Говоривший был старшим из них, с окладистой седой бородой, лысой головой и цепким взглядом старого вояки.

– Но господин шериф обязал меня быть старшим в смене, и…

– И я уверен, что Нар по достоинству оценит твои старания по защите города от чужаков, – с немного усталой готовностью отозвался пожилой стражник.

Юнец оглядел нас. Потом бросил взгляд за очередь, скопившуюся за нашими спинами, и с явным неудовольствием произнес:

– Если что-то случится, ты будешь отвечать, Маро.

Пожилой Маро, голос разума среди местных защитников закона, согласно кивнул.

– Что ж, если вы так хотите – идем к господину шерифу, – скривился юнец, – впрочем, не удивлюсь, если он прикажет скинуть вас вниз, как и другое отребье.

– Как ты меня назвал, безродный? – вскинулась чародейка, чьи глаза опасно потемнели.

На руках полуэльфийки зажглись искорки огня. Не благословленного Истинного Белого Пламени, но тоже внушительно.

Юный наглец побледнел. Но все же с собой справился и выпалил:

– За оскорбление власти вы получите штраф. А за оскорбление чести и достоинства рода Морде я могу прямо сейчас вызывать вас на дуэль!

Двое ближайших помощников юнца-Морде шагнули к нему, положив руки на рукояти мечей.

– Давайте не будем торопиться… – начал было Витор, видя, как сделал шаг вперед Ардажн.

– Не будем, – усмехнулась я. Вот почему этот прыщавый так меня раздражал… Фамильное сходство. – Хотя бы потому что Анам Морде был исключен из Совета, лишен всех привилегий и выслан из города за торговлю черным лотосом и попытку отравить как минимум трех высокородных и их торгового партнера с юга. Ах да, и еще вся его семья была лишена всей собственности, хотя для его детей было решено заменить высылку лишь лишением богатств и титулов.

Анам, редкостная гнида, решил, что смерть приехавшего для заключения новых контрактов торговца с юга откроет ему и его компании шанс продавать свои травки втридорога другим чужеземным купцам. И как-то не учел, что жители Союза неплохо поднаторели в ядах и защите от них.

Это был знатный скандал. Отец, надо признать, извлек тогда из всего немалую выгоду. А потом через пару лет сам обрек свою семью на нищету и жизнь крестьян. Но эта была иная история…

И все-таки неплохая у меня память на лица. Вон как этого Гута перекосило. Интересно кто он Аману – внук? Правнук?

– Или я не права? – я с издевательской улыбкой продолжила изучать медленно наливающееся гневом лицо стражника.

– Думаю, будет лучше всего вам пойти со мной, – Маро поманил нас за собой, пока нахал сжимал и разжимал кулаки в бессильной злости, а народ в очереди за нами, кажется, уже принимал ставки. – А мой коллега продолжит заниматься важным и ответственным делом.

– Он назвал меня… – начала была чародейка, но чешуйчатый неожиданно взял ее за плечо и буквально поволок за собой, не давая продолжить.

– Идем, – рыкнул Арджан.

Что ж, ну хоть у кого-то есть мозги.

Маро, пока юнец-недоаристократ не опомнился, быстро повел нас вглубь переплетений коридоров Пирамиды. Здесь все было так же, как и в моих очень давних воспоминаниях. Длинные коридоры, освещаемые лишь тусклым магическим светом, с многочисленными узкими проходами, каждый из которых вел или в магазин, или в таверну, или еще в один коридор. В котором такой же ряд проходов позволял пройти или в крошечные комнатушки местных, или в третий коридор, и дальше…

Никогда не умолкающий гул голосов. Аромат множества людей, живших вместе на небольшом пространстве и вовсе не под открытым небом. Едкий запах благовоний и приправ, которые узарцы использовали как раз для того, чтобы притупить вонь самого разного толка.

Прекрасное место. Воистину прекрасное.

– Прошу простить Гута, – пожилой стражник вел нас одному ему знакомыми переплетениями улиц-коридоров, – у нас сейчас неспокойное время. Воду мутят всегда, а сейчас как-то совсем уж сильно. Вот шериф и отдал указ не пускать наемников в город, у нас сейчас и с теми, которые тут уже есть, проблем по горло.

– Мы не наемники, – отозвался Витор.

– Я понимаю, – примирительно ответил страж, – и уверен, что шериф Нар не создаст вам никаких препятствий. Служители давно не посещали наш город, но мы всегда рады избранникам Фитая. Мы ведь делаем одно дело.

Он повернулся ко мне и показал правую руку. Знак огня и символ Фитая были запечатлены у Маро на запястье.

– Когда постарше становишься – понимаешь, что служишь-то не только людям, но Владыкам. Падаль всякую к очищению приближаешь, – довольный собой стражник продолжил путь, теперь выведя нас на второй уровень Пирамиды по узкой лестнице.

Судя по тому, что тут не было других желающих подняться – лестница на том конце охранялась. И правда – вывели нас вырубленные в камне ступени прямо к двери, на которой было выбито «Шериф и охранители Узара».

Узарские стражники занимали немаленькое такое здание-нишу и в пределах пирамиды, и имели несколько пристроек на ее ступени. Именно в такой пристройке, с собственным широким окном, из которого открывался неплохой вид на причал у канала внизу, и обитал шериф Дирет Нар.

Глава местной стражи располагался в совсем небольшом для своей должности кабинете, сейчас буквально заваленном бумагами. Места тут было настолько мало, что мы вчетвером заняли почти все пространство перед столом шерифа. Хотя, пожалуй, будь Арджан человеком – было бы чуть проще.

Помимо нас в помещении была и еще одна девушка, черноволосая, в форме стражи, и лицом похожая на самого Нара. Стояла перед главой охранителей навытяжку с какими-то донесениями в руках.

Шериф, сидевший в жестком кресле, оказался щуплым невысоким мужчиной с острыми чертами лица, небольшими усами и с забранными в хвост черными волосами. Он был удивительно похож на своего предка, чей портрет висел прямо за ним, но был куда менее тучен и более молод.

А еще прямо под портретом некого Ани Нара на специальном постаменте лежал меч в потертых ножнах. И портрет, и постамент, и меч были, кажется, единственными элементами роскоши в этом месте. И не случайной роскоши – в мече чувствовался жар Пламени. Настоящего.

Оружие, отмеченное прикосновением Фитая. Хотя при том сам Дирет не казался Служителем. Просто уставший от всего человек, присматривающий за порядком в огромном бестолковом городе.

Стоило нам зайти, как шериф одним взглядом отослал прочь посетительницу.

– Альса, мы закончили. Жду отчета на закате. Итак, господа наемники, зачем прорываетесь в мой город?

– Мы не прорываемся, – решил уточнить Витор. – Позвольте нам все рассказать как есть.

– Излагайте.

И Витор изложил. А шериф напрочь проигнорировал все его объяснения и почему-то начал буравить меня на удивление тяжелым взглядом карих глаз.

– Вы уверены, что в моем городе есть кто-то, на кого ваш Владыка обратил внимание? – хмуро заметил шериф.

Ну, строго говоря, пока не обратил. Но это явно не самый лучший ответ прямо сейчас.

– Не только мой. Меч за вашей спиной…

– Принадлежит моему предку, а не мне, – отрезал Дирет. – Я решаю все сам, а не полагаюсь на переменчивых Владык. Потому возвращаюсь к делу – вы считаете, что в городе есть кто-то, кто верен Сурту?

Я кивнула.

– И ваши спутники желают вам помочь в праведном деле, а не приехали за звонкую монету продавать свои мечи и магию Семьям или Кругам?

– Все верно.

– И вы хотите, чтобы я вам поверил просто потому что у вас есть Знак?.. С этим знаком вы можете убить хоть меня, хоть безгрешного младенца, говоря всем, что ваш Владыка так решил.

– Это не совсем так работает.

– Да? И какие у вас есть доказательства присутствия тут кого-то из колдунов или иных суртополонников? Кроме провидения, его я при всем желанию не проверю.

Вот же…

Я решила немного приоткрыть карты:

– Купец, с которым мы шли в Узар, возит золото кому-то в низовьях города. Под город, если точнее.

Шериф отмахнулся.

– Этим занимается половина здешних торгашей в уверенности, что я ничего не знаю. Это ничего не доказывает.