На лицо колдуна, который до этого мига смотрел на Нергала с полным безразличием, набежала тень, глаза сверкнули мрачным, холодным огнем. Бросив быстрый взгляд на людей, замерших позади, он резким взмахом прочертил между ними и собой черту, на миг вспыхнувшую ярким огнем, чтобы затем погаснуть, став прозрачным невидимкой.

— Ты думаешь, этот жалкий трюк остановит меня?! - раскатисто рассмеялся Нергал. — Сейчас я покажу тебе, что означает быть богом, какой силой обладает бессмертный! А потом, — он скривился в усмешке, — накажу за обман. Небожители не любят лжецов. И уж тем более самозванцев! — он вытянул вперед руку, собираясь схватить одного из застывших в оцепенении смертных за тень, чтобы вытянуть душу за грань бытия, но на полпути вдруг остановился, недовольно поморщился, ощутив преграду, напрягся, выплескивая всю свою ярость, стремясь сжечь в кроваво-красном огне то, что явилось столь неожиданной помехой. — М-м-м, — замычал он, как разозленный бык. Лицо перекосилось в жуткой уродливой гримасе. — Ладно, — вынужденный на время отступить, видя всю бесполезность своих попыток, проскрежетал Губитель. Неудача стала для него неожиданной, однако ее можно было объяснить, не впадая в отчаяние: незавершенность обряда воплощения, странное везение противника — да мало ли могло быть тому причин! Но это был не конец битвы, о нет, а лишь только начало.

Нергал повернулся к своему врагу: — Ты сам решил свою судьбу: придется сперва заняться тобой.

— Нет! — взревел Евсей. Забыв о страхе, о себе, обо всем на свете, он сорвался со своего места, бросился вперед. Но, сделав лишь несколько шагов, караванщик с разгону налетел на невидимую преграду, ударился о нее, с силой отброшенный назад, не удержался на ногах и упал, в кровь раня руки о камни. Его пронзила резкая боль… Да что там боль! Отчаяние — вот что действительно мучило его, угнетая сильнее пустоты и ожидания вечных мук.

Стену можно разрушить, во льду прорубить лаз, полог разрезать. Но как быть, когда на дороге стоит то, чего нет? Как переступить черту, проведенную на земле волей бога, чье могущество несоразмеримо больше всех смертных сил, даже соединенных воедино?

И караванщику ничего не оставалось, как, что было сил сжав кулаки, так что пальцы побелели, а ногти, впившись в ладони, обагрились кровью, словно вошедшие в плоть кинжалы, стоять и смотреть, смотреть, ожидая, что произойдет дальше.

— Итак… — Нергал устремился к своему противнику.

Он приближался медленно, неторопливо, стараясь подольше продлить сладостное предвкушение. Его глаза ярко блестели. — Знаешь что, — неспеша начал он, — в сущности, я даже рад, что ты решился на самозванство. Конечно, это было глупо с твоей стороны. Однако, сам того не зная, ты даришь мне величайшее удовольствие — возможность еще раз убить ненавистного мне врага, чье имя ты столь неосмотрительно принял.

Прошло несколько мгновений. Караванщики не спускали взгляда с двух вечных противников. Они видели, как медленно сокращается между Ними расстояние.

— Сражайся! — прошептал сквозь сжатые губы Евсей.

— Действительно, — Нергал остановился в нескольких шагах от Шамаша. С усмешкой глядя на своего врага, он продолжал: — Почему, интересно мне знать, ты ничего не делаешь? Или твоих сил хватает лишь на то, чтобы удерживать щит, который ты создал вокруг этих жалких людишек? — он небрежно махнул рукой в сторону смертных. — Если так, хочу тебя предупредить: когда ты умрешь, созданная тобой защита падет, и тогда уже ничего не остановит меня. Сам же я останавливаться не захочу, можешь быть уверен… Так что, вот тебе мой совет — придумай что-нибудь еще… И защищайся, демоны тебя побери!

Усмехнувшись, колдун качнул головой. Он стоял с таким видом, будто был посреди шатра, охраняемый от всех опасностей его куполом. Спокойный, даже чуть снисходительный взгляд, чуть наклоненная голова, скрещенные у груди руки.

— Ты боишься меня? Или настолько наивен, что полагаешь, будто какие-то там принципы или законы удержат бога войны и погибели от того, чтобы нанести удар первым? — Нергал раскатисто рассмеялся, запрокинув голову. — Неужели ты настолько глуп, что не понимаешь… Э, а может все дело в том, что это ты не способен нарушить свои принципы? Не убий? Или как там еще? Прости своего убийцу прежде, чем он нанесет роковой удар? В таком случае, ты еще дурнее своего… хм, тезки. Тот хотя бы знал, что за зло я несу в себе, и не думал о какой-то там морали в миг, когда речь шла о спасении мира.

— И тогда тоже?

— Что? — казалось, что Нергал растерялся. Он не ожидал, что противник станет о чем-то его спрашивать, а тем более задаст такой странный и, в сущности, абсолютно бесполезный вопрос. — Ты что, с таким навязчивым упорством думаешь о своем предшественнике, стремясь занять его место, что ничего не видишь вокруг себя? — он недовольно поморщился: — Да очнись ты наконец! Взгляни: ты на грани конца и перед тобой твоя смерть!

— Нет. Я знаю свою смерть, ибо уже пережил ее, — все так же спокойно проговорил колдун.

— Что за чушь! — разозлено вскричал Нергал, не понимая, что происходит. — Неужели ты лишился последнего рассудка из-за страха? Если так, то ты разочаровываешь меня! Мне нравится игра. А с тобой неинтересно, ибо слишком легко, слишком просто! — говоря это, он вытянул вперед руки, которые начал охватывать пламень. Но в последний миг огонь угас. Нергал остановился, удивленно глядя перед собой.

— Ты не можешь, — качнув головой, спокойно проговорил Шамаш.

— Что?! - возмущенно вскричал враг.

— У тебя нет собственной силы. Только та, что ты забираешь…

— Как ты смеешь! — тяжело, надрывно дыша, прошипел тот и, однако же, все, следившие за противниками, не могли не заметить пусть едва заметной, всего лишь мгновенной, но все-таки паузы, так похожей на колебание, которая предшествовала произнесению этих слов. Она казалась свидетельством страха того, кто долгие годы старательно скрывал нечто очень важное и отказывался верить, что тайна раскрыта. — Обряд! Это лишь потому, что не был завершен обряд! Ты читал легенды и знаешь все не хуже меня! Зачем же ты лжешь…