Другим доказательством того, что у савроматов бытовал небольшой сложный лук, служат небольшие и легкие бронзовые наконечники стрел, древки которых, как доказал Э. Ленц, достигали в длину в среднем 60 см[226]. Приблизительно такую же длину имеют остатки колчанов или древков стрел из более поздних сарматских погребений Поволжья и Приуралья, где удалось проследить эти находки in situ. Стрелы такой длины могли быть пущены лишь из малого сложного лука с большою убойною силой[227]. Можно думать, что савроматские луки делались из разных пород дерева с применением бересты и сухожилий, но без роговых или костяных накладок, которые известны в сарматских погребениях первых веков нашей эры, а в погребениях савроматов не встречены ни разу. Длина савроматских луков, вероятно, соответствовала приблизительно размерам скифского лука. Судя по соотношению длины стрелы и самого лука на оренбургской бляшке, савроматский лук имел длину не менее 80 см. На древки стрел шла, вероятно, главным образом береза, реже ясень и тополь. Остатки древков, найденные нами в погребениях у с. Любимовка на Бузулуке (1956 г.) и в курганах по Илеку (1957 г.), были определены Г.Н. Лисицыной, — все они оказались березовыми. Большинство древков стрел из Ново-Кумакского могильника под Орском (раскопки М.Г. Мошковой 1958–1959 гг.) также сделаны из березы, но есть древки и из тополя. Древки из ясеня были найдены в кургане 5 у г. Энгельса[228]. Для древков употреблялся и тростник. Остатки таких тростниковых древков были найдены М.Г. Мошковой в савроматском погребении у с. Аландского (курган 1, 1958 г.). Тростниковые древки встречались и в более поздних — сарматских — погребениях Поволжья. В ряде савроматских могил во втулках бронзовых наконечников стрел торчали короткие древки, выструганные из древесины плотного дерева. Их нижние концы, выходящие из втулки, несколько заострены и не производят впечатления обломанных или истлевших (с. Политотдельское, курган 19, погребение 24, К.Ф. Смирнов, 1953 г.). Поэтому можно думать, что древко было составное: деревянный сплошной стержень вставлялся во втулку наконечника, а его нижний конец — в полость тростникового древка. Подобный способ скрепления бронзового наконечника стрелы предполагает и Э. Шмидт для стрел из сокровищницы Персеполя ахеменидского времени[229]. Тростниковые древки были известны древним воинам Центрального Казахстана, причем М.П. Грязнов отмечает здесь тот же способ скрепления бронзового втульчатого наконечника стрелы с древком[230]. Тростниковые древки стрел вообще широко использовались в древности, в частности у персов[231], родственных сарматам по языку и применявших такое же вооружение.

Деревянные древки, как показали находки из кургана у с. Сара, делались из гладких прутиков или кусков крупного дерева. Так же были выструганы березовые древки из погребений, исследованных нами на Волге в районе с. Политотдельского, на Бузулуке у с. Любимовка и на Илеке. Концы древков окрашивались. Так, например, древки стрел в кургане III,3 у с. Луговое (бывшее Визенмиллер) на Еруслане были окрашены в красный и белый цвета[232]. Следов оперения стрел в савроматских могилах не обнаружено; в более поздних — сарматских — погребениях Поволжья известно оперение стрел из жестких перьев беркута[233]. Можно допустить, что подобное оперение было и у савроматских стрел. Во время раскопок кургана 5 у г. Энгельса было установлено, что концы древков расширялись и имели зарубку для накладки стрелы на тетиву лука. Такое же устройство нижней части древка известно в поволжских могилах прохоровской культуры (с. Луговое, курган II, 4, погребение 3).

В савроматских могилах часто вместе со стрелами встречаются остатки колчанов из кожи, реже из луба и бересты. Судя по этим остаткам, колчаны имели форму узких футляров длиной 60–70 см. Сверху колчаны, вероятно, закрывались куском кожи, снабженной костяной, деревянной или бронзовой застежкой. Бронзовая палочка-застежка была найдена в Блюменфельдском кургане А 12, костяная — в центральном погребении Второй Аландской группы на Урале (рис. 9, 13, 14). Костяные и бронзовые застежки от колчана той же конструкции были известны еще в конце эпохи бронзы в Центральном Казахстане[234], Грузии[235] и Азербайджане[236]. Из этих ранних экземпляров наиболее похожа по форме на блюменфельдскую костяная застежка из могильника Бегазы Карагандинской области[237]. Ее можно считать прототипом скифских и савроматских колчанных застежек. В могилах Северного Причерноморья скифского времени такие застежки неоднократно найдены вместе с колчанами. Так, бронзовые застежки, тождественные блюменфельдской, обнаружены в курганах Посулья (бывший Роменский уезд)[238], Мельгуновском (Литом) кургане[239], в кургане у с. Макеевка Черкасской области[240] и в Ольвийском некрополе[241]. Все они найдены в погребениях VI и первой половины V в. до н. э.

В погребениях, где обнаружены пучки стрел и органические остатки колчанов, не раз встречались предметы, связанные с украшением колчана или имеющие отношение к системе прикрепления колчана к поясу. В кургане у хут. Веселого близ Ак-Булака рядом с бронзовыми наконечниками стрел лежали три плоские бляхи из тонкого бронзового листа, вырезанные в форме рыб (рис. 9, 7, 8)[242]. На месте глаз у них проделаны отверстия, в одном из которых сохранилась бронзовая заклепка. Находки этих блях вместе со стрелами заставляют предполагать, что они служили украшением передней части колчана.

Вероятно, того же назначения была костяная пластинка из кургана у станции Лебяжьей, найденная вместе с костяными наконечниками стрел (рис. 9, 1). Колчан из луба в кургане у пос. Благословенского был украшен, как уже сказано, бронзовой бляшкой, изображающей лук со стрелой (рис. 9, 5), и, кроме того, выпуклой ажурной бляшкой в виде розетки (рис. 9, 6). Б.Н. Граков сопоставил это украшение с известными в большом количестве в скифских памятниках розеткообразными бляшками, применявшимися главным образом для украшения уздечек. Он предполагал, что эти бляшки воспроизводят глаза грифона[243]. Такие бляшки известны и в савроматском конском уборе, о котором речь будет идти ниже. Однако все они не ажурные, а сплошные и значительно меньше нашей. К западу от савроматской территории литые розеткообразные бляшки крупного размера, похожие на оренбургскую, известны только в Частых курганах[244]. Но самые близкие ей аналогии встречены к северу от Оренбургских степей, на территории ананьинской культуры (могильник близ г. Уфы)[245], т. е. в районе тесного контакта савроматов с ананьинцами. Эти бляшки, вероятно, имели не чисто орнаментальный, а скорее магический характер. Они символизировали не только орлиный глаз, но и солнце. Украшения, символизирующие солнце, мы находим в памятниках андроновской культуры Казахстана. В одном из поселений андроновской культуры, у аула Канай в Восточном Казахстане С.С. Черников нашел каменную литейную форму для отливки круглой ажурной бляшки в виде штурвального колеса с восемью спицами и восемью кружочками по краю. По форме она очень близка оренбургской бляшке. Я думаю, что между обеими бляшками существует определенная связь, и отношу их к одной группе предметов солярного культа.