Annotation

МЕЧТЫ ВООБРАЖЕНИЯ

ВЕЧЕР

УТРО

КЛАДБИЩЕ

РАЗВАЛИНЫ

ВЕРТЕР.

ОБРАЩЕНИЕ НА ПРОШЕДШЕЕ.

МЕЧТЫ ВООБРАЖЕНИЯ

С первыми летами моей жизни промчались мои радости — и затмилось мое счастье.

Дружбе и любви посвящаю!

Гром!... Великие массы мрачных облаков летят — сталкиваются и — треск дробясь, перерываясь звучит, теряется в отдаленности. — Устрашенное эхо слабо повторяет грозные удары; порывистые ветры усугубляют стремление туч, страшные трески электричества. Мелькающие, быстрые огни воздушные извиваясь предают сему феномену более величества и ужаса... Гремит!... еще!... еще!... Как страшно! ужасно!... Кажется все небо обрушилось на землю... Трепещите безрассудные Атеисты! Трепещите!... миг и тысяча извивистых — огненных стрел раздробят вашу бренную машину — вы падете и — ни одна слеза не канет в ваше воспоминание — трепещите — се гром!... се смерть!

Несмотря на жестокость сего Феномена—я открыл окно — дождь шел ливнем, будучи сопровождаем тресками тысячей громов и сверкающими молниями — Ветер шумел в роще, от окна моего простирающейся —листья ниспадали с дерев и — носились в воздухе по произволению ветра (так как люди колесят по произволению страстей.) Дух мой возносился в испренние и — я со смирением удивлялся Всемогуществу Всесильного, — Уф! ...гром ужаснейший, жесточайший раздробился — молния сверкнула и — гордый дуб стоящий на косогоре с треском расседаясь низвергается на землю — тучный Юнец сладкопокоющийся под ним издыхает от пронзительного — рокового поражения — Кровь остановилась в жилах моих — я едва переводил дыхание, члены мои онемели — глаза пребывали в окаменелой неподвижности — я глядел, не хотя глядеть на сию плачевную сцену — долго я стоял в сем положении; но наконец сильное биение сердца возвестило мне мою существительность — вздох вырвался из груди моей и — уверил меня, что я еще существую. Боже правосудный! воскликнул я, по долгом молчании, а сие бедное невинное творение чем  заслужило гнев твой?... К чему строгий — ужасный перст Твоего мщения поражая сие сухое — ни к чему годное дерево, прикоснулся и обратил в ничто сие животное?... Непроницаемая тайна! ...Гиероглифическая загадка!..

Нет!... нет!... всуе вы слепые мудрецы уверяете меня, что это произошло от причин естественных. Нет! ...этот Юнец! ...я вздохнул... слеза канула... сердце мое забилось сильнее и — я нечувствительно обратился на самого себя — приводит себе на память все свои случайности — искал в жизни своей черт милых, блистательных — искал радостей и — зрел одни токмо горести — одну токмо цепь предопределений —отвратительные картины измены, бесчеловечия и — унылый промежуток — я углубился и — мысленно искал счастливцев в жизни сей, горестной и скучной, но нигде я не обретал и тени счастья — везде я видел токмо повапленные призраки оного, кроющиеся под разными видами. Что же есть счастье? наконец утомившись в искании оного, воскликнул я — счастье ни что иное есть, как философский камень, которого отыскать все Алхимисты уже потеряли надежду — оно есть такая вещь — которую наше выдумало воображение к сносному переношению горестей и бедствий, и которое мы по невозможности отыскать оного поставляем в разнообразности часто смешной и суетной — это есть блестящий среди ночи червячок, нас прельщающий; — стремимся к нему, берем — восхищаемся им но взошло солнце и — мы в нем видим малейшего, безобразного и уже неблестящего, животного. Но многие мне говорили, уверяли меня.

Что счастье истинно прямое

В богатстве только состоит,

Что деньги дело золотое,

От зол что злато твердый щит.

Нет!... когда я вижу, что все стихии сильны в ничто обратить всю надежду на злато полагающегося Сибарита, то я ни мало на оное не соглашаюсь.

Се молния и — пышный замок

Объятый пламенем горит,

Огнь зеркал, люстр из злата рамок

Картин Рубенса не щадит.

———

Подунул ветер и — храм веселья

Трещит и — вдруг в Руинах тлит —

Богач сам там среди мученья

На части раздроблен лежит —

———

Подунул ветер — корабль со златом

С душою глупого скупца

Идет ко дну — в грузу богатом

Погряз и луч надежд купца! —

———

Подунул ветер и — караваны

Песком засыпаны лежат —

Там были софы и диваны —

Но что?... они с купцом там тлят.

———

Мечта, мечта! доколе будешь обворожать разум и сердца человеческие? Доколе минутный блеск твой будет столь проницателен — ощутителен?... Доколе, будешь владычествовать и управлять полушариями... Тщетно — тщетно люди принуждают себя почитать в злате свое счастье — оно есть яко медь звенящая и — яко Кимвал звяцаяй — но быть без богатства — значит иметь порок непростительный — порок ненавистный в веке Эгоизма — я сам познал невыгоду сего положения — испытал все горести от неимущества происходящие. Слова: я беден охлаждают чувства, ожесточают сердце — при одном слове, бедность, богач трепещет, отвращается и бранишь себя за то, что пары три учтивых слов пробормотал бедному — Горестно оное положение! мучительно! как не прийти в искушение?... Во власти ли удержать роптания свои при виде прелестных картин, милых очаровательных предметов природы, где все украшается — все цветет — все сияет вокруг тебя тогда, когда каменосердечные, железные души затворяют путь к своему сердцу слабому и издыхающему гласу честного, но — бедного, следовательно нестерпимого человека. Природа, Божественная природа! я благословляю твои уставы — лобызаю всесильную Десницу Божию и — сидя в уединении обливаюсь слезами блестящими на щеках моих от лучей бледной луны — плавающей на очищенном от туч небе — Я увидел ее — вздрогнул. 12ть пробило... я взглянул на небо... вздох вырвался. Какой чистый воздух, сказал я, после ужасной бури, не осталось и следов грозной тучи!... Станем надеяться, что когда нибудь... Я вздохнул еще... после горестей вкушу в сердце моем спокойствие — когда нибудь  ...еще не долго . . . шаг!... и я в вечности... там... по ту сторону гроба... буду спокоен. Я еще взглянул на небо — вздохнул еще — затворил окно — засветил свечку и — начертил сии мечты воображения.

ВЕЧЕР

10 часов июля 1800 года.

Солнце уже скрылось — скрылось подобно, как мнимое наше блаженство скрывается и — теряется в ужасных мраках — туманах горестей тяжких. Сидя под окошком я с сожалением смотрел на умирающую природу — канула слеза горячая — вздох излетел и — томно отозвался в душе моей. Что же постоянно в свете сем? воскликнул я — давно ли благодетельные лучи солнца оживотворяли, украшали, гордящуюся зеленью, природу? давно ли день был во всей лепоте своей?... но пробили часы, солнце побледнело — казалось умирало и — скрылось в густых  массах темно-пурпуровых туч —  так как бы низошло во гроб — гроб мрачный и — в жилище теней? ... Давно ли я был в объятиях милого — небесного Ангела? ... давно ли в исступлениях любви предавался чистейшим, невиннейшим удовольствиям?.. Минута и — все исчезло — Прекрасные планы разрушены — солнце мое скрылось... но скрылось на веки... Черные крылья забвения шумят уже над густыми елями, осеняющими гробницу моего друга, души моей, моей Па.... душа моя погреблася с нею... и — я ничто иное как тень, блуждающая по свету, рвущаяся отыскать себе спокойствия, которое далеко улетело от меня — далеко... далеко за пределы могилы... Тщетно силюсь — силился искать, избрать друга себе — излить в лоно его свои горести — свои бедствия: но везде нахожу шипящих змей — кроющихся под пестротою прелестною — Везде обретал сборище душ каменных, железных. Тщетно вопию я к ним: я беден! они отвращаются от меня — изменяют мне — это опасный человек, говорят про меня — все тщетно — сердце не могши излиться— не могши облегчить себя — учинилось гробом — Мавзолеем моей Па....