Господи, какой адский холод, июль на дворе, а по ощущениям декабрь. Что за город такой, 12 месяцев стужи?

– Ну, где же автобус, сколько можно ждать? – с нетерпением произнесла я вслух, наматывая круги по остановке в надежде согреться, ругая себя за оставленный в прихожей зонт. Спрятаться негде, десяток таких же несчастных, как и я, вплотную прижались друг к другу под крышей павильона, сочувственно глядя на меня.

Погода определенно объявила нам бойкот этим летом. От дождя и порывистого ветра моя одежда насквозь промокла и прилипла к телу. Ледяные капли воды врезались в кожу, словно иголки, причиняя нестерпимую боль, приводя меня в полное отчаяние. Я стояла в самом центре города, еле сдерживая слезы, дрожа как осенний листок, что старается удержаться на голой веточке.

Я совершенно выбилась из сил. Единственное желание – упасть на землю, бить руками и ногами, как в детстве, истерить что есть силы до хрипоты, до красных заплаканных глаз и пылающих щек и при этом не казаться глупой или странной, принимая укоряющие взгляды прохожих. Детство… Как это было давно. Если бы я только могла представить, как тяжело мне будет в жизни и с чем порой придется сталкиваться, не торопилась бы, всеми силами стараясь задержаться в этом прекрасном, беспечном детском мире. Я вечный взрослый в тоске по колыбели.

На протяжении пяти месяцев меня преследуют беды, одна за другой. Сначала врачи сказали, что мне необходима операция, иначе в будущем я не смогу забеременеть. Затем начальник со вселенской грустью на лице вручил уведомление о моем сокращении. И напоследок – расставание с парнем. Хотя последнее вряд ли можно считать бедой, скорее удачей, редкостная попалась сволочь. Надеешься на любовь, а приходит дешевая копия. Думаю, каждая женщина хотя бы раз в жизни невольно попадает в кошмар, именуемый «отношения», после которого одиночество не кажется таким уж страшным. Пять месяцев в состоянии жуткой депрессии и искреннего непонимания, что происходит вокруг.

– Наконец-то, как же хочется домой! – воскликнула я, увидев, как автобус тяжело выползает из-за поворота.

Мама звонила бесчисленное количество раз с вопросом о том, где я пропадаю. Всегда волнуется, никак не смирится, что ее дочь уже взрослая и вполне может позаботиться о себе сама. Даже если мне стукнет сто лет, она будет продолжать настойчиво интересоваться, что со мной и где я нахожусь.

Автобус, как всегда, был переполнен, поэтому я, совершив несколько акробатических элементов, смогла протиснуться в конец салона, крепко вцепившись в поручень, дабы оградить себя от незапланированных полетов. Включив музыку на телефоне, закрыла глаза, потеряв связь с реальностью. Не выношу людских разговоров в транспорте. Существует определенная категория людей, которая готова рассказать о своих проблемах не только своему собеседнику, но и всем присутствующим, полагая, что тем самым могут вызвать неподдельный интерес к своей персоне. Наивность или же природная глупость в данном случае берет верх.

Во мне слишком много ненависти, слишком, и от этого порой невыносимо. Конечно, гораздо проще залиться на других, чем принять тот факт, что проблема в тебе. Видимо, поэтому в свои 28 лет я до сих пор одна. И дело совсем не в завышенных требованиях или грезах о принце, я просто не люблю людей.

Знакомые и друзья при любой удобной возможности указывают мне на мой скверный характер, пресловутый стакан воды и сорок кошек, чьи голоса уже звучат из будущего, зазывая меня к себе. Некоторым, кстати, я уже придумала имена. Да, к сожалению, не обладаю таким качеством, как лицемерие, и всегда говорю только правду, за это меня, вероятно, и не любят. Не выходит быть удобной для всех, выжимать из себя счастье от происходящего вокруг, радоваться мелочам. Не вспомню, когда я в последний раз искренне смеялась, громко, от души. Повода не было, а быть может, просто разучилась. Бесконечные дикие пляски мыслей не дают сосредоточиться, отвлекая от самого главного – что делать и как дальше жить.

Освободившись наконец от душного плена автобуса, выйдя на своей остановке, я быстрым шагом направилась вперед, по узкой длинной дороге, ведущей до самого моего дома, искренне надеясь никого не встретить по пути. Дождь с неистовой силой ударил по городу, превратив его в Венецию. «Доплыв» наконец до конечной, я поспешила в подъезд, нажав знакомые кнопки и дернув массивную железную ручку, но дверь почему-то не открывалась.

– Что за дела? Замечательно, сменили код! – воскликнула я, увидев клочок бумаги на доске объявления. – Как же меня все это достало! – прорычала я.

Чертыхаясь, я начала беспорядочно нажимать кнопки в надежде, что удача окажется на моей стороне. Наконец кто-то из жильцов вышел из подъезда, и я с облегчением вздохнула.

– Надеюсь, на этом мои мучения закончились! – сказала я в пустоту, выжимая подол платья.

Но, подойдя к лифту, поняла, что ошиблась.

– Как бы не так, Василиса, самое интересное впереди! Лифт не работает, и это «лучшая» новость на сегодня. Зачем мне диеты, когда можно просто ходить по лестнице на 16 этаж.

На последнем издыхании я открыла дверь и просто ввалилась в свою квартиру.

– Мама, я пришла! – крикнула я, проходя по коридору, попутно стягивая с себя мокрую одежду, заплетая растрепанные каштановые волосы в пучок.

– Наконец-то, думала, уже не дождусь, где ты была? – спросила мама, выглядывая из-за двери кухни.

– Взбиралась на Эверест… Эх, где я еще могу быть, конечно, на работе. Пока она у меня еще есть.

– Ух, ничего себе, сначала в гору, затем вплавь? – шутя спросила мама.

– Да, решила для разнообразия так добраться домой, для поддержания физической формы. Я сырая, замерзшая, голодная и злая, простояла на остановке целую вечность! Настоящий квест, а не поездка домой, а еще у меня листья в волосах, – ответила я, глядя на свое отражение.

«Хотя, в свете последних событий, превратиться в дерево не такая уж плохая идея», – подумала я.

– Ну, злость – это твое естественное состояние. Раздевайся, ужин остывает. Усмирим твоего внутреннего зверя, а то не дай Бог вылезет наружу, тогда нам всем придется несладко, – смеясь, сказала мама.

– На самом деле он добрый, – ответила я, развешивая одежду в ванной.

– Главное, вовремя его кормить, – добавила мама.

В квартире стоял невероятный запах жареной курицы и запеченных бутербродов с сыром. Любимая еда возрождает к жизни, правда, ненадолго. Суровая реальность, в конце концов, все равно возьмет свое. Сидя на кухне, я уплетала свою любимую курицу, заедая бутербродами, и рассуждала, в кого же я такая невезучая…

– Спасибо за ужин, мам! – сказала я, заходя в гостиную.

– На здоровье, посуду за собой помыла, и кстати, что с работой? – озабоченно спросила мама.

Не много ли вопросов для меня одной?!

– Пока никаких вариантов, – опустив голову, ответила я.

– Я знаю, что ты со всем справишься, ты у меня сильная, – уверенно заявила мама.

Ненавижу эту фразу. Может, я смертельно устала быть сильной и желаю лишь одного – сдаться, бросить все и жить так, как я хочу, не оправдывая ничьих ожиданий.

Вот она, взрослая жизнь во всей ее красе, наслаждайся, Василиса, времени предостаточно. И ни в коем случае нельзя огорчать маму, иначе она просто изведет меня своей тревогой. Мне бы не помешало сначала справиться со своей, которая уже давно, как хозяйка, удобно расположилась на моей нервной системе.

– Чем занималась сегодня? – спросила я, растягиваясь на диване перед телевизором.

– Наводила порядок в квартире, у тебя столько ненужных вещей, оказывается.