Выехав из гаража, улыбающаяся Леа включила проигрыватель — по мобилет-радио играл один из последних хитов, романс «Я больше вас не полюблю» в исполнении одного из любимых шансонье императора, Корнея Лещенко.
— Я больше вас не полюблю, звонить не буду и тревожить, мой идеал — уже не вы, и смоет дождь мои тревоги… — стала подпевать Леа и артистически качать в такт головой.
«Специально меня дразнит, что ли?» — глубоко погрузившись в раздумья о встрече и вообще о природе её сотрудничества с нанимательницей, Астрид пришла в себя и покосилась на кузину.
— Классная лирика, обожаю просто, — мягко улыбнулась ей Леа.
— Дорогая, сосредоточься на дороге и на встрече — вдруг Луиза захочет с тобой поговорить⁈
— Ну её. Давай лучше петь, — помотала головой ярко-рыжая и продолжила подпевать.
«Волнуется! Не буду на ней срываться», — вздохнув, поняла Астрид, потому что и сама волновалась.
Движение в это время уже было не такое интенсивное, как по утрам, поэтому в центр доехали спокойно и быстро. Когда выехали на проспект Пятисотлетия Империи, Астрид легонько вздохнула — массивное бежевое здание гостиницы сразу бросалось в глаза. Оно её впечатляло и наводило на мысли о том, что пора уже задуматься о смене криминальной деятельности на какую-то более законную.
«Может, стану гонщицей и буду выступать на „Кубке Молнии“? Или открою своё модное ателье и буду шить самые красивые и модные платья во всей Москве?» — на несколько секунд погрузилась она в мечтания.
Леа свернула на гостиничную стоянку и припарковалась недалеко от выезда.
— Пойдём, — закончив накрашивать губы, сложила косметичку Астрид и взглянула на кузину.
— Не хочу. Можно я тут посижу? — голос Леа немного дрогнул.
— Леа, успокойся — она тебя не съест, — Астрид положила ладонь на плечо ярко-рыжей.
— Она мне не нравится и мне неприятно находиться с ней рядом.
— Мне тоже, но она знает, что ты мне сегодня помогаешь — идём, всё нормально, — улыбнулась Астрид и решительно открыла дверь машины.
«Ранец не сочетается с этим дурацким платьем», — поняла Астрид, когда прошли стоянку и зашли на аллею в красивый кипарисовый сквер, который отделял гостиницу от проспекта.
Людей было мало, со стороны гостиницы доносилась бравурная музыка. Свернув на боковую аллею в сторону киоска с мороженым, Астрид увидела нанимательницу — одетая в элегантный черный деловой костюм, она сидела на лавочке, закинув ногу на ногу. Левой рукой она небрежно держала мобилет, правую положила на элегантную, вместительную кожаную сумку.
— Ня-я, вот она, — послышался шепот Леа.
— Как всегда — надменная, — согласилась Астрид.
Эта боковая аллея была сейчас безлюдна, и когда кошкодевушки прошли шагов тридцать и почти подошли к скамейке, женщина-брюнетка соизволила повернуть к ним голову.
— Ты как всегда — не можешь сделать тихо и качественно, — чуть откинув голову и глядя на подошедших к ней девушек, произнесла она на русском, но с небольшим акцентом.
«Вечно она недовольна», — чуть не разозлилась Астрид, глядя в холодные, но очень красивые темно-карие глаза нанимательницы.
— Добрый день, мадам Луиза! Знаете — вы для того меня и нанимали, чтобы получить результат! Вот он, — Астрид чуть приподняла ранец, который держала в правой руке.
— Результат бывает разный — сделанный высококлассно и сделанный тобой. Чувствуешь разницу? — процедила женщина, и на её красивом лице проявилась то самое высокомерное выражение, которое так раздражало Астрид.
Кошкодевушка глубоко вздохнула, из последних сил сдерживаясь от того, чтобы не высказать всё, что она думает.
— Вот ваш заказ — не знаю, что это такое, но вы меня подставили, мадам — в доме были охранники, — Астрид осторожно положила ранец на скамейку в полуметре от женщины и присела.
— Я тебе неоднократно говорила — тщательнее готовь дело, бестолочь. Мы работаем не для того, чтобы женщины и дальше страдали под гнётом устаревших культурных метастазов тотемно-патриархального порядка. Ты хоть понимаешь всё величие этой идеи? — с холодной злостью заявила Луиза, резко взглянув в глаза Астрид. — Во что это ты вырядилась вообще⁈
«О чём она говорит?» — кошкодевушка ощутила, как у неё пошёл мороз по спине.
— Красивое и модное платье! Я не знаю, о чём это вы, Луиза, но конкретно я работаю за деньги и ради легализации в Империи кланов шведских нэко. Вы обещали решить этот вопрос с князем Мышкиным!
Собеседница смотрела ей в глаза — Астрид ощущала её нарастающий гнев. Через секунду она ощутила толчок в спину и повернула голову — это была Леа, которая тоже села на скамейку.
— Извини, ня-я! — пропищала ярко-рыжая кошкодевушка.
— Ах, это же Леа, великая певица, танцовщица и звезда сцены, — оторвав взгляд от Астрид, женщина чуть наклонилась перевела взгляд на Леа.
— Здрасьте, ня! — пропищала Леа.
Астрид увидела краем глаза, как кузина помахала ладошкой, натянуто улыбаясь.
— Ô puissant Esprit de Liberté, à qui ai-je affaire? Ce sont effectivement des animaux! (О могущественный Дух Свободы, с кем я имею дело? Они действительно животные!) — тихо произнесла женщина и продолжила на русском, глядя на Леа: — С тобой я потом поговорю — а сейчас встань и пойди купи себе мороженое.
Астрид не поняла слов собеседницы на французском. Она повернулась к кузине и кивнула.
— Мороженое, — покивала головой Леа и довольно резво поднялась со скамейки, направившись к концу аллеи — там виднелся киоск. Астрид отметила, что её хвостик и уши отлично скрыты костюмом специального фасона.
Проводив её взглядом, женщина снова в своей резкой манере взглянула на Астрид.
— Достань!
Астрид, сжав губы от такой грубой манеры общения, открыла ранец и осторожно извлекла насыщенного коричневого цвета папку, при этом блики солнца заиграли на её пластиковом глянце. После этого достала маленькую оцинкованную шкатулку.
Кошкодевушка протянула папку, потом шкатулку женщине. Она взяла её обеими руками — в этот же момент Астрид ощутила сильный разряд в кисти, будто от удара парализатора, и не смогла разжать пальцы. Через несколько секунд острая, колющая боль прекратилась. Астрид выдохнула и с тревогой посмотрела на нанимательницу.
— Вот что будет с теми, кто выступает против великих идей суфражизма и против новой, великой и свободной от сословных оков Франции! Родина гражданской свободы и магического равенства, Франция скоро изменит этот патриархально-тотемный мировой клоповник в гораздо лучшую сторону! Мы изменим не только Лицо мира, но и Изнанку, чего бы нам это ни стоило! Дух Свободы на нашей стороне, это самый могущественный тотем среди всех миров, — заявила Луиза.
Астрид испугалась интонаций фанатичной убежденности в её голосе и смотрела на шкатулку, широко открыв глаза, потом быстро разжала пальцы.
— О чём вы говорите? — подняв глаза, негромко спросила она.
— О том, что сегодня ты, — презрительно скривила губы женщина, — послужила великому делу равенства и свободы. Однако меня удручает то, что ты могла всё это провалить — и я такого не потерплю! — это уже было сказано с угрозой, Астрид ясно это поняла.
— Знаете что — вы говорили, что до полудня там никого не будет, даже охранников, а там были двое и туда приехала какая-то блондинка через пару минут после того, как я зашла в дом, — сказала твердо кошкодевушка.
Женщина пристально посмотрела на Астрид, потом открыла свою черную сумку, сложила туда папку и шкатулку, потом достала три небольших пакетика-колбаски, замотанные в подарочную бумагу.
— Я проверю твою информацию. И пока что я не буду забирать у тебя треть гонорара, как я хотела, — заявила она и положила пакетики на скамейку.
— Спасибо вам большое, Луиза, вы так добры, — съязвила кошкодевушка.
Она взяла один из пакетиков и надорвала его, начав пересчитывать золотые монеты. Французские золотые саламандоры, очень ценные и редкие — на них был изображен профиль короля Себастьяна Семнадцатого Саламандруа, которого Межклановый Конвент во времена Кланово-Буржуазной Революции вместе с почти всеми родственниками отправил на гильотину, лишив магической силы с помощью какого-то загадочного ритуала.
