Ушакова, 1997 – Ушакова Е. Поэт напряженной мысли. Интервью с Еленой Ушаковой // Полухина В. Бродский глазами современников. Сборник интервью. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 1997. С. 102–105.
Хаимова, 2003 – Хаимова В. М. М. Цветаева, И. Бродский: Два метафизических пространства («Новогоднее» и «Большая элегия Джону Донну» // Марина Цветаева: Эпоха, культура, судьба: Десятая цветаевская международная научно-тематическая конференция: Сборник докладов. Отв. ред. И. Ю. Белякова. М.: Дом-музей Марины Цветаевой, 2003. С. 145–153.
Цветаева, 1994-а – Цветаева М. Сочинения: В 7 т. Сост., подг. текста и примеч.: А. А. Сааканц, Л. А. Мнухин. Т. 4. М.: Эллис Лак, 1994. 688 с.
Цветаева, 1994-б – Цветаева М. Сочинения: В 7 т. Сост., подг. текста и примеч.: А. А. Сааканц, Л. А. Мнухин. Т. 5. М.: Эллис Лак, 1994. 720 с.
Шварц, 1997 – Шварц Е. Холодность и рациональность. Интервью с Еленой Шварц // Полухина В. Бродский глазами современников. Сборник интервью. СПб.: Изд-во журнала «Звезда», 1997. С. 200–215.
Эткинд, 1980 – Эткинд Е. Г. «Взять нотой выше, идеей выше…» // Часть речи: Альманах литературы и искусства. Ред. Г. Поляк. Нью-Йорк, 1980. Вып. 1. С. 37–41.
Прилагательные Бродского
По чьей подсказке
и так кладутся краски?
(И. Бродский. «Бабочка»)
Иосиф Бродский много раз благодарно вспоминал совет Евгения Рейна обходиться в стихах без прилагательных (см., например: Бродский, 2000: 83, 109, 178, 234):
Помню один его важный совет – я и сейчас готов повторить его любому пишущему: если хочешь, чтобы стихотворение работало, избегай прилагательных и отдавай решительное предпочтение существительным и даже в ущерб глаголам (Бродский, 2000: 83);
…если вы положите на бумагу некую волшебную скатерть, которая убирает прилагательные, то бумага должна остаться черной после того, как вы эту скатерть поднимете. Это может быть главный урок, который я получил в своей жизни (Бродский, 2000: 178).
У Рейна были предшественники.
Б. М. Эйхенбаум в статье «Анна Ахматова. Опыт анализа» (1923 г.) отметил такую особенность ее поэзии: «скупость на прилагательные, которыми был так богат стиль символистов», связывая эту черту с поэтикой акмеизма (Эйхенбаум 1986: 401).
Но это не было особенностью только акмеизма.
В том же 1923 г. Р. О. Якобсон писал об особом отношении В. В. Маяковского к прилагательному и о его поисках необычных сочетаний прилагательного с существительным (Якобсон, 1979: 107).
Вероятно, поэтика русских футуристов усвоила программные установки футуристов итальянских, опубликованные в России в 1912 г.:
Надо отменить прилагательное, и тогда голое существительное предстанет во всей своей красе. Прилагательное добавляет оттенки, задерживает, заставляет задуматься, а это противоречит динамике нашего восприятия (Маринетти, 1986: 163).
Корней Чуковский рекомендовал избегать эпитетов в стихах для детей:
Стихи, которые богаты эпитетами, – стихи не для малых, а для старших детей ‹…› эпитет ‹…› это плод опыта, созерцания, исследования, совершенно недоступного маленьким детям. ‹…› Маленького ребенка по-настоящему волнует в литературе лишь действие, лишь быстрое чередование событий. А если так, то побольше глаголов и возможно меньше прилагательных! (Чуковский, 2003: 640–641).
Еще раньше А. П. Чехов советовал А. М. Пешкову:
Вычеркивайте, где можно, определения существительных и глаголов. У Вас так много определений, что вниманию читателя трудно разобраться, и он утомляется. Понятно, когда я пишу: «человек сел на траву», это понятно, потому что ясно и не задерживает внимания. Наоборот, неудобопонятно и тяжеловато для мозгов, если я пишу: «высокий, узкогрудый, среднего роста человек с рыжей бородкой сел на зеленую, уже измятую пешеходами траву, сел бесшумно, робко и пугливо оглядываясь». Это не сразу укладывается в мозгу, а беллетристика должна укладываться сразу, в секунду (Чехов, 1957: 340).
Борьба против прилагательных имеет еще более глубокие корни:
При поисках новых форм повествования в 20-е – 30-е годы [XIX века. – Л. З.] много писалось о сокращении количества прилагательных. Н. А. Полевой в своей статье об «Эде» Боратынского ставил поэту в заслугу, что «он умеет также избегать прилагательных, которые так обильно рассыпаются в наших стихах и иногда с излишком употребляются даже в самых лучших произведениях» (Виноградов, 2000: 303).
В 1836 г. Альфред де Мюссе опубликовал сатирическую пьесу «Письма Дюпюи и Котоне». В ней молодые писатели, пытаясь понять специфику романтизма, пришли к выводу, что она состоит в чрезмерном употреблении прилагательных (Ванслов, 1966: 36–46).
Заметим, что Иосиф Бродский в юности был романтиком[104].
Поиски в Интернете других текстов с рекомендациями избегать прилагательных обнаружили, что эти установки содержатся в руководствах по прокурорскому надзору (Васильев) и по методике проведения вербовочной беседы в бизнес-разведке (Доронин). В разных руководствах об этом говорится одними и теми же словами:
В формулируемые фразы необходимо включать больше активных глаголов и меньше прилагательных и пассивных существительных. В них возникает потребность только в том случае, когда необходимо подчеркнуть какие-либо особые свойства (Васильев; Доронин).
В блогах Интернета фигурируют такие фразы:
Чем меньше прилагательных, тем больше мастерства. По-моему это главное в поэзии. Спасибо (http://www.stihi.ru/rec.html?2004/11/22-1582);
Я только что сделал научное открытие – чем высокоразвитее общество, тем меньше оно использует прилагательных (http://blue-olusha.livejournal.com/156298.html?thread=1206922).
При всем этом лингвисты отмечают, что роль прилагательных в поэзии в XX веке возрастает:
В поэтическом языке XX в. усиливается признаковость текста и повышается степень его предикативности. Художественное познание сложных, иррациональных, неявных миров возможно лишь одним путем: присвоение признаков непознанным (и неназываемым) сущностям, уподобление их элементам видимого мира. Отсюда – приоритет признаковой семантики в поэтическом языке XX в., высокая употребительность признаковых слов, занятие всех возможных синтаксических позиций обозначением признака (Ковтунова, 1993: 108).
Понятно, что неконсервативные поэты стремятся противопоставить свою поэтику общей тенденции.
Михаил Крепс писал, что безэпитетность – характерная черта поэтического стиля Бродского, проявляющаяся во многих его стихотворениях:
В связи с установкой Бродского на рациональное познавание мира (как материального, так и духовного) орнаментальный эпитет как способ выражения чувственного восприятия не играет у него существенной роли (Крепс, 1984: 49);
Вообще очень важно отметить, что Бродский избегает употребления прилагательных и почти никогда их не рифмует – вещь наиредчайшая в русской литературе (школа Цветаевой, которую он в этом превзошел) (Крепс, 1984: 53).
Однако рациональность Бродского вовсе не абсолютна:
Поэтика Бродского живет постоянно действующим противоречием рационального и художественного типа мышления, каждый из которых стремится победить – и не одерживает победы (Служевская, 2000: 33):
Стихи Бродского внерациональны в той же степени, в которой рациональны; жесткие итоговые формулы в них неизменно подготавливаются суггестивным воздействием детали. Логическому умозаключению или их цепочке предшествует, как правило, смысловой «зигзаг»: внимание читателя отвлекается на какую-либо деталь, изначально лежавшую за пределами изображения (Гельфонд, 2006: 73).
