Я выстраиваю взглядом тщательно отобранные невмы. «Импетус», дающая толчок ввысь. «Сокрытый шпиль», жрущая кучу памяти в обмен на практически полное игнорирование камерами в течение трёх часов. «Бич Агриппины», отваживающая поисковых бесов. Наконец, слышен грохот и голоса становятся громче. Власть мирская всё же подняла руку на власть духовную. Феофил Гаврас дёргается, пытаясь меня остановить, и я активирую невмы. Звуковой удар даёт мне две секунды и пользуюсь ими сполна, активируя решетчатые крылья и прыгая вниз.

К свободе.

Воспоминание уходит, оставляя меня с придурковатой улыбкой.

— Умею ли я пользоваться «стрекозой»? Сестрица, я же прыгаю с четырёх лет. Это мне нужно вас инспектировать, чтоб никто не споткнулся на прыжке.

— А в крайнем случае, — неслышимо воркует Ада мне в ухо, — я возьму на себя управление ими.

Несмотря на опасения Ирины, всю нашу гурьбу спокойно допускают на Арки. Лицензия на прыжок сделала своё дело. Дьячок со слабым любопытством взирал на наши серые плащи, скрывающие бряцающую экипировку, но возражений не выдал. Видимо, подобное случалось едва ли не каждую неделю. Но золотую монетку за беспокойство я ему всё равно сую, и не зря — проход за мной закрывается цепочкой. Не лишним будет. Пока на смотровой площадке нет парочек — нет и свидетелей того, как я и Филлион рисуем «шлем ужаса» каждому из дюжины, перегружая свою память вновь и вновь.

— Не нервничай, — воркует Ада. — Открываешь крылья — и прыгаешь, дальше я беру всё на себя.

— Не нервничаем, — огрызаюсь я вслух и осекаюсь. Но спасаю ситуацию: — Для начала делаем прыжок на внутреннюю сторону арки шпиля. Если крылья сработают нормально — будем ждать подходящий момент там. Если нет… Ну, меньше переломов будет.

Хохотки показывают, что мне удалось выкрутиться. Пробный полёт до точки старта проходит секунды за три. И хотя в итоге имплант и вздыхающая Ада берут на себя большую часть работы, а страх высоты приходится прятать подальше в пятки, я чувствую некоторое разочарование. Я ожидал чего-то вроде прыжка с парашютом, а тут нужно было лишь следить за траекторией, высвечивающейся на сетчатку, и регулировать мощность антиграва.

Внутренняя сторона арки, с которой мы условились пикировать на палаты, забита окнами плотнее, чем старый столб — следами от дятла. К счастью, мы находим одно, явно выходящее в кладовку — и всей гурьбой занимаем карниз и выступы местных горгулий. Антенны-крылья «стрекоз» сложены, так что соблюдаем осторожность, дабы не полететь ненароком вниз. Штурмовые доспехи-«хамелеоны» практически сливают нас в одно целое с потемневшим бетоном, и я распознаю шпилевиков лишь по телосложению да тактическому номеру, высвечивающемуся на экране глазного импланта.

— Атаман, мои готовы, — отчитывается Марика. — Визоры, оружие в полном порядке. Ждём команды.

— Все на месте, — куда лаконичнее отчитывается Иаким.

— Ира, есть данные по собравшимся?

— Бесы проникли в сеть. В цели двадцать один сигнал коммуникаторов. Плюс пара терминалов Эгрегора и некий стационарный источник информации. Его характер я пока не могу понять.

— Армод запустил трон, — цедит сквозь зубы Филлион.

— Тем лучше, — шепчу я и расправляюсь. — Пришло время, братцы. Делай как я!

— Эйэйэй, а раскрыть панели? — спрашивает Ада, но я уже лечу вниз соколом. Не раскрывая рюкзака.

Жилые блоки приближаются быстрее ожидаемого, но Адриан творил и не такое — поэтому я открываю крылья за двадцать метров до крыши и сразу активирую их. Свист ветра в ушах дополняется гулом излучателей «стрекозы» — но даже если их и услышат, то не успеют ничего предпринять. Я не могу проверить, у всех ли раскрылись панели — нужно надеяться на лучшее, но готовиться к худшему. Именно поэтому сдёргиваю с ножен энграммный меч и метров за десять до стеклянной крыши поднимаю его над собой, как жало. К моему глубокому удовлетворению, прямо подо мной виден длинный стол, за которым пьют и балагурят мои враги.

Через десять секунд стекло рушится им на голову, а вместе с ними моя туша ломает стол в щепки. За бурей осколков следует один, второй, третий грохот — моя дружина прибывает на поле брани. Я делаю грубый замах и мой «сувенирный» клинок рубит первую шею. Приземлившийся рядом Филлион бердышом парирует чей-то удар, пока я бестолково машу мечом и ору:

— АРМООООООООД! Я пришёл за твоей головой!

Начинается сущая свалка с пальбой в упор. Я пытаюсь пробраться к трону, но вокруг меня постоянно оказываются сектанты — они бьют, колят, стреляют из лазерных пистолетов, не обращая внимания на весёлые искры, защитную невмы и доспехи. Урона наносят немного, но вот времени поглощают — куда больше. Пропускаю один удар, второй, третий — и хотя все они приходятся на матовые пластины брони, приходится прижиматься спиной к своим воинам. Кое-как парировав четвёртый, я начинаю понимать, что в здании куда больше людей, чем считал сканер.

Патовую ситуацию спасает прибытие кавалерии. И без того пробитый потолок вновь рушится, когда сверху падает новая троица — к счастью, знакомая, возглавляемая Иакимом.

— Прости, атаман! Не поверили, что можно со «стрекозой» такой финт провернуть! — орёт он, наводит ствол на трон и вдавливает гашетку. На линию огня вновь бросаются фанатики — и, как ни странно, их тел хватает, чтобы прикрыть собой вождя. Что самое отвратительное — меньше драться от этого не приходится. Господи, сколько же тут людей?

— Наглецы. Бросайте оружие, — хрипит Армод и чертит рукой какой-то знак. Глухой звук бьёт по перепонкам, но оружие никто не бросает.

— Необычно, не так ли? — скалится Фил и с рёвом разрубает надвое ближайшего соперника. Видимо, искренне поверившего в своего повелителя. Армод, впрочем, не сильно расстроен оказией и лишь негромко произносит:

— Взять их.

Двери распахиваются и в зал врываются они. Биомеханические отродья. Некогда их вырастили в чанах из плоти мертвецов, напитали мутагенами и продали Армоду. А теперь они готовы за него порвать в клочья.

Нечто, раньше бывшее стариком, насаживает на вилы девушку, чьего имени я так и не запомнил. Гурника… Гуркина… уточню позже. Но вот её тоскливый вой… надеюсь, он не будет являться мне во снах. Второго биомеха успешно держат на расстоянии, пока стрелки оттесняют остатки сектантов. А вот третий… в том, что случилось, виноват только я.

После прыжка он падает мне на голову, сбивая с ног. Марика пытается оттеснить его, исступлённо рубя саблей гигантскую спину. Кукла просто отпихивает её, но главного взбаламошенная воительница достигла. Дала мне поднять оброненный клинок.

— Ну давай, отродье, попробуй взять!

Оно отмахивается, я лечу, проламывая собой одно из витражных окон. Разваливающиеся от выстрелов палаты остаются где-то вверху, лишь отдельные фигурки опаздавших видны благодаря светящимся «стрекозам».

Итак, я снова лечу. Правда, вместо меча в руке обломок, а крылья, кажется, сломаны.

Незадача.

в которой пребывает неожиданная кавалерия, демон недоволен, а главный герой — удивлён.

Стопы шпиля Балагурово.

Свист в ушах быстро заслоняет всё: вскрики боли, глухой стук выстрелов, треск лазерных разрядов и чавканье плоти. Свист в ушах — куда опаснее. Особенно для того, кого выкинул обезумевший биомех. Чего их вообще разрешили, в мире почти победившей нейросети? Выкинуть лишние мысли. Груда каких-то светящихся изнутри обломков приближается слишком быстро. Даже для человека с полностью работающей «стрекозой». Мда, глупая смерть получится.

К чёрту! Не для того я вообще согласился на такой способ, чтоб разбиться в шаге от победы. Выбираю иконку «ключа» и аккуратно, но быстро отрисовываю «импетус». Спасибо душке Адриану, который выбрал именно эту невму для побега из Золотого Шпиля. Резкий взлёт вверх слегка оживляет прыжковый ранец и подкидывает меня почти что к разгромленным палатам. Впрочем, важно не это. Работающая невма дарит мне время — секунд этак десять. Этого хватает для отрисовки кое-чего более значимого — Ватнахлифира.