты ни видела во тьме, это закончилось. Ты прошла второй круг.

1

«Наверное, я все же немного ненавижу. Саму себя. Вспоминаю раз за разом, как шептала у кровати мамы, желая ей смерти. И не могу себя простить. Как можно такое простить? Она попала в беду, она нуждалась во мне. И, конечно, я делала все, что могла. Но при этом ненавидела ее, винила в болезни и хотела, чтобы все прекратилось. Тогда я думала, что ненавидела, но это не было ненавистью. Нет, все-таки не было. Настоящую ненависть я испытываю к самой себе. За слабость. За недостойные мысли. Тьма раскрывает это во мне, как будто вуаль за вуалью сдергивает с души, проникая все глубже, туда, куда я и сама не рискнула бы заглянуть. А ведь это был только второй круг. Какое испытание ждет нас на третьем? И хватит ли во мне всего того, что требует тьма?»

Сделав запись в дневнике, я забралась в постель. Какое-то время размышления не давали заснуть.

«Ты понятия не имеешь, что такое тьма».

Что она такое? Что ей нужно? Кого она награждает силой, считая достойным? Ведь есть же те, кто не может пройти испытания и возвращается с четвертого круга ни с чем, а может быть, не доходит и до четвертого.

В первый раз она проверяла на смелость, выискивала силу, способную бороться со страхом. Во второй раз пыталась докопаться до низменных чувств – злости, даже ненависти. Нужно дать волю ненависти, чтобы обрести тьму? Должна ли я ненавидеть постоянно? Или достаточно один раз раскрыться, позволить тьме заглянуть, а потом жить как прежде? Или прежней остаться уже не получится?

Мысли толпились в голове, толкались, не давали расслабиться. Но усталость победила, и сон все-таки меня сморил. Только успела напоследок подумать: «Нужно будет поговорить с господином, узнать, что такое тьма».

– Отец, посмотри на меня!

Мальчишка, может, лет десяти или немного больше, стоял посреди коридора, сжимая руки в кулаки. Весь напряжен, губы упрямо сомкнуты, глаза сверкают.

Мужчина оборачивается к нему. Я не узнаю самого мужчину, раньше никогда не видела его, но глаза… В глазах мужчины знакомый холод и никаких эмоций.

– Почему ты никогда не можешь меня просто похвалить? Почему не можешь сказать хоть одно доброе слово? И не говори, что это потому, что мы проклятые! Остальные… они же любят своих детей. Гордятся ими. А ты… тебе как будто все равно. – Мальчишка говорил пылко, в его голосе слышалась обида.

– Я горжусь тобой, сын. Ты добился успехов. Но еще больше успехов ты добьешься, когда пройдешь круги тьмы. Ты станешь достойным наследником. Должен им стать.

– Ты говоришь, что гордишься. Но… Я стану таким же, как ты? Таким же бесчувственным?

– Бездушным. Ты будешь таким же бездушным, как и я. Ты займешь мое место, а я наконец уйду во тьму. Как я устал…

Мужчина ушел. Какое-то время мальчишка смотрел ему вслед, а потом вдруг повернулся ко мне. Мы встретились глазами.

– Ты кто такая?

И в этом потрясенном, таком живом, таком эмоциональном мальчишке я узнала… господина.

Я резко села, перевела дыхание. Вокруг было темно, но что-то еще, помимо ночной темноты, присутствовало в комнате. Тьма. Я отчетливо ощутила, как соскользнула с кровати тьма, прошелестела по полу и растворилась.